Оливер Джонсон - Полунощная Чудь

Никто не говорил ни слова, но Весельчак время от времени поворачивался к ним своим тяжелым телом, как если бы хотел убедиться, что они идут следом. Увидев, что все в порядке, он продолжал медленно двигаться вверх. Вскоре они уже были достаточно высоко. Черное Облако и ночь, вместе, скрывали окружающий ландшафт, пока, наконец, луна не прорвалась сквозь тучи и они увидели, далеко внизу, озеро, на поверхности которого постоянно лопались пузыри и которое кипело, как если бы внутри него горел черный огонь.

Не было никаких признаков других жителей этого пустынного места, хотя пару раз Фарану показалось, что он увидел темные фигуры, проскочившие мимо в неярком свете луны. Узкая дорога стала еще уже, они были на самом гребне горы. Справа и слева от себя, далеко внизу, он видел через туман острые, похожие на оскаленные зубы скалы. Но Фаран предпочитал глядеть на узкую, не более двух футов в ширину тропу. Внезапно, к его удивлению, тропа закончилась, упершись в каменную стену. Узкая дорожка вела прямо ко входу в пещеру, скорее похожему на широкую щель. По каждую сторону от входа горели факелы, вставленные в металлические кольца; тлеющие угольки, крутясь, летели через неспокойный воздух.

Весельчак, не задержавшись ни на секунду, вошел в темный рот пещеры. Внутри ждали какие-то фигуры. Фаран никогда не видел существа, как бы изломанно и ужасно оно не было на вид, которое заставило бы его испугаться; но даже он содрогнулся, когда увидел то, что скрывала темнота. Вначале он увидел серое существо, как будто вырезанное из камня, с низким лбом: оно быстро шло на четырех конечностях, размером с ветки деревьев, похожее на обезьяну, все четыре сустава его были близки к земле, но глаза, глубоко сидевшие под каменным лбом, были совершенно человеческими. Весельчак провел их мимо, пока оно злобно пялилось на них.

Многоголосая болтовня обрушилась на них, совершенно непонятная речь на множестве языков: пернатые создания с головами птиц и телами обнаженных женщин, другие создания, чьи тела были сделаны из теней и чьи голоса были как завывание ветра, серолицые василиски, на которых Голон даже боялся смотреть, но чей взгляд спокойно вернул Фаран, неуязвимый для окаменяющего взора. Но даже он остановился и в ужасе шагнул назад, когда увидел еще одно создание: экзоскелет из человеческих костей, вместо лица череп, в глазницах которого находились живые глаза, по костям, как красные вьющие лозы, стелятся сухожилия. Справившись с собой Фаран поторопился пройти мимо, спрашивая себя, как настолько искалеченное существо вообще может жить.

На расстоянии полета стрелы пещера выводила к широким, сделанным из камня ступенькам. Они шли к ним, проходя через толпу адских созданий, живших в прихожей. Фаран, как мог, старался не обращать внимания на какофонию визгов, жалоб и проклятий, на калейдоскоп коричневых, серых и красных тел, а также на руки и когти, протянутые к нему, как если бы хотевшие вцепиться в его живот. Вместо этого он уставился в спину Весельчаку. Когда кто-нибудь из этих существ пытался подойти поближе, перед ним возникала пустота, в два ярда шириной, в которую никакие пальцы или когти не осмеливались сунуться, но вонь от их исковерканных тел наполняла наполняла все помещение и дышать было почти невозможно.

Наконец они дошли до каменной лестницы и вырвались из этого бедлама. На верхней площадке лестницы находились двойные двери, полностью сделанные из костей. Невидимые руки открыли их, и они вошли в замечательно тихий коридор. Двери немедленно закрылись, с жутким скрежетом. Коридор был вырезан в черном сланце и вдоль него шли металлические шесты, на каждый из которых был надет череп. Но как и везде в этом аду, частички жизни были и в них: когда Весельчак подошел к их шеренге, они все, как один, вскрикнули, что-то непонятно забормотали, потом внезапно выплюнули черную желчь. Капля этой желчи упала на плащ Фарана, зашипев как кислота. Он поторопился смахнуть ее перчаткой здоровой руки, чувствуя как черный холод сочится даже через толстую кожу рукавицы.

В конце коридора находились еще одни двойные двери. Они тоже, заворчав, сами открылись, и Весельчак неуклюже протиснулся в помещение, вырезанное, как кажется, из камня самой горы. По форме оно напоминало склеп с очень высоким сводом, несколько сотен футов в вышину, так что потолок терялся во мгле. Справа и слева были большие неровные дыры, из которых виднелись кипящие облака и пустой воздух. Ветер свистел справа налево, пересекая дорогу и бросая на них полосы черного облака. В бесполезных порывах ветра чувствовалась сдерживаемая энергия, как если бы где-то собралась вся ярость этого погруженного в мрак мира, а ветер принес сюда ее маленькую частичку.

Весельчак пошел дальше, Голон и Фаран за ним, сражаясь с ветром, который угрожал выдуть их наружу. Когда они были на середине помещения, Фаран увидел ничем не украшенный каменный трон. Он был вырезан из гранитной плиты, высотой в десять футов. На нем сидела фигура, неподвижная, несмотря на хаос, окружавший ее. Фигура была полностью завернута в коричневый плащ, складки которого ветер даже не осмеливался пошевелить. Руки были втянуты в объемистые рукава, лицо было невозможно рассмотреть из-за тьмы, царившей под капюшоном. У Фарана мелькнула мысль, что плащ вообще пуст — пока он шел вслед за Весельчаком через ревущее пространство между входом в пещеру и троном, плащ не пошевельнулся.

Но тут фигура подняла голову, обнажив то, что находилось под капюшоном, и Фаран от неожиданности остановился. Там не было лица, как он ожидал, даже того ужасного, как у тех, кого он видел в прихожей внизу. Зрелище было намного более кошмарное.

Масса дрожащих язычков пламени, то вздымающихся, то опять опадающих, что-то вроде мерцающих красным огненных угольков, которые светятся только тогда, когда на них дует ветер. За этой шевелящейся массой красного и оранжевого можно было разобрать неотчетливые человеческие черты, похожие на серую золу, оставшуюся после листа сгоревшей бумаги, которая на мгновение сохраняет свою форму, прежде чем ее унесет ветер.

Голон тоже остановился, и Фаран слышал рядом с собой его тяжелое, прерывистое дыхание, слышал, несмотря на вой ветра и жужжание скрытой энергии, которая, казалось, наполняла фигуру на троне, как рой разъяренных пчел — улей. Он обернулся: Весельчак уже вернулся обратно и стоял у костяных дверей на дальнем конце помещения; странным образом, даже вид этого уродливого существа казался более приятным по сравнению с тем, что было прямо перед ним. Фаран заставил себя опять поглядеть на фигуру на троне.

Кошмарное создание подняло одну из рук, и они увидели, что в рукаве, действительно, находится только пустота, черная пустота, в которой мелькал магический огонек, создавая слабый намек на руку.