Светлана Крушина - Северный пес

— Грэм, — она, наконец, произнесла его имя. Произнесла совсем не так, как произносила тогда. — Это было так давно…

Вот. А чего он, собственно, ждал? Что она бросится ему на шею и повторит те волшебные слова, которые он не забывал никогда? Глупец, сказал он себе, и медленно сжал пальцы в кулак, потом так же медленно разжал их. Резкая боль помогла удержать мысли в относительном порядке — испытанный прием.

— Слова за давностью лет теряют силу?

— Давай не будем вспоминать об этом. Пожалуйста. Там, в зале, находится мой жених, ты видел его. Через месяц я стану его женой. Все решено.

Нет, так невозможно. И почему она не повернется? Почему она лишает его даже возможности видеть ее лицо?

Всего пару шагов нужно сделать, чтобы оказаться рядом с ней. Грэм положил руки ей на плечи; Ванда вздрогнула.

— Что ты делаешь?

— Я люблю тебя.

— Убери руки!

— Стань моей женой. Зачем тебе этот виноградный принц?

— Зачем мне ты?

Ванда вывернулась в его руках; теперь она стояла к нему лицом, но его ладони по-прежнему лежали у нее на плечах. Грэм стоял так близко, что мог слышать запах ее волос, он был такой же, каким запомнился ему — осенние листья, красные осенние листья… Он понял, что дрожит.

— Что происходит? Я знаю тебя как бродягу и вора, и вдруг ты являешься ко мне весь в драгоценностях, с титулом, и предлагаешь мне руку? Это очередная твоя авантюра? — Ванда старалась говорить твердо, но Грэм знал — чувствовал — что она смущена и испугана.

— Ты мне не веришь?

— Не знаю, что ты себе вообразил! Я была глупой девчонкой, ты привлекал меня, только и всего…

— А его ты любишь?

— Кого? Ричарда? Конечно, люблю… — она запнулась и покраснела. Грэм неотрывно смотрел на нее. — Безымянный… почему тебе так трудно врать? Не смотри на меня так! Не люблю, ну и что? Ричард любит меня.

— Я тоже люблю тебя. Почему же он, а не я? Он богаче? Знатнее? Красивее?

Грэм провел тыльной стороной ладони по щеке Ванды, по шее и груди. Девушка вздрогнула и отпрянула… отпрянула бы, если бы было куда — но она упиралась спиной в перильца.

— Тебе противно чувствовать мое прикосновение?

Тогда она не отпрянула бы. Наоборот — прильнула… Грэм слишком хорошо помнил ее тело, прижимающееся к нему.

— Я закричу, — шепотом сказала Ванда.

— Кричи.

— Ричард убьет тебя.

— Я уже давно мертв, пусть убивает. Ну, что же ты не кричишь?

— Отпусти, — голосок ее звучал жалобно.

— Ни за что. Пока ты не объяснишь, почему Ричард лучше меня.

— Дурак!

— Согласен.

Грэм заглянул ей в глаза и увидел там отчаянную решимость. Решимость на что? Он не мог понять. Ванда уперлась маленькими кулачками ему в грудь и отклонилась назад, и он крепче схватил ее за плечи, притягивая к себе.

— Говори же, я слушаю.

Пощечины давать она еще не разучилась. Если бы Грэм не перехватил ее руку, оплеуха ему досталась бы весьма ощутимая. Пока она не ударила еще раз, он схватил ее за запястье второй руки и отступил на шаг. Ванда не растерялась и попыталась ударить его коленом в пах. Грэм без труда увернулся.

— Глупая, что ты делаешь?

— Отпусти меня, и поговорим спокойно. Так я не могу.

— Хорошо.

Отпустив ее руки, — надо сказать, весьма неохотно, близость к Ванде приводила его плоть в настоящее неистовство, — Грэм вернулся к двери, снова привалился к ней спиной. На всякий случай, чтобы Ванда не вздумала уйти. Что она перемахнет черед перила, он не опасался. Балкон располагался высоко над землей, а принцесса была умной девушкой. Ванда поискала взглядом, куда сесть, и устроилась прямо на перилах. Поза, не слишком подходящая для знатной дамы (так она выглядела как мальчишка, сидящий на заборе), была в самый раз для Ванды.

— Слушаю тебя внимательно.

— Сначала расскажи, что же произошло тогда в форте. Как получилось, что Ив и Дэмьен выбрались, а ты остался?

— Ив разве не рассказал? — удивился Грэм.

— Он сказал, что ты мертв.

— А Дэмьен? Не опроверг это?

— Мы говорили наедине, — тихо ответила Ванда. — После того, как мы прождали тебя два дня, и собирались уходить. Я не хотела, тогда Ив отвел меня в сторону и сказал, что тебя убили в форте.

— Вот как, — медленно сказал Грэм. — И никому больше он этого не говорил? Интересно.

— Никто и не спрашивал. Всем остальным он рассказал другое. Что вы разделились, чтобы было проще выбраться, и договорились увидеться у Гернота. Тот факт, что ты так и не появился, можно было расценивать двояко: или ты погиб, схвачен, короче, так или иначе остался в крепости, или вышел оттуда и пошел своей дорогой. Ни у кого не было ни желания, ни времени проверять.

— А Дэмьен? Что он?

Ванда пожала плечами.

— Не знаю. Он не возражал, когда все решили возвращаться в Медею. Перед этим, правда, он долго беседовал о чем-то с Ивом…

— Все ясно, — кивнул Грэм. Лицо его совсем помрачнело, глаза потемнели. — Ничего другого я и не ждал…

— Я… я оплакивала тебя… — Ванда опустила голову, спрятала глаза за пушистыми темно-рыжими ресницами. — Мне было очень больно, что ты погиб из-за нас.

— Приятно услышать, что хоть кого-то опечалила моя мнимая гибель, — криво усмехнулся Грэм и вздрогнул: в дверь стучали. Он одновременно и услышал стук, и почувствовал его спиной.

— Открой, — нервно сказала Ванда.

Грэм покачал головой.

— Мы еще не договорили.

— Открой! Это, наверное, Ричард. Если мы откроем, он Безымянный знает что подумает.

— Пусть думает.

Стук стал настойчивее; Грэм и не думал отходить от двери. Он встретился взглядом с умоляющими глазами Ванды, и на лице его медленно проступила весьма неприятная улыбка.

— Ванда? — раздался из-за двери мужской голос. Это был не Ричард — Дэмьен. — Ванда, все в порядке?

— Да, — ответил за Ванду Грэм. — Не беспокойтесь, ваше высочество. У нас все прекрасно. — И добавил тихо, чтобы не услышал никто, кроме него самого: — Безымянный бы тебя побрал…

— Князь! — тут же переключился на него Дэмьен. — Извините, если я вам помешал, но… разрешите присоединиться к вам. Нам надо поговорить.

— Нам тоже.

— Да впусти ты его! — Ванда вцепилась в его одежду и с неожиданной силой дернула на себя, на секунду оторвав от двери. — Хватит валять дурака, в самом деле.

Несколько ошарашенный, Грэм чуть не потерял равновесие, — не ожидал он от Ванды такой прыти, — и отошел в сторону.

— Входите, ваше высочество, — сказал он сквозь зубы, одарив Ванду взглядом, на мгновение сверкнувшим дикой яростью. Он почувствовал приступ бешенства, и чтобы справиться с ним, сжал пальцы в кулак.