Ни слова, господин министр! (СИ) - Наталья Варварова
Мужчина скользил по сцене. Загадочная улыбка так его украшала. Разворот корпуса, взмах руками, опять разворот — и не опускаться до поклона. Обратно. Что же это… Что-то такое до боли знакомое. Танец, в котором любовь побеждает зло. Он же подарок для Лив. А еще князь все-таки прихватил кинжал.
Похожие мотивы были в моде, когда он учил меня танцевать. В свои тринадцать-четырнадцать я частенько забегала в госпиталь, чтобы доставить маме какой-нибудь важный ингредиент, а на самом деле — перекинуться с хромающим Родериком парой слов. Как-то раз его возмутило мое нежелание блистать на балах, высказанное скорее из чувства протеста. Он вбил себе в голову, что это из-за того, что я казалась себе неуклюжей.
И понеслось.
— Держи спину ровно, Нахаленка. Не брыкайся, плавнее. Ты же не хочешь лишить меня последней здоровой ноги? Молодец. Еще прямее, а теперь быстрее!
Сейчас он величественно и в то же время легко кружился, полностью подняв руки перед собой. Так он показывал мне па. Иногда по четыре, а то и по пять раз повторяя одно и то же.
Поразительно, насколько же он нежен. Где тот воин, который сверкал глазами и рубил руками в самом начале? За суровой внешностью окружающие редко замечали в нем мягкость. Но со мной, с матерью, а теперь и с дочерью, он обращался так, словно мы были сделаны из фарфора.
Князь ускорялся. Он буквально завораживал врожденной грацией.
Но вот в нашей дружбе-недружбе наступил переломный момент. Это значит, я только сдала выпускной экзамен. Он знал, что от него требовался династический брак. Тянул время. Сомневался, нужен ли юной девочке вояка, весь покрытый шрамами, с перспективой сложить голову в очередном побоище… Ведь так и было! Две страны каждый год ждали, что он объявит о помолвке с Аурелией.
И тут резкий поворот. Мелодия будто взорвалась на разрозненные трели. Мне восемнадцать, ему тридцать два. Я льну к нему в танце, мы целуемся. Он теряет голову, а, точнее, взлетает под самый потолок. Сегодняшняя я завороженно гляжу вверх, где он кружится, забыв, что под его ногами когда-то был пол. Широкие фалды котты придают ему сходство с сорванным ветром цветком.
И вдруг, там наверху, его застигает оглушительная тишина. Он падает и какое-то время пытается вернуть себе равновесие, балансируя на одном колене. Отчаяние, неверие, боль на разрыв — от того, что маленькая девочка оказалась просто маленькой девочкой. Чуда не случилось.
Любимый, прости. Меня тогда почти не было на этом свете.
Родерик поднимается. Мелодия собраннее и злее, но в ее глубине я слышу, что ничего не поменялось. Да и движения те же… Теперь заметно, как он устал. Каждый полный оборот — это воля и послание. Он будет продолжать, хотя все кончено. Не остановится. Каждый день в течение многих лет Родерик не перестанет за мной приглядывать. Больше не будет легко и игриво, больше никакой надежды. Но чувство не погаснет.
Скрипка рыдает, альт вторит… Любовь — это не только радость и вдохновение. Иначе возлюбленный/возлюбленная не отличались бы от шоколадной плитки. Любовь — это сколько себя ты готов отдать, не требуя взамен ничего. Свой комфорт, а, может, свою жизнь?
Готов ли ты уйти в тень, если тебя просят исчезнуть? А потом превратиться в ее ангела-хранителя с обожженными крыльями…
Кажется, я тихонечко всхлипывала. Эта часть его танца самая тяжелая. Но проняло не только меня… Тьма покинула светильники и танцевала вместе со своим обладателем — на стенах, на потолке, между застывшими людьми, на столах и на блюдах. Фересия услышала танец, и магия Родерика обрела свободу даже во дворце, который распирало от разного рода заглушек.
Очередной виток. Логика подсказывала, что последний. Далекая скрипичная ария приближалась. Крещендо. Родерик снова оторвался от пола. Но теперь ему точно так высоко нельзя. Силы на исходе. Он в любой момент потеряет равновесие.
И все равно князь рвался вверх. Тихое отчаяние сменилось отчаянной надеждой. В эти дни решалась наша судьба. Получится ли обыграть того, кто столько лет удерживал вдали друг от друга… Ого, пока шел танец, я даже не вспоминала про Стефана. Пережитый в его руках шок забылся, как только Родерик сделал первый шаг на помосте.
Но напрасно князь и теперь продолжал терзать уставшее тело. Если он рухнет с высоты в несколько метров, то неизвестно, сколько займет восстановление. Забыв о правилах, о том, что он должен закончить ритуал и при всех попросить моей руки, я поднялась на помост без приглашения.
Оттуда все выглядело иначе. Весь зал светился в призрачной дымке. Здесь еще лучше слышно прерывистое дыхание Родерика. Его потоки в кошмарном состоянии. От них во все стороны толчками расходилась сила. Но эти толчки становились все реже и реже.
Что делали правильные возлюбленные минувших эпох? Спокойно дожидались своей очереди. Что сделала я? Потянула потоки Родерика и замкнула их на себя. Я Светоч, мне все равно, что за магия со мной соприкасалась. Я принимала любую и преобразовала в ту силу, которая была нужна.
Кстати, большинство магов, включая членов Совета, наивно полагали, что моя уникальность как Светоча заключалось в том, что я излучала много энергии на большие расстояния… Отчасти это правда. Ну, то есть, да, это правда из-за моей главной особенности.
Тринадцать лет назад, когда меня иссушил король, добивали ментальные блоки, а ребенок во чреве требовал колоссального количества энергии, чтобы выжить, я научилась восполнять ресурс за минуты. От полного нуля к его нормальному состоянию в течение часа и даже быстрее.
Таких способностей у Светочей ранее не находили. Так вышло, что стараниями Его Величества я превратилась в феникса. Горю-горю, но не сгораю.
Вот и сейчас сила стремительно возвращалась. Я перебирала потоки Родерика, поддерживая его, а контроль над своей полностью отпустила. Зала преображалась, наполнялась светом.
Зашелестели нарядные платья, засверкали бокалы. Люди выступили из мрака. Серая дымка тьмы растворялась и держалась разве что по углам. Стефан исчез. Наверное, не вынес триумфа Родерика.
Имеющие магическое зрение с изумлением наблюдали, как темные бутоны раскрывались прямо в воздухе, а в центре каждого сверкала жемчужина. Холод тьмы и сияние Светоча. Эта красота стоила стараний Конрада.
Может, он не прав и людям бесполезно что-то доказывать, но край, магию которого мы унаследовали, связал нас друг с другом. И для меня это важнее, чем все человеческие обряды.
