Ирина Котова - Королевская кровь. Книга вторая

Глаза у него были характерного для многих рыжих, непрозрачного, тускло-голубого цвета, лицо бледным, узким, и ресницы тоже были рыжие, чуть потемнее, чем волосы. И брови. И щетина на длинном подбородке.

— Я сказал, в глаза смотреть, а не разглядывать меня, — напомнил он нетерпеливо, и девушка снова подняла взгляд, останавливая себя, чтобы не впиться ногтями ему в руку.

Голова закружилась, вдруг страшной болью сдавило виски, она снова почувствовала спазмы, вскрикнула, падая назад, стукнулась о дверь, сползла по ней. Снова заплакала, теперь от ужасной, отдающей во все тело головной боли. Тротт присел перед ней на корточки, потянулся к вискам, но она отшатнулась, ударила рефлекторно его по руке, и, глотая слезы, поползла от него вбок.

— Макс, ты сдурел? — резкий голос Свидерского, но очки куда-то делись, да и глаза застилал черный туман, и она шарила по полу в их поисках. — Ты что делаешь? Я не давал разрешения на взлом!

— Тихо, тихо, — говорил лорд Максимилиан где-то рядом, и она дергалась от его голоса, — простите меня, пожалуйста, не двигайтесь, я вам сейчас помогу.

— Отойдите от меня, — плакала она, — я вас ненавижу, отойдите!

Боль стреляла огненными копьями, и она вообще перестала соображать.

— Да сделай ты что-нибудь! — совсем молодым голосом кричал ректор, — у нее же конвульсии сейчас начнутся!!!

Тротт вдруг сгреб ее в охапку, зажал, чтобы не дергалась, положил руку на лоб, и она извернулась, чтобы укусить, и с наслаждением впилась ему в ладонь зубами, чуть ли не рыча. Мужчина зашипел, перехватил ее поудобнее, прижал к своей груди, снова приложил руку, теперь уже к виску.

— Тихо, тихо, — повторял он ей в макушку, — сейчас все пройдет. Простите меня, Богов ради.

— Ненавижу, отпустите! — плакала она, но от ладони на виске полилась прохлада, боль, огрызаясь, уходила прочь, и она ослабела, обмякла, и потеряла сознание.

Пришла в себя от тихих голосов, пахло сигаретным дымом.

— Что на тебя нашло, Макс? — голос ректора. — Ментальный взлом запрещен вне следственных органов. А она совсем ребенок еще. Или ты мне не поверил?

— Я был уверен, что это она, — тусклым голосом говорил лорд Тротт. — После того, что с тобой сделали…Я же все видел, Алекс, и все чувствовал…

Алина приоткрыла глаза — она лежала на кушетке в глубине кабинета, а мужчины стояли у открытого окна, и инляндец курил, нервно выпуская дым. Очков на ней не было, поэтому видела лишь силуэты.

— И что, убедился? — горько сказал Свидерский. — Напугал девчонку, чуть не убил ее. Что с тобой, друг?

— Убедился, — глухо произнес тот и обернулся. — Алина, как вы?

Она промолчала, отвернулась. Было противно. Сказка оказалась полна злобных соседок, мерзких издевающихся над ней парней и лорда Тротта, который причинил ей боль.

— Алина, — инляндец, по-видимому, подошел ближе. — Извините меня, пожалуйста. Я не должен был так поступать. Я готов на любую компенсацию. Могу позаниматься с вами по пропущенным лекциям, и, конечно, вы можете теперь посещать текущие. И зачет я вам поставлю.

— Засуньте свой зачет себе…, - она осеклась. — Я вообще уйду из университета, — голос у нее дрожал, и принцесса упорно не поворачивалась. — Это чудовищно. Как вы могли? Что я сделала?

— Алина, это большое недоразумение, — сказал ректор. — Я тоже приношу свои извинения. И не нужно рубить сгоряча, вы умная девушка, потом пожалеете. Я обещаю, что такого больше не повторится.

Она наконец-то встала, не глядя на стоящего перед ней инляндца, повертела головой в поисках очков.

— Они разбились, у вас есть запасные? — спросил Тротт, наблюдая за ней.

— Только в общежитии, — нехотя ответила Алина. Голова больше не болела, но слабость была ужасная, ее шатало.

— Полежите, я сейчас схожу за ними.

— Не надо! — оборвала она его. Сначала Ситников, а уж что начнут говорить, если к ней в комнату заявится профессор, вообще страшно представить. — Сама дойду. Все нормально. И, кстати, на пары я к вам ходить не буду. Вы меня очень убедительно отговорили.

— Алина, — лорд Тротт протянул руку, коснулся ее плеча, но она отшатнулась, с гневом посмотрев на него. Маг отошел чуть назад. — Алина. Я хочу сказать, что вы имеете право написать на меня заявление в отдел магпреступлений. Я действительно совершил ошибку, и признаю свою вину. Вы не поверите, но мне не свойственна жестокость.

— Да? — она хотела сдержаться, хотела просто уйти и не позволять себе кричать, но не смогла. — А разве не вы выгоняли меня с пар? Насмехались? Захлопывали двери перед носом? Игнорировали мои просьбы? Как собачку, протащили над мальчишками, вышвырнули в коридор?

Он молчал, и принцесса, сфокусировав зрение, увидела, что он мнет в руках ее очки. Вдруг снова захотелось плакать. Но она и так слишком распустилась сегодня. Она Алина Рудлог, а не какая-то размазня!

— Я пойду, — и под молчание двух мужчин девушка немного неуверенно вышла из кабинета.

Макс взял еще сигарету.

Забавно. Он почти семнадцать лет не касался женщины. Если не считать Виктории, но в ней он был уверен. Он давно ее знал, и она была безопасна для него. Тем труднее было отказывать ей.

Его хотели, его соблазняли, в него влюблялись, но никогда не отшатывались с омерзением и ненавистью. Хотя он это заслужил, без сомнения.

— Тебя могут отдать под трибунал ковена, Макс, — сказал молчавший и наблюдающий за другом Алекс. — Если она напишет заявление, конечно.

Он отмахнулся, выпуская дым.

Не курил он тоже очень-очень давно. Данилыч держал пачку для Мартина, который иногда баловался.

— Плевать, меньше людей вокруг будет, — ответил он резко. — Я говорю, я был уверен, что это она. Я не вижу структуры ее ауры, на ментальном уровне стоит очень гибкий блок, который внутрь не пускает. Я зацепился за него и попытался пробить, но уйти получилось неглубоко. Но главное увидел — вчера все было так, как она сказала. Я думал, она не пришла на занятия, потому что слишком много от тебя отхватила.

— Надеюсь, девочка не бросит учебу, — проговорил его друг и по совместительству ректор МагУниверситета. — Я еще поговорю с ней. Она очень похожа на тебя, Малыш. На такого, каким ты был на первых курсах.

Макс не отвечал, курил в окно и думал. И вспоминал. Но делиться, даже с Алексом, с тем, кто стоял с ним спина к спине, кто не давал ему окончательно замкнуться в себе, не собирался.

Иначе можно было лишиться и тех немногих друзей, которые у него были.

Алина, держась за стенку, спустилась с крутой лестницы, медленно пошла по коридору, стараясь не наткнуться на углы, когда он делал поворот. Здание было тихо и пустынно, аудитории были заперты, и ей казалось, что это двери, запирающие ее мечты.