Анна Дашевская - Лицо под маской (СИ)

Я вырвалась, отпрянула, взлетела к потолку и неожиданно оказалась втянутой в какую-то бесконечную вращающуюся трубу. Задыхаясь, сдирая ногти, хваталась за проносящиеся стенки, но какой-то поток тащил меня дальше и дальше. Вдруг со всего маху меня ударило о стенку это трубы, правый локоть обожгло болью, и я оказалась в своей постели, замотанная в простыню. Это я с ней так отчаянно сражалась?

Выпутавшись из простыни, я ею же вытерла пот с лица. Да уж, всем кошмарам кошмар… Где-то между сердцем и желудком будто кусок льда застыл. Надо бы успокоить нервы, но я ж так сопьюсь. Или нет? Босиком я прокралась в кабинет, зажгла крохотный магический фонарик, налила первый попавшийся бокал до краев драгоценным пятидесятилетним келимасом и выцедила его, не переводя дух. Вроде бы лед начал таять, я вернулась в спальню и нашла плед потеплее. Рукав моей шелковой пижамы задрался, и на левой руке проступили, наливаясь синевой, следы пальцев…

ЧАСТЬ 7. Volto

Маска Volto — классическая венецианская маска для карнавала. Это наиболее нейтральный, повседневный вариант, бывший в эпоху расцвета карнавалов и уличных гуляний одним из самых доступных способов скрыть свою личность. Её мог надеть любой человек — от вельможи до плебея или иностранца, запретов на её ношение не было, потому в дни праздников её можно было встретить на каждом шагу.

Также эту маску называют Гражданин, Лицо, Горожанин, все это — варианты перевода слова volto. Второе название — Larva, что в переводе с латыни означает Призрак, или также Лицо. Все эти имена вполне обоснованы:

1. Маску Вольто мог надеть каждый гражданин, желавший остаться инкогнито — отсюда «Горожанин».

2. Название «Лицо», по всей видимости, связано с тем, что она скрывает его полностью.

3. «Призрак» — из-за цвета, так как самые дешевые варианты этой маски не украшались — фактически, если денег было мало, надевалась белая заготовка.

Каждый венецианец или приезжий мог позволить себе эту маску, так как она была чуть ли не самой доступной во всех смыслах. Несмотря на то, что она скрывала лицо намного меньше, чем та же маска Баута, этого было достаточно, чтобы влиться в общую массу празднующих, стать частью действа и наслаждаться карнавалом.

Плебеи и представители низших сословий, облачившись в костюм Вольто, имели возможность приблизиться к аристократии и бомонду. Довольно часто её использовали влюбленные (независимо от статуса и благосостояния), представители сексуальных меньшинств и «темные» личности.

Мэтр Сонгхи отошла от окна моей гостиной, выходящего на Гранд Канал, и поставила на столик пустой бокал.

— Удивительное зрелище, — сказала она. — Что-то есть завораживающее в этих каменных дворцах, сияющих огнями, в разноцветных фонариках лодок, скользящих между домами, в постоянном плеске воды… У нас есть целые поселки на воде, хотя бы в дельте Меконга. Там их сотни, один переходит в другой, но это крохотные домики. Многие живут просто на лодках — спят, едят, рождаются и умирают. В тех поселках это не образ жизни и не элемент культуры, а просто бедность. А здесь… Невозможно привыкнуть.

— Я пока и не привыкла, — улыбнулась я. — Еще вина?

— Нет, спасибо. Мне нужна ясная голова, чтобы понять ваш сон.

— Может быть, все-таки это просто сон? Слишком много впечатлений за последние дни… — я и сама понимала, что цепляюсь за фикцию, нежелание признать, что моя жизнь в Венеции вовсе не так безоблачна, как казалось мне до сих пор.

— Думаю, что это не просто сон, — покачала головой некромантка. — Я пока изучаю то, что известно о методиках исангола… Известно немногое, но, в частности, они при помощи духов могут проникать в чужие сны и менять их. Это требует, разумеется, жертвоприношений, но, как мне показалось, нашего Джокера такие детали не должны смущать.

— Похоже на то… Это что же, мне и не спать теперь?

— О, нет, зачем же? У колдунов Квазулу-Нгуни свои методики, но у нас тоже кое-что найдется. В наведенный сон он проникнуть не сможет.

— Наведенный сон? То есть, вы меня попросту усыпите, как больного перед операцией? — я была немало удивлена. Вот уж что-то, а навести магический сон даже я могу, это практически не забирает сил.

— Нет-нет, это совсем другая методика. — Мэтр Сонгхи задумалась, постукивая пальцами по своему колену в модных брюках. — Ну, наверное, можно сравнить ее с нахождением в магически укрепленном помещении. Ничто извне не может проникнуть туда, ничто плохое — но и медицинские заклинания, к примеру, тоже. Такой вот абсолютный щит. Им не стоит пользоваться слишком часто или очень долго, но, думаю, трех-четырех дней нам с коллегами хватит, чтобы Джокера… эээ… взять за хвост.

Увы, Лавиния отбыла в Лютецию почти сразу после попытки расспросить Лоредано, так что демонстрировать полученные во сне синяки мне пришлось Нальи Сонгхи и Джан-Марко. Торнабуони-младший прошипел сквозь зубы что-то нелицеприятное в адрес Джокера, но мэтр Сонгхи с ним не согласилась. Вернее, не так: она согласилась с определениями, данными его моральному и физическому облику, нравам и привычкам, но отвергла все прочее.

— Дорогой господин Торнабуони, это ведь означает, что мы почти вытянули эту улитку из ее раковины! И что еще важно — наш оппонент пока не знает, что противником его является не одна только Нора Хемилтон-Дайер, при всех ее талантах значительно менее сильный маг.

— Вы хотите сказать, что он не знает обо мне или о вас? Или о госпоже Редфилд? — с сомнением покачал головой Джан-Марко.

— А откуда ему знать? В городе он бывает мало, сейчас не карнавал, и быть все время в маске как-то несподручно. Нору он знает, поскольку с ней столкнулся лично из-за зеркала…

— Минуточку, — глава СМБ перебил Нальи, но в пылу спора оба этого не заметили. — Он же тогда сказал какую-то фразу… что-то насчет правого крыла Контарини и левого Торнабуони. Значит, о нашей поддержке-то он в курсе!

— Погоди-погоди, — вмешалась я. — Про то, что я пользуюсь вашей поддержкой, в Венеции знают даже голуби на площади Сан Марко. И знают давно, уж с момента моего переезда сюда — точно. А это было еще во время карнавала, когда Джокер мог носить маску, не снимая, хоть круглосуточно. Кроме того, сейчас он лишен своего подручного, Лукани.

— Думаешь, у него нет других? — буркнул заядлый спорщик, не желая сразу соглашаться.

— Есть, наверное, — кивнула мэтр Сонгхи. — Но о моем приезде уж точно мало кто знает. Да и Лавиния не мелькала на балах и приемах. То есть, предположить наличие охраны у Норы можно было, а вот сильную и не совсем обычную магическую команду — это вряд ли.