Анна Завгородняя - Метелица

Княжич встал и с благодарностью поклонился старику. Харек же продолжал смотреть в окна, глядя как ветер гнет деревья. Возвращаться домой было опасно, тропинка над морем сейчас была почти не проходима, а идти через лес было слишком долго, но северянин знал, что сделает это, потому что его ждала Метелица. Он должен был вернутся, да и завтра был праздник приветствия осени и Харек хотел показать своей Метелице удивительный обряд подношения подарков. А еще он надеялся, что в этот раз она примет его браслеты! Голос Руадана вывел северянина из задумчивости.

— Я сделаю для тебя лекарство и расскажу, как принимать, — сказал старик, обращаясь к княжичу, — Дам рецепт и научу варить его из трав, которые ты соберешь вместе со мной завтра перед закатом, а сейчас я предлагаю всем нам поужинать тем, что послали мне боги, лечь спать и дождаться утра, когда ветер и дождь поутихнут.

Желан согласно кивнул, а Харек отрицательно качнул головой.

— Я не могу, — произнес он, — Я должен вернутся домой!

Руадан бросил взгляд за окно. Ставни громыхали, и старик подумал, что стоит скорее их закрыть. Ветер крепчал.

— Это неразумно, — сказал старик.

— Я должен, — повторил Харек, — Она ждет меня и будет волноваться.

Желан подошел к другу, положил свою руку на его плечо.

— Тогда мы пойдем вместе, — проговорил он и оглянувшись назад, на старика, добавил,

— А завтра к закату я вернусь сюда.

Руадан только покачал головой.

— Отговаривать не буду, дело ваше, — произнес он.

Харек посмотрел на княжича. Улыбнулся сдержанно.

— Не стоит идти со мной, — сказал он ему, — Оставайся у Руадана, и решай свои дела. Мы еще увидимся. Через день я поднимусь сюда вместе с Метелицей, она так хотела посмотреть на утес.

Желан дернулся было возразить, но северянин только покачал головой, отказываясь от его компании и коротко попрощавшись вышел из дома.

Асвейг в эту ночь готовила сама.

Стонхельм спал. На кухне она разожгла в очаге огонь и замесив тесто, стала ждать, когда оно поднимется. За окном завывал ветер. Иногда женщине казалось, что кто-то страшный хохочет на дворе и стучится в ставни, но Асвейг это было по душе, словно Боги таким образом одобряли то, что она делает. Затем Асвейг растопила печь и снова вымесила тесто, добавила меда и улыбнулась.

— Смерть будет сладкой, — прошептала она тихо, доставая из кармана в переднике маленькую скляночку с ярко-зеленой жидкостью, цвета молодой листвы. Влила ее снова в тесто и замесила его, а затем вывалила его на припорошенный мукой стол и стала яростно месить, при этом мурлыкая себе под нос какую-то веселую мелодию. И совсем скоро на столе перед ней появилось два ряда красивых пирогов, маленьких, с листьями из теста и тонкими косами, украшавшими их крест-накрест, дань празднику осени.

Женщина удовлетворенно улыбнулась и тщательно несколько раз вымыла свои руки в деревянном глубокой миске, каждый раз выливая воду в ведро, затем отправив в печь пироги, она почистила стол до идеального состояния и села ждать.

Когда в воздухе запахло ароматной выпечкой, Асвейг взяла в руки полотенце и открыв заслонку в печи, достала из нее румяные пироги. С широкой улыбкой сложила их все в плетеную корзину и накрыв тканью, взяла с собой в свою комнату.

Шагая по темному коридору и слушая звуки сна, витавшего в темноте, Хозяйка Стонхельма не скрывала своей радости.

— Завтра все будет кончено, — сказала она себе, и широкая улыбка легла на ее красивые губы, но тени от светильника, что висел на стене, освещая ее путь, исказили лицо Асвейг, превратив его в черную маску с оскалом хищницы.

За окном все также завывал ветер, когда довольная Асвейг засыпала в своей постели, глядя на корзинку, стоявшую на столе.

Глава 21

Харек вышел в дождь. Холод и темнота обступили его со всех сторон, одежда намокла до нитки, едва он сделал первые несколько шагов, направляясь к тропинке, ведущей вниз с утеса. Небо над его головой казалось опустилось ниже от тяжелых, напитанных влагой, туч, которые оно словно, стремилось излить на землю до единой капли. Склон, по которому спускался северянин зарос кустарником и все это время, пока он шел вниз, ветер швырял ему в лицо ледяные струи, такие холодные, будто сейчас было не начало осени, а едва ли не середина зимы. Внизу темнел лес. Харек видел, как сильные порывы клонят вершины деревьев к самой земле, он и сам едва шел, опасаясь, что ветер опрокинет его и сбросит вниз. На короткие миг он даже позавидовал Желану, оставшемуся у старика Руадана в тепле и довольстве, но быстро прогнал эти мысли прочь.

Когда он вошел под сень деревьев, ветер здесь уже не имел той силы, что на вершине утеса, хотя налетающий порывы заковывали в лед намокшую одежду. Кроны деревьев над головой северянина опасно трещали, там стихий бушевала не на шутку. Более тонкие стволы кренились, опасаясь вот-вот надломится и с треском упасть на землю, а затем в воздухе мелькнула вспоминая о женщине, что ждала его дома, отчего-то понимал, что должен вернутся и это гнало его вперед.

Уже внизу, укрывшись от ветра под деревьями, Харек перешел на бег. Лесная тропинка чавкала под ногами, разбитой землей. Ветер и здесь продувал насквозь, но не имел той же молния, яркая вспышка, осветившая на миг все вокруг и ослепившая Харека, что он на мгновение притормозил и отвернул лицо в сторону, но уже в следующую секунду побежал вперед.

Тем временем в доме Руадана Желан не находил себе места. Головная боль усилилась, и сам старик стал с подозрением поглядывать на молодого князя, пока не выдержав спросил:

— Тебя волнует Хейд?

Желан пожал плечами.

— Голова просто разрывается от боли, — ответил он и подошел к закрытому ставнями окну. Там, снаружи все скрипело и завывало, словно какой-то огромный чудовищный зверь стенал, попав в губительную западню. Голос ветра был наполнен болью и скробью, или это так просто казалось самому княжичу?

Руадан долго и внимательно смотрел на Желана, потом проговори:

— Я дам тебе немного зелья. К сожалению, у меня самого заканчиваются его запасы, а всех трав, для приготовления, я не имею, так как не рассчитывал, что оно понадобится кому-то кроме меня, а я уже стар и мой Хейд значительно ослабел, мне много не надо. А ты молодой, полный сил и твой Хейд еще только развивается, набирает силу. Но того, что я тебе дам, должно хватить до утра, а там придется подкормится!

Князь благодарно кивнул и увидел, что старик направился к одному из темных углов своего дома, там он к удивлению, нагнулся над полом и длинным стальным штырем поддел одну из досок, приподнимая схрон с лестницей, ведущей вниз. Закрепив штырем деревянный люк, он стал спускаться вниз и в тот самый миг в голове у княжича словно что-то щелкнуло. Яркая боль, такая сильная, что перед глазами на миг вспыхнули звезды, пронзила его голову, и княжич пропал для самого себя.