Ирина Котова - Королевская кровь. Книга вторая

Алина села на кровати, выпрямила спину. Янка с Ленкой смотрели на нее с неприязнью, и только Наташа с сочувствием.

— Не надо судить по себе, Яночка, — отрезала Али звонко и сердито, — я, по крайней мере, с Эдиками всякими по углам не обжимаюсь. Матвей хороший парень, и общаться, представляешь, можно и без слюнообмена. И вообще, почему вы меня не разбудили с утра? В лом было потрясти?

— В лом, — процедила Яна. — Тебе иногда нужно не быть такой заучкой, мы просто помогли. А то, знаешь ли, комплексы на твоем сверкающем фоне зарабатываем. И преподы нашу Алиночку любят, и библиотекарь хвалит, и вахтерша в пример ставит. Задолбало!

— Вот и мне теперь в лом будет, — спокойно ответила Алина. — И лекции давать, и домашку объяснять.

— Ты теперь птица высокого полета, да? — вступила Лена. — А если он завтра мимо тебя пройдет, снова к нам подлизываться будешь?

— Во-первых, — четко проговорила Алина, даже не заикаясь, — я к вам, девочки, никогда не подлизывалась. А во-вторых, вы просто злые дуры и недалекие стервы, и мне жаль, что я живу с вами в комнате.

Неизвестно, чем бы кончилась эта сцена — вполне возможно и некрасивой женской дракой, но тут дверь открылась, и в комнату вплыла остро глядящая вахтерша. По ней сразу видно было, что она подслушивала.

— Богуславская, тебя к ректору вызывают, — произнесла она, окидывая внимательным взглядом красных, разозленных обитательниц комнаты. — Срочно давай.

Алина поднялась, накинула куртку, ботинки и вышла, успев заметить полный злобной радости взгляд Яны. Уже внизу ее догнала Наталья.

— Алиш, подожди, — девушка остановилась, — ты извини меня, я не разбудила, раньше ушла, а эти курицы пообещали, что все сделают. Не сердись, ладно?

Она виновато улыбалась, и Алина хотела спросить, почему Наташа не заступилась за нее при ссоре, но не стала. И так понятно — им всем еще долго жить вместе.

— Ладно, — сказала она, — но я побегу. Не переживай.

Подъем по лестницу в башню, где располагался кабинет ректора Свидерского, был нелегок. Ее еще потряхивало от прошедшего скандала, и вдобавок принцесса очень переживала о том, зачем ее вызывают. Наверное, из-за прогула. А вдруг исключат сразу же? Как она вернется домой, что скажет сестрам и отцу?

— Ну наконец-то, — неприятным тоном пробурчала секретарша Неуживчивая, — ты, я гляжу, не торопилась. Заходи, ждут тебя давно. Куртку сними! Не в кабак идешь.

Алина торопливо стянула куртку, постучала в дверь и заглянула внутрь. Сразу стало понятно, что на ее голову готовятся неприятности — в кабинете, помимо Александра Данилыча, сидел профессор Тротт и смотрел на нее почти с отвращением.

— Заходите, Богуславская, — строго сказал Свидерский, — присаживайтесь. У нас к вам несколько вопросов.

— Здравствуйте, — невпопад ответила она, захлопывая за собой дверь. — А в чем дело?

Сесть она так и не решилась, стояла и мяла в руках куртку.

— Вы сегодня день не были в университете, пропустили важный зачет, — Алина обратила внимание, что ректор был очень бледным и выглядел еще старше, чем обычно, — объясните, почему?

«Все-таки отчислят» — подумала она с тоской, снова останавливая взгляд на мерзком-рыжем-Тротте. Почему-то она не сомневалась, что это он пожаловался. Наверное, она ему совсем надоела, вот он и рад возможности избавиться.

— Я плохо себя чувствовала, — промямлила она нервно.

— Вы выглядите вполне здоровой, — резко произнес лорд Максимилиан, складывая руки на груди.

— Сейчас уже стало лучше, — объяснила она. — Мне очень жаль, что я пропустила зачет и лекции, но это в первый раз! Я обязательно отработаю и пересдам, правда!

Двое мужчин смотрели на нее, словно сканируя, и она поежилась под этими взглядами.

— Что вы делали вчера вечером? — спросил Свидерский.

Алина покраснела.

— Занималась, потом спать легла.

— Врет, — уверенно произнес Тротт, будто ее тут и не было.

— Алина, — ректор постучал ручкой по столу, — ситуация очень серьезная. Поэтому я еще раз спрашиваю — что вы делали вчера вечером?

От переживаний она снова почувствовала слезы на глазах, и закрутила носом, пытаясь сдержать их.

— А п-почему вызвали только м-меня? — спросила она, уже всхлипывая. — Там много к-кто был, я выпила-то всего две бутылки пива. П-просто проспала с непривычки. И мне п-правда плохо было! Но эт-то же первый раз, я больше не б-буду, честно!!!

Ректор и профессор смотрели на нее с плохо скрываемым недоумением, словно не понимали, о чем она.

— Так, — мягко проговорил Александр Данилыч, — студентка, все-таки сядьте и расскажите все по порядку.

Тротт нервно дернул головой, укоризненно посмотрел на коллегу, словно вопрошая, чего тот сюсюкается.

— Я же говорю, занималась я, — Алина вытерла ладонью слезы, сняла очки. — Потом пришли парни, позвали меня к себе, у них вечеринка была. Потом спать пошла. Честное слово!

— Понятно, — медленно произнес ректор. А во сколько, говорите, вас позвали? На эту, вечеринку?

Глаза его смеялись. А вот Тротт, наоборот, видимо злился. А Алина начинала злиться на него.

— Где-то в половину двенадцатого. Уже спали почти все, но потом проснулись. Вы не исключайте меня, пожалуйста, я очень хочу учиться. Пожалуйста!

И она умоляюще посмотрела на Свидерского.

— Дайте мне руку, — вдруг приказал он.

Алина, ничего не понимая, встала, протянула руку. Александр Данилович взял ее за ладонь в крепкий замок, прикрыл глаза. Все молчали, и она чувствовала себя ужасно глупо. А еще очень хотелось показать рассматривающему ее мерзкому-Тротту язык.

Ректор, наконец, отпустил ее, посмотрел на лорда Максимилиана, покачал головой.

— Не она. Я запомнил, точно нет.

— А я думаю, она, — и голос у него мерзкий, холодный, бездушный.

— Да ты сам посмотри, — отмахнулся Свидерский.

— И посмотрю, — процедил лорд, поднимаясь. — Давайте руку, Богуславская.

Алина отступила назад, но инляндец двигался быстро, подошел почти вплотную, протянул руку. Она отрицательно покачала головой.

— Хотите учиться дальше — давайте, — ледяным тоном произнес он. Высокий, жилистый, и рыжий. И мерзкий! Мерзкий! Мерзкий!

Но руку протянула. Лорд Максимилиан, словно неохотно, взял ее за запястье, мягко скользнул кистью вниз, охватывая ее ладонь. Рука была на удивление теплой.

— Снимите очки и посмотрите мне в глаза, — приказал, и она вздернула нос, стянула очки и уставилась на него с вызовом.

Глаза у него были характерного для многих рыжих, непрозрачного, тускло-голубого цвета, лицо бледным, узким, и ресницы тоже были рыжие, чуть потемнее, чем волосы. И брови. И щетина на длинном подбородке.