Франческа Хейг - Огненная проповедь

— Если такова твоя работа, почему ты все еще меня не убил?

— Хочу, чтобы ты изменила расклад. Дай мне повод сохранить тебе жизнь.

— Я поведала все, что знаю об Уиндхеме, об Исповеднице. Именно я предупредила вас о планах Зака поместить омег в резервуары, — спокойно произнесла я.

— Должно быть что-то еще. Например, о поисках Острова.

Я покачала головой:

— Разве это новость? Ты знаешь, что они его ищут, и знаешь, что найдут. Это всего лишь вопрос времени.

Он схватил меня за запястье:

— Тогда скажи, когда. Поделись подробностями.

Я высвободила руку:

— Мне нечего больше сказать. Я же говорила, мне недоступны конкретные даты или карты. Мои видения не пришпилишь к стене. Они расплывчаты: иногда я могу сказать, что грядет, иногда — нет.

— Но нас-то, Остров, ты отыскала. — Он помолчал и продолжил, понизив голос: — Как насчет того, что располагается дальше?

Я покачала головой:

— Ты о чем? Там же ничего нет. Весь мир находится на востоке.

— Мир, о котором мы знаем, но ведь не всегда было так. А вдруг там, западнее, что-то есть? Или даже на востоке, за мертвыми землями?

— Ты имеешь в виду Далекий край? Но это всего лишь легенда. Никто его не нашел, потому что нечего искать.

— Большинство людей с материка так же думают про Остров. — Дудочник выглядел вполне серьезно.

— Ты знаешь что-нибудь о Далеком крае? Отыскал те места?

— Нет, но надеюсь на твою помощь.

Он снял со стены карту и разложил ее на полу. Часть ее была мне знакома. Я узнала береговую линию, что мне показывала Исповедница и которая обозначалась и на других картах, что я видела на Острове. Я разглядела сам Остров — крошечную точку сантиметрах в семи западнее от побережья. Но эта карта отличалась от всех виденных ранее: материк на ней был в основном отрезан от правого края. За исключением береговой линии тут изображалось по большей части море. На карту были нанесены течения, рифы и пунктирные линии, изображающие маршруты, идущие далеко на запад от Острова.

Я посмотрела на Дудочника:

— Ты посылаешь корабли за запад. Ищешь Далекий край.

— Не я. По крайней мере, не я один. Это началось задолго до меня. Но да, мы пытаемся его отыскать уже около пяти лет. Сейчас два наших крупнейших корабля отправились в поисковую экспедицию. В следующее полнолуние будет месяц, как они отчалили.

— И ты действительно веришь, что они что-то обнаружат?

Дудочник старался сдерживаться, но я чувствовала его гнев.

— Думаешь, я пошел бы на такой риск, если бы не верил? Ведь несколько кораблей не вернулись.

Я уставилась на карту, избегая его взгляда.

— Помоги нам, Касс. Если удастся что-то нащупать — хоть самую малость — это сможет все изменить.

Я поймала себя на том, что прижала ладонь к карте, как будто это помогло бы мысленно прощупать бесконечный океан. Закрыла глаза в попытке исследовать огромное пространство. Сосредоточилась до стука в левом виске, но увидела лишь неумолимые серые воды по всем сторонам, покуда хватало взгляда.

— Слишком далеко. — Я оторвала руку от карты и подалась назад. — Такие расстояния преодолевали лишь во времена До. На больших быстрых кораблях.

Он схватил меня за руку и опять прижал ее к карте:

— Попробуй еще раз.

Я подчинилась. Напрягла все резервы, как тогда в лодке, когда пыталась отыскать путь между скалами. Представила риф, затем открытое море за его пределами, попробовала пробиться на запад. Мое тело застыло. Когда Дудочник наконец отпустил мою ладонь, на карте остался влажный отпечаток. Но я ничего не смогла увидеть.

— Прости. Возможно, для меня просто слишком далеко, я не могу почувствовать на таком расстоянии.

— И ты прости. — Несмотря на то, что Дудочник только что держал меня за руку, он показался мне очень далеким. — Если бы ты смогла помочь, это бы все упростило. — Он посмотрел на дверь, недовольный гомон за которой становился все громче. — Они жаждут вывести Реформатора из игры и ради этого готовы пожертвовать твоей жизнью. Для них все просто.

— Но не для тебя?

— Мне кажется, твоя смерть — слишком высокая цена. Ты нам нужна. Ты и твои видения могут все изменить.

— Но ты нас не отпустишь. — Я отнюдь не спрашивала.

— Не могу, но могу вас защитить.

— Мне следует сказать спасибо за то, что ты собираешься держать меня в качестве заложника, чтобы остановить Зака от нападения?

— Были такие мысли, — спокойно согласился он. — Но если Реформатору вдруг станет известно, что ты у нас и мы пытаемся им манипулировать, есть все шансы, что собственные соратники от него избавятся. Он не возглавляет Синедрион — по крайней мере, пока. Любой намек, что он находится под влиянием, и альфы сами его убьют. Мы, конечно, избавимся от него, но на его место придет другой. И ведь ты тоже умрешь.

— Да. Какая жалость!

Он посмотрел на меня:

— Действительно, жалость.

Дудочник проводил меня обратно через зал, а затем обернулся, чтобы посмотреть на внезапно онемевших членов Ассамблеи. Положил мне ладонь на плечо, лавируя между уставившимися на меня мужчинами и женщинами, но я стряхнула его руку.

Рядом оказался Саймон — самый надежный советник Дудочника.

— Я бы на твоем месте не отвергал его покровительство столько резко. Он единственный стоит между тобой и смертью.

Рядом раздался смех. Повернувшись, я увидела коренастого чернобородого человека с костылем под мышкой, который произнес:

— Верно. Будь моя воля, давно бы прикончил тебя и твоего близнеца.

— Мой близнец заключил меня в камеры сохранения, чтобы до него не добрались, используя его омегу. Убьете меня и подтвердите миф альф о том, что мы — обуза и угроза их жизни, и чтобы защититься, следует поместить нас в резервуары, — тихо произнесла я. Все молча на меня смотрели. — Хочешь меня убить? Почему бы не быть последовательным и не перебить всех альф? Конечно, при этом ты отправишь на тот свет и всех омег, но ведь оно того стоит, верно? — все громче кричала я, пока Дудочник тащил меня прочь из зала.

Глава 22

Когда на следующий день Дудочник спозаранку пришел к нам в комнату, я уже не спала, но все еще лежала, смежив веки. Что-то разбудило меня мгновением раньше — сон или видение? — и я с закрытыми глазами пыталась сосредоточиться, чтобы разобраться.

Я услышала, как в замке повернулся ключ, как вскочил с постели Кип и встал между мной и дверью.

— Расслабься, — сказал Дудочник. — Я здесь не для того, чтобы ей навредить.

— Тихо, — прошептал Кип. — Ей по ночам очень плохо спится. Обычно только под утро получается немного отдохнуть.