Дэйв Дункан - Прошедшее повелительное

– Никого не видишь? – беспокойно спросил Гим.

– Нет.

– Странно! Здесь должно быть уже полным-полно солдат, поджидающих нас! Отец так говорил. Да и Т’лин, в общем, тоже.

Элиэль зевнула. Девочка знала, что ей положено быть начеку, иначе она снова попадет к матери Илле, но… она снова зевнула. Что-то больно уж долго тянется эта ночь.

Впрочем, Элиэль хорошо понимала беспокойство Гима. В Нарше не так уж много драконов, и почти все они принадлежат страже. В принципе на драконах ездят еще и пастухи. Но в любом случае стражники очень скоро проверят всех городских драконов и убедятся, что в ее побеге не принимал участия ни один из них. Ясное дело, следующим их шагом будет наведаться в лагерь Т’лина за городской стеной. Нет, их там просто обязаны ждать солдаты.

Хуже того, лагерь хорошо виден от городских ворот, которые сейчас заперты и охраняются до рассвета. Два человека, идущие от стены, окажутся у стражников как на ладони.

– Почему от них столько шума? – пробормотал Гим.

– Драконы всегда так. Если рядом случится кто посторонний, шума будет гораздо больше.

– Правда?

– Правда, – ответила Элиэль с убежденностью, которой на самом деле вовсе не ощущала, и зевнула еще раз.

– Тогда пошли! – сказал Гим. – Тут уж одно: или довериться богу, или замерзнуть до смерти! – Он зашагал через луг, согнувшись под ветром. Элиэль поспешила за ним.

Стоило им дойти до спящих драконов, как навстречу из темноты выступила высокая фигура.

– Имя? – Голос звучал глухо и явно не принадлежал Т’лину.

– Гим э-э… Гуртовщик и… да, мой двоюродный брат Кольбурт Живописец.

– Губер Погонщик. Иди за мной, Гуртовщик. – Он проводил их в темную палатку, пахнущую сырой кожей. Внутри было почти тепло, особенно по сравнению с ночным лугом. – Садитесь, – буркнул мужчина.

Последовала пауза – он завязывал полог, потом высек огонь. Медленно разгорелась небольшая лампада, высветив несколько мешков и плед. На одеялах лежали три человека, а за ними угадывалась темная стена. Казалось, мир на этом кончается.

Губер оказался узколицым мужчиной с темной бородой. Таким мрачным, словно не улыбался ни разу в жизни. На нем были обязательные одежды из меха ламы и черный тюрбан. Он указал на него.

– Можете повязать такой?

– Нет, – хором отозвались беглецы.

Он достал откуда-то две полосы черной ткани и обернул их головы. Потом заставил их повторить это самостоятельно. К изрядной досаде Элиэль, у Гима начало получаться раньше, чем у нее. Она была слишком сонная.

– Сойдет, Гуртовщик, – заявил Губер. – А ты поупражняйся еще, малый. Ты похож на вареный пудинг. Не открывай свет, пока не завяжешь за нами полог. Ты, Гуртовщик, пойдешь со мной.

– Куда?

– Учиться седлать дракона, не задавая при этом лишних вопросов. Мне сказали, команды ты уже знаешь.

Гим как-то странно изменился в лице, но промолчал. Они вышли. Оставшись в одиночестве – спящие не в счет, – Элиэль сражалась с проклятым тюрбаном. Наконец что-то начало получаться. Потом ей ничего не осталось делать, кроме как ждать.

Она обследовала загадочные тюки – не развязывая их, конечно, а только ощупывая – и решила, что в них нет ничего, кроме запасной одежды.

На нее вдруг навалилась усталость. Навалилась, как… как лавина? С чего это она думает о лавинах? Она прислонилась спиной к тюку. У лагеря не оказалось никаких стражников, так что бог продолжает помогать ей, верно? Верно.

Губер Погонщик знал, что она придет. Значит, Т’лин возвращался сюда от Кельвина Скульптора, прежде чем отправиться обратно в город к Гаспаку Жестянщику. Верно?

Должно быть, верно, хоть и странно. Зачем это они встречались? Что такое узнал Т’лин в этот вечер? Что заставило его пойти на эту встречу?

34

Эдвард соскочил с двуколки, чтобы открыть первые ворота. Удивительное ощущение бурлило в нем, когда он, ловкий как ребенок, усаживался на козлы рядом с Крейтоном. Ему не понравилось быть калекой. Двуколка катила через луг, спускаясь с холма.

– Его на самом деле зовут Олдкастл, сэр?

Крейтон взглядом приказал ему замолчать.

– Нет, не так. Нет никакого мистера Олдкастла. Олдкастл – это, так сказать, комитет… коллективный псевдоним. Наш друг – это… Просто так и есть, друг. Он здесь уже давно, очень давно. Я не знаю, как его зовут. Возможно, никто не знает.

Двуколка, покачиваясь, катила к следующим воротам. В солнечном свете весь луг казался ярким от золотой розги и алого чертополоха.

– Робин Гудфеллоу?

– Можно сказать, лавочка носит это название. А он, так сказать, их местный представитель.

Ничего удивительного, что лицо старичка показалось ему таким плутовским – Пэк!

– Но почему именно кровь? Я-то думал, приношение ему состоит из кувшина молока и пирога?

Судя по голосу, Крейтон был не в восторге от расспросов, но понимал естественное любопытство человека, который только что видел чудо.

Он громко откашлялся.

– Это зависит от того, что тебе от него нужно – или, наоборот, не нужно. Цена приношения зависит от того, во что оно тебе обходится. Кровь ценится высоко, выше почти всего остального. – Некоторое время он молча смотрел на дорогу. – Хотя нынче он изрядно проиграл при обмене. Ты слышал, что он говорил насчет запаса сил? Ту ману, что он истратил на исцеление твоей ноги, он, возможно, копил веками. Ему нечем возместить ее. Не думаю, чтобы в наши дни у него осталось много преданных почитателей. Мы мало дали ему – даже своей кровью. Он один из Древних, но не примыкает ни к одной партии, замешанной во всем этом. Мои сподвижники отчаянно заняты и обратились за помощью к нему, поскольку он живет в этих краях. Он согласился – ко всеобщему удивлению. Ты должен быть ему очень, очень благодарен.

Эдвард лизнул порез на тыльной стороне запястья.

– Конечно, я благодарен. Я могу сделать что-нибудь еще, сэр?

– Да. Как только откроешь эти ворота, зайди за куст и оденься. У тебя в этих лохмотьях вид нищего дервиша.

Скинув халат, Эдвард обнаружил, что его многочисленные царапины и синяки никуда не делись – исцелилась только нога. Фланелевые брюки и пиджак, которые он хотел надеть, оказались безнадежно измятыми, но он нашел в чемодане более или менее пристойную рубашку. Запонки, похоже, исчезли все до одной, воротнички – грязные. Он терпеть не мог повязывать галстук без зеркала, так что отложил этот процесс до тех пор, пока они не выедут на ровную дорогу. Уложившись в рекордный срок, он закинул чемодан в повозку и – теперь уже в обличье относительно пристойного юного джентльмена – уселся рядом с Крейтоном.