Дэйв Дункан - Прошедшее повелительное

Когда зеленый черным станет, Жнец жать души не устанет.

– А что за калитка влюбленных такая? – спросила Элиэль.

– Лазейка через городскую стену. Сама поймешь, когда подрастешь немного. – Гим остановился в темной подворотне.

– Я и так понимаю.

– Ш-шш! – шикнул он. – Потише шагай здесь.

«Здесь» на поверку оказалось темным туннелем. Он вел ее за руку. В конце концов они очутились на дне колодца. Вверх уходили гладкие стены, в просвете неба над головой виднелись две звезды. Выхода отсюда не было видно, если не считать темного туннеля, по которому они пришли, и накрепко запертой деревянной двери. Воняло просто отвратительно.

– Заблудился? – шепотом спросила Элиэль.

– Нет, если только ты умеешь лазать, как мои сестры. Подержи-ка это минутку. И осторожнее. – Он протянул ей свою лиру в футляре, а сам снял со спины мешок. Потом показал ей на стенах ниши для рук и ног, ведущие к пятну, чуть светлевшему в вышине.

– Давай, потом я тебе мешок передам, – сказал он, забирая у нее лиру.

– Что за стеной?

– Кухонный двор. Так, дом один. Не думаю, чтобы они развешивали белье по ночам.

– Ты сам-то заберешься?

– Неделю назад забирался. Давай.

В том, что касалось лазанья, лосины оказались удобнее юбок. Элиэль поползла наверх, цепляясь за ледяные камни. Гим сказал правду: лезть оказалось на удивление легко. Отверстие служило когда-то окном, хотя какая сторона была когда-то внутри, а какая – на улице, она сказать не могла. Теперь это было простой дырой, соединявшей два двора. От переплета осталась только одна доска, и пролезть в нее запросто мог ребенок или даже не слишком толстый взрослый. Она просунула в дыру голову и плечи и замерла.

Двор оказался небольшим даже для того, чтобы развешивать в нем белье, – дом с одной стороны и сараи с другой. Окна дома не светились, но и лунного света хватало, чтобы понять, что путь закрыт. Она оглянулась на Гима – его лицо белело под ней.

– Тут небольшая неприятность, – прошептала она.

– Что? – нетерпеливо спросил Гим.

– Дракон.

– Что? – Казалось, он не верит, что она в состоянии отличить дракона от поленницы. Она загораживала ему дорогу, но он забрался на свой мешок, ухватился руками за край отверстия, скребя башмаками по камню, подтянулся и угнездился рядом с ней.

– Мне очень жаль, – прошептала Элиэль ему на ухо. – Насколько я понимаю, это всего только сторожевой кот.

Это был не кто иной, как Звездный Луч. Он лежал прямо под ней и удивленно тянул носом воздух. Казалось, можно было дотянуться рукой до светящихся зеленым светом глаз. В любую минуту он мог узнать ее и громко рыгнуть в знак приветствия. И уж конечно, он не любит, когда на него падают лиры, мешки и люди.

– Придется тащиться в обход, – буркнул Гим. Он отпустил руки и плюхнулся обратно. Увы, он забыл про свой мешок. Стук различных частей тела, поочередно соприкасавшихся с камнями, не стихал довольно долго.

Элиэль осторожно сползла вниз. К этому времени он перестал бормотать под нос нехорошие слова и сидел, пытаясь потирать затылок и локоть разом.

– Надеюсь, ты не испачкал куртку? – невинно осведомилась она.

– Заткнись!

– Кто здесь живет?

Гим с опаской поднялся на ноги, потирая бедро.

– Гаспак Жестянщик.

– Как ты думаешь, есть у него своя тайная молельня? Может Т’лин Драконоторговец посещать другие таинства?

– Возможно. Почти все так делают.

Забавно! Впрочем, она ожидала чего-то в этом роде.

– Но не Тиона? Тогда чьи таинства?

– Ну почему девчонки так любят болтать языком? Помолчи! – Гим снова закинул мешок на спину, но не стал возражать, когда Элиэль взялась за лиру.

Они зашагали по туннелю обратно. Идти было легче, так как со стороны улицы его освещали лучи Иш.

Выходит, перед Элиэль встала еще одна загадка, которую стоило бы решить. Т’лин говорил, что отблагодарит богов по-своему. Это могло означать, что он отправился в одну из нарсианских лож, служившую тому богу, которому лично он оказывает предпочтение.

Так чем он занят – благодарит бога или получает от него инструкции? И какого бога он предпочитает? Ясное дело, не Тиона – иначе бы он помолился в молельне Скульптора. Не Эльтиане – иначе он не стал бы помогать бегству Элиэль. Она не могла представить себе также, чтобы Т’лин поклонялся Деве. Конечно, Астина покровительствует воинам и атлетам – что само по себе достаточно странно, – но ценит более всего справедливость, долг и чистоту. Ни то, ни другое, ни третье не относилось к наиболее уважаемым Т’лином ценностям. Висек – Всеведущий, это всем известно, но он дальше от смертных, чем все остальные боги. В его ведении – судьба и вечное солнце. Т’лина гораздо больше волнуют торговые дела и домашние животные, а этим ведают аватары Карзона, Мужа.

Который был одновременно и Зэцем – тем самым, что повелел своему Жнецу не допустить Элиэль в Суссленд живой.

Который был одновременно и Кен’том.

Папочкой.

Гим схватил Элиэль за руку и толкнул в темную дверную нишу.

Она ждала, но он так и не объяснил, что увидел или что ему померещилось. Конечно, стража совершенно не обязательно гарцует верхом на драконах под грохот оркестров. Она может красться по задворкам – в точности как они с Гимом.

Некоторое время Гим не шевелился. Трясясь рядом с ним от холода и возбуждения, Элиэль сообразила, что Т’лина вполне могут заботить не столько боги, сколько земные дела. Она сама говорила ему про таргианцев и даже особо упоминала нарсианина, которого видела в их обществе, – Гаспака Жестянщика. Драконоторговец посмеялся еще тогда и отпустил шуточку насчет крестьян, покупающих леопардов, чтобы те сторожили их кур.

Возможно, Т’лин Драконоторговец сам таргианский шпион.

Лямка футляра с лирой начала уже больно резать ей плечо, когда Гим привел ее наконец к цели.

– Лезем по этому стволу, – шепнул он, – потом по той ветке на крышу, а с нее – на стену. Как, одолеешь?

– Нет. Придется тебе тащить меня.

– Тогда стой пока здесь. – Он подпрыгнул и повис на суку. – С той стороны придется прыгать, так что постарайся не сломать ногу.

Через несколько минут они уже оказались за стеной. Ноги никто из них не сломал, хотя теперь у Элиэль болело бедро. Возможно, ей просто не хватало специального башмака. Гим дернул ее обратно в тень, а сам осмотрел залитый лунным светом луг Вдалеке у брода через Наршуотер, горел огонь, да еще возвышалась памятником давно забытой битве лестница для посадки на мамонтов. Выгон было не разглядеть. Хотя стояла весна, трава была покрыта серебряной изморозью. А может, это просто роса? Лагерь Т’лина казался отсюда темной полоской, откуда ветер доносил рыгающие звуки.