Маргарита Полякова - Алхимик

Постепенно лес, по которому я шла, редел и, наконец, показалось огромное озеро, окруженное клочьями тумана. Туман был странным. Густым, рваным, голубым и пахнущим лимоном. Я сделала шаг вперед и… почувствовала, что куда‑то проваливаюсь. Последней моей мыслью была мысль о том, что не зря эльфы боялись подходить к этому озеру. Похоже, здесь находился портал в другой мир.

Глава 12

Случайный визит в дом умалишенных показывает, что вера ничего не доказывает.

Кто — то

Первое, что я увидела, когда проснулась — низкий серый каменный потолок. Оглядевшись, я поняла, что лежу на постели в комнатке, весьма напоминающей тюремную камеру. Такой же маленькой и скудно обставленной. Единственное, что отличало ее от тюремных покоев, с которыми я уже имела «удовольствие» познакомиться у эльфов — идеальная чистота. Интересно, а что я тут делаю? Последним моим воспоминанием был поход к Озеру Фей и провал в портал между мирами. Однако почему на сей раз я оказалась не в лесу, а в каком‑то помещении? Да еще и лежа в постели? Раздался стук, дверь приоткрылась, и в комнату сунулась любопытная физиономия какой‑то неизвестной мне девицы.

— Элизабет! Ты очнулась! — заверещала она так, что у меня заложило уши, и кинулась поправлять одеяло, взбивать подушку и вываливать на меня ворох совершенно непонятных новостей.

Вообще‑то я пыталась сопротивляться. Или, хотя бы, вставить свое веское слово, поинтересовавшись, что же, наконец, происходит. Однако трещащая без умолку девица такой возможности мне не давала. Наконец, я сдалась, и попыталась вслушаться в ее щебет, пытаясь вычленить из него максимум ценной информации. Счаз — з-з! Обсуждался какой‑то новый глухонемой садовник, нелепые кружева на платье чьей‑то матушки, закрытая при странных обстоятельствах дверь в погреб… в общем все, кроме единственно нужной мне информации — где я нахожусь и как я сюда попала. Пораскинув мозгами, я поняла, что впрямую задавать такие вопросы не стоит. В конце концов, меня тут почему‑то «узнали» и даже проявляют искреннюю заботу. Прикинув в голове несколько вариантов, я остановилась на самом правдоподобном. Закатила глаза, застонала, сказав, как мне плохо, и, наконец, спросила‑таки что случилось, добавив, что я совершенно ничего не помню. Сидящая около меня девица охнула, всплеснула руками и наконец‑то замолчала. Ну, слава Богу, я хоть могу рассмотреть ее подробнее. Хотя чего там рассматривать? Юное существо лет 15–ти с наивными голубыми глазками, одетое в нечто очень похожее на рясу. Длинное коричневое платье из плотной, грубой ткани было девушке явно великовато и сидело на ней мешком. Единственным элементом, украшавшим этот уродливый наряд, был отложной белый воротник. Голову моей нежданной компаньонки прикрывал странный белый чепец с удлиненными острыми углами.

— Монастырь? — попыталась угадать я.

Незнакомая девушка снова всплеснула руками и опять залилась щебетом. Ну, по крайней мере, теперь она хотя бы делится со мной информацией, которая мне действительно интересна. Оказывается я — дочь знатного и богатого лорда Фотона, известного рыцаря и верного королевского слуги. Меня даже передернуло слегка от такой новости. Чувствовала я себя в роли самозванки не очень уверенно. Если объявится реальная Элизабет, мало мне не покажется. Впрочем, все самое интересное было еще впереди. Оказалось, что воспитывалась я в этом монастыре с самого юного возраста, поскольку моя матушка отошла в мир иной, когда мне было всего 6 лет, а батя, разумеется, воспитывать девочку не захотел, тем более, что у него был мой старший брат, гордость и наследник. Однако теперь, когда я достигла брачного возраста, папаня про меня все‑таки вспомнил и решил, что неплохо было бы с моей помощью породниться с каким‑нибудь богатым и знатным семейством. Батя должен был приехать на следующей неделе, и меня готовили изо всех сил к достопамятной встрече, а тут такая неприятность произошла.

— Какая? — поинтересовалась я.

— Ты и этого не помнишь? — поразилась моя собеседница.

— Не помню… Я даже не помню, как тебя зовут… — призналась я слабым голосом, пытаясь всхлипывать от предполагаемого расстройства.

Моя собеседница тут же кинулась меня утешать, говоря, что такое бывает от сильного испуга, и что все обязательно пройдет. Выполнив весь полагающийся случаю ритуал, она сказала, что ее зовут Луиза, и что она — буквально моя лучшая подруга. Ну — ну. Оказалось, что не далее, как позавчера вечером, воспитанницы монастыря по еженедельной традиции отправились к некоему священному источнику, дабы причаститься его благодатью. Однако не успели они доехать до ближайшего леса, на них напали разбойники. (Не иначе, как взалкали невинных девичьих тел, ибо красть у монахинь, судя по внешнему виду Луизы, явно было нечего). Разумеется, благородные рыцари, как раз случайно находившиеся неподалеку, (интересно, что они там делали?) нас спасли. Но разбойники так напугали воспитанниц монастыря, что некоторые из них (в том числе впечатлительная я) рухнули в глубокий обморок. Интересно, а «случайно» оказавшийся на месте действия рыцарь, который подвез меня на своем коне до стен монастыря, не претендует ли на мою руку, сердце и немалое (по рассказам Луизы) приданое? А что? Неплохой шаг. Романтическая дура вполне может в знак благодарности сбежать с ним под венец. Хе! Не на такую напали! Если уж мне в данном мире и припрет выходить замуж, то уж подойду я к этому выбору со всей серьезностью. Главное, чтоб папеньке не втемяшилась в голову какая‑нибудь блажь. Впрочем, если он разумный человек, его всегда можно уговорить подыскать более подходящую партию.

— Хорошо хоть ты, Элизабет, медальон с собой не взяла, — порадовалась за меня Луиза, вкладывая мне в руку что‑то круглое и тяжелое. — А то бы осталась без семейной реликвии.

Я открыла ладонь и поднесла неизвестный предмет к глазам, дабы получше его рассмотреть. Нда… ну, не такой уж и неизвестный. Похоже, я провалилась в постороннее измерение не одна. Еще и эльфийский медальон с собой прихватила. Во всяком случае, я предполагаю, что это был именно он, поскольку деревянный брусок изменился до неузнаваемости и выглядел теперь действительно как ценная вещь. Во — первых, медальон стал золотым, а во — вторых, прямо по центру, он был украшен довольно большим красным камнем. Наверняка драгоценным. Светиться, правда, медальон перестал, но покалывание в пальцах я все еще ощущала. Хм… превращение медальона было удачным. Даже более чем. Теперь он точно мог мне пригодиться. Нет, не своими магическими свойствами, все равно я не знаю как ими пользоваться. Своей наверняка высокой стоимостью, размер которой неплохо было бы уточнить у ближайшего ювелира.