Грязная Гарди (СИ) - Вера Александровна Петрук
Гарди не сомневалась, что такие же условия озвучены этому Раяну, чье прозвище не внушало оптимизма. Сальвия исчезла, одарив ее широкой улыбкой, которая никогда Гарди не нравилась. Она перевела взгляд на костюм, который всегда был в этой чертовой раздевалке, но который она заметила только сейчас. Если перестала замечать детали, можешь начинать волноваться, говорил Грув. Но Гарди, наконец, успокоилась. Эмоции вдруг испарились, и даже злость, старая боевая подруга, ее покинула. Может, оно и к лучшему, ведь на арену выходила не Грязная Гарди, а новая, которая сама себя еще не знала.
Костюм сидел плотно, тесно сжимая ее в объятиях кольчужной ткани. Гарди уже приходилось выступать в такой одежке. Ее всегда использовали, когда дело касалось огня. И не огненных ножей стоило бояться, а ловушек арены. Слово «огонь» в названии ножа было для публики. Рядом с гардой клинка находилось отверстие, из которого при касании вылетало пламя длиной не больше самого лезвия. А при ударе о костюм противника ножи высекали настоящие фейерверки, которые очень нравились толпе. Драться такими ножиками были неудобно. Постоянные искры слепили, огонь дезориентировал, затягивая драку, что обычно хозяевам арены и было нужно.
Перед выходом Гарди вручили нож, который она тут же проверило. Пламя с гудением вырвалось и, повинуясь ее движению, послушно спряталось. Пока что подвоха со стороны Сальвии не наблюдалось. Видимо, все сюрпризы та оставила для арены.
Когда Гарди вступила на мокрый бетонный пол, с которого едва успели смыть кровь первых бойцов, как в ее душе вообще закончились все эмоции. Она бы не удивилась, если бы не услышала стук собственного сердца. Будто умерла. Так ровно она не чувствовала себя с тех пор, как умер Грув. Тогда тоже было пусто — и внутри, и снаружи.
Раян Бык был крупным мужчиной с короткой стрижкой и мощной шеей, чем-то похожий на водителя, который привез ее в это пекло. А может, сейчас все другие мужчины были для нее на одно лицо, разделившись на две категории: Кир и все остальные. Но все-таки для быка ее противник был мелковат. В прошлом Гарди приходилось выходить и против куда более крупных самцов. Впрочем, то, что Раян не оказался грудой накачанных мышц, было плохо. Ловких и быстрых Гарди не любила, а с тех пор, как в одном из боев ей повредили колено, предпочитала подобных противников избегать. Босс щадил и в последних боях разрешал ей выбирать; увы, такого преимущества от Сальвии было не дождаться.
Они включили ножи и медленно закружили по арене, присматриваясь друг к другу. Наконец-то появилось хоть одно ощущение мира: Гарди стало жарко. Огонь вокруг клинков быстро нагрел воздух, а Гарди некстати разглядела татуировку на шее Раяна. Красная роза, пронзенная кинжалом, сочилась кровью. Это я, некстати подумала Гарди, и в этот момент Раян напал.
Его атаки не были беспорядочными, каждый удар наносился в полную силу и очень быстро. Семь ударов последовали меньше, чем за секунду. Костюм Гарди взорвался искрами фейерверков, она зажмурилась, защищая глаза и полагаясь на инстинкты себя из прошлого. Кольчуга не подвела, ей удалось отразить все атаки, приняв удары на защиту предплечий и локтя, но Грязная Гарди, вернувшая неожиданно и очень к месту, была недовольна. Что-то было не так. Раян был быстр, но и Гарди славилась тем же. Однако собственная кисть, державшая нож, будто поссорилась с остальным телом. Раян не стал ждать передышки и напал снова, она же едва успела отпрыгнуть, вдруг осознав, что локоть едва сгибается.
— Я намерен получить двойную плату, а значит, буду убивать медленно, — сказал Раян, выбив нож из ее окостеневшей руки. Гарди увернулась от удара тяжелого сапога, который целился ей в лицо, но тело разделило судьбу конечностей и замерло в нелепой, скрюченной позе, в которой ее настигла вторая нога Раяна Быка.
Он толкнул ее в спину, и Гарди впечаталась в решетку, оставив на ней часть кожи с содранной щеки. Да так и осталась стоять с согбенной спиной, будто старуха после ста лет. Костюм сковал ее бронированными оковами, превратив в беззащитную куклу, в которую можно было втыкать ножи, куда захочется. Похоже, Раян и намеревался так сделать. А учитывая, что у него был целый час, можно было смело утверждать, что везение Гарди окончательно закончилось. Все, что у нее шевелилась — это голова, а ей можно было сражаться исключительно на близкой дистанции. Раян был в курсе и держался подальше.
Схватив ее за ногу, он повалил Гарди на пол и поволок в центр, словно корягу. Ее нелепо скрюченные пальцы, закованные в перчатки, царапали бетон, издавая противные звуки. Толпа недовольно завыла. Она хотела драки, с красивыми приемами и волнительными моментами, смотреть же на то, как убивают неподвижное тело, было неинтересно. Но Раяну было плевать, и похоже, того же мнения была Сальвия, которую Гарди увидела в первом ряду. Она вытащила из сумочки белый конверт и небрежно помахала им, подставив под свет софитов.
Пока Раян долбил ножом доспех на ее колене, Гарди успела разглядеть знак на бумажке, зажатой тонкими пальцами Сальвии. Простой череп был универсальным символом и мог означать, что угодно, но сейчас его смысл был как никогда четок и информативен. Череп был гербом Босса, а значит, свою угрозу он выполнил. Послал Сальвии весточку, и та согласилась оказать услугу. Честный бой не планировался, как и вообще любой другой бой. Сальвия могла просто отравить ее чаем, напустить ядовитый газ в раздевалку, но, видимо, Босс хотел чего-нибудь кровавого и зрелищного.
Нож Раяна все-таки справился с кольчужной тканью, и Гарди услышала свой раздирающий вопль, когда лезвие вонзилось в плоть рядом с коленом. Только бы не сухожилия, взмолилась она, хотя разницы уже не было. Сценарий читался в его глазах. Он проткнет ей конечности, чтобы она не дергалась, снимет доспехи, унизит настолько, насколько хватит фантазии, а потом убьет — и все это с растяжкой на час.
Толпа волновалась и улюлюкала, в решетку летели разные предметы, Сальвия давно покинула зал, чтобы случайно не принять недовольство зала на себя. Гарди не сомневалась, что после ее убийства хозяйка выпустит на арену бойцов-акробатов, которые будут танцевать и кувыркаться до тех пор, пока недовольные зрители не успокоятся. Акробатика всегда действовала на толпу умиротворяюще, и Босс не раз пенял ей, что она плохо
