Ирина Сербжинская - История, рассказанная в полночь

Куксон открыл глаза, вопросительно посмотрел на небо.

Десять золотых нуоблов! За этакие деньги боги просто обязаны постараться!

Перевел взгляд на тюремный двор: из галереи Южного крыла показался тролль Грух, а на поясе у него — связка ключей.

Куксон поспешил навстречу.

— А, Грух, — еле вымолвил он, уставившись на связку ключей, висевшую на ремне. — Как дела? Все в порядке? В Южном крыле все спокойно?

Говорил, а сам изо всех пытался обнаружить в связке ключ за номером триста двадцать пять, да разве его увидишь, когда проклятый тролль все время переминается с ноги на ногу!

— Так я это… напомнить насчет приглашения на торжества хочу, — забубнил Грух.

Он бурчал что-то, а Куксон, не отрываясь, смотрел на вход в гелерею. Где Мейса? Получилось или нет? Пора бы и ноги уносить, сколько можно по тюремному двору, словно по Сторожевой площади, разгуливать?! И так уже колдуны бурубуру косятся!

И только подумал так, как из Южной галереи показались двое: помощник Граббс собственной персоной, а с ним — пожилой стряпчий с бумагами в руках. Идут не торопясь, деловито обсуждают что-то.

Куксон внезапно почувствовал такую слабость, что в голове зазвенело.

— Ладно, Грух, — пролепетал он. — Будет тебе приглашение. А сейчас — иди…

— Так я… это… — талдычил тролль. — Чего напомнить-то хотел…

— Потом напомнишь, — оборвал его Куксон. — Сказал же, что поговорю с его милостью магом Хронофелом. Гоблины обещания держат… почти всегда!

Насилу отвязался.

Грух вернулся в Южное крыло (прошел мимо Граббса и стряпчего, ничего не заподозрив), а Куксон, на подгибающихся ногах, двинулся им навстречу.

…Только приблизился, как сразу понял: если он, Куксон, не возьмет дело в свои руки, все пойдет наперекосяк, потому что эти двое друг друга давно недолюбливали (были причины, скажет прямо), а сейчас, того и гляди, сцепятся.

— Как же! — сквозь зубы цедил помощник Граббс. — Без тебя бы мы не обошлись, конечно!

— Скажи спасибо, что жив остался, — не хуже горного кота, шипел в ответ стряпчий (два года в камере характер Синджея не смягчили ничуть). — Кое-кто ведь считал себя искусней всех боевых магов вместе взятых!

— Может, и не всех, — с достоинством ответил «Граббс». — Но многих! Уж тебе-то до меня…

— Работать с остальными не пожелал, возомнил, что в одиночку сможешь противостоять оборотням? И что вышло? Амши почти захватили твой разум!

— Ничего подобного! Я бы с ними легко справился, если бы кое-кто не лез не в свое дело и под ногами не путался!

— Справился?! Тот создатель видений, которого мне убить пришлось, тоже так думал. Справился, как же! Были люди, покрепче, чем ты, да и тех амши ломали. А уж тебя-то…

— Конечно, как же! Да я…

— Да ты уже находился под их властью, слабоумный гоблин!

«Слабоумный гоблин»?!

Куксон выразительно кашлянул, но на него и внимания не обратили.

— Если бы не я, — продолжал «стряпчий». — Ты был бы их вечным пленником! Надо было срочно что-то делать!

— И ты не придумал ничего умнее, чем треснуть меня по голове?!

— Это был единственный выход! Оборотни не могут захватить разум человека, если он без сознания! К тому же толку от тебя в той схватке все равно не было!

«Помощник Граббс» сверкнул глазами.

— Это от меня-то?! Да я сражался с амшами! — отчеканил он. — Я…

— Это я сражался, а ты валялся в канаве и очухался только тогда, когда все закончилось, — не остался в долгу «стряпчий».

— Я… — кипя от возмущения начал «помощник Граббс», но тут в перепалку решительно вмешался гоблин Куксон.

— Заткнитесь оба! — яростным шепотом приказал он.

Со стороны, впрочем, все выглядело пристойно: почтенный гоблин Куксон отечески вразумляет помощника Граббса, а пожилой стряпчий, похоже, всецело гоблина поддерживает: надо, надо молодежь уму-разуму учить!

На самом же деле…

— Не для того мы все здесь головами рискуем, чтобы вы, подобно пьяным клуриконам свары посреди тюремного двора устраивали!

Выйдем за ворота, доберемся до «Омелы», а уж там вы можете мутузить друг друга сколько вашей душе угодно, я и слова не скажу!

Спорщики притихли.

— Куксон прав, — пробормотал «помощник Граббс».

— То-то же! — буркнул гоблин и быстро огляделся по сторонам.

— Нечего торчать посреди двора, как каменные тролли. Идем к выходу!

Медленно (чтобы излишняя поспешность не бросилась в глаза) направились через тюремный двор.

— Синджей, Мейса тебе все рассказал?

— Более-менее, — отозвался «стряпчий». — Хотя, по большей части, он разглагольствовал, какой он непревзойденный мастер иллюзий, равных ему нет на всем белом свете!

— Конечно, нет! Много встречал тех, кто на защищенной территории способны человеческие иллюзии создавать?! — тут же встрял «Граббс». Куксон сердито махнул на него пустым ларцом.

— Уймись ты!

Продолжил, поглядывая на «стряпчего».

— Брисс не приедет, так что нам нужна твоя помощь. Ты назначил плату: три дня свободы, — гоблин в упор взглянул на человека. — Мы платим тебе эту цену. Выследи и уничтожь беглого призрака!

«Стряпчий» спросил:

— Почему ты уверен, что это призрак? В прошлый раз, помнится, речь шла о бакбуре?

Куксон сжал ларец так, что крышка едва не треснула.

— Уверен, — сквозь зубы ответил гоблин.

— Потому что, если это бакбур…

Куксон остановился.

— Это беглый призрак, — отчеканил он, изо всех сил пытаясь отогнать нахлынувшие воспоминания, да разве забудешь то, что видел возле «Стеклянной собаки»?!

— И ты его убьешь. И мне плевать, какая обида держит эту нежить на земле, я об этом и слушать не желаю! Ты его уничтожишь, а ежели не согласен — сейчас же убирайся обратно в камеру!

«Стряпчий» посмотрел на Куксона так, словно увидел его первый раз в жизни, потом покосился на «помощника Граббса».

— Призрак вырвал кому-то глаза? — шепотом спросил он у «Граббса».

— Да, — так же тихо ответил тот. — Но с Куксоном об этом лучше не говори. Он сейчас и сам кому угодно может…

— Ясно, — пробормотал «стряпчий».

А гоблин Куксон продолжал.

— Мейса от моего имени должен был взять с тебя особую клятву. Так?

— Так, — подтвердил «стряпчий». — Я произнес ее вслух.

Куксон кивнул. Клятва произнесена, значит, слово свое Синджей сдержит, чего бы это ему не стоило. По истечении же срока добровольно вернется в тюрьму: это условие тоже входило в клятву.

— Не разучился с призраками-то обращаться? — ехидно осведомился «помощник Граббс». — Как-никак, два года отдыхал!