Алина Стрелковская - Лекарство от снов

Поговорить с прокурором. Забрать, наконец, из ламьеновской конюшни Дефекта, который так и остался на попечении слуг исчезнувшего хозяина. Попрощаться с Леттером… и он может ехать в Столицу хоть сегодня! Все это было так резко и неожиданно, что он даже растерялся на долю секунды.

«Ну, если ты все-таки намерен нестись в Столицу и, как последний идиот, преследовать ненавидящую тебя ведьму, тебе действительно больше нечего здесь делать», — язвительно отозвался Волк, в последнее время подававший голос все реже и реже. Казалось, он был чем-то всерьез обижен, но выяснить отношения все никак не удавалось. Он и раньше-то не понимал логику своей второй ипостаси, а теперь она и вовсе вела себя совершенно неестественно. Впрочем, так даже лучше. По обществу Волка скучать было трудно, особенно если учесть, что он являлся живым олицетворением всех его проблем. Более того, сейчас эльфа волновали совершенно другие вопросы: впереди ждал новый день, новый город и новый этап его абсурдной жизни.

Глава 11

Бал удался на славу. Впрочем, это было вполне ожидаемо. Каждый бальный сезон в Столице напоминал своеобразный конкурс на самое богатое воображение и вполне мог проходить под девизом «Выпендриваемся везде и всегда!». Особенно ярко это выражалось в конце декабря, когда близился Новый год, и городская знать, в едином творческом порыве, тратила кучу денег и времени на то, чтобы превратить свои дома в нечто невообразимое. Сангриту эта массовая любовь к помпезным украшениям всегда чрезвычайно забавляла. Все эти маститые лорды и леди порой настолько напоминали ей маленьких детей, впервые увидевших гуашь, что она просто не могла не веселиться, глядя на них. И хотя к Столице и ее негласным законам ведьмочка всегда относилась с изрядной долей иронии, другим Новый год она себе даже не представляла. Разве можно предположить, что в этот волшебный праздник почтеннейшие семейства города не станут пытаться выделиться и быть оригинальнее, чем на самом деле позволяет их фантазия? Разве могут столичные дамы удержаться и не похвастаться перед всеми своим новым бриллиантовым колье или роскошной меховой накидкой, стоившей их мужьям целое состояние? Разве было хоть когда-нибудь так, что новогодний маскарад проходил без интригующих происшествий? Раз в году строгая и гордая Столица обязательно преображалась, преподносила Королевству легкомысленные сюрпризы и оставляла в душе то прекрасное ощущение происходящего чуда, какое не мог подарить ни один другой город.

Должно быть, именно поэтому Сангрита вовсе не чувствовала себя несчастной, лавируя вместе с Маргой среди гостей леди Эмилии, той самой дамочки, посещением которой не так давно озадачил свою внучку мэтр Фламмен.

Теоретически, где-то в ослепляющей роскоши зала должен был затеряться еще и незабвенный Эдуард Тарри. Последний, по мере развития их знакомства, все больше напоминал ведьмочке комнатную собачку, так как с самого начала заимел привычку таскаться за ней всюду, куда бы она ни шла. Был он подкаблучником всегда, или таковым его сделала жениться на бывшей леди Джастис — для девушки осталось загадкой, но чем больше времени проходило, тем сильнее поэт ее раздражал. Не будь данного дедушке обещания, она бы давно уже высказала во всеуслышание свое истинное к господину Тарри отношение, но поскольку обязательства, все же, никто не отменял, приходилось вежливо улыбаться и смиренно слушать все, о чем он не начинал болтать. Ко всему прочему, этот поэт обладал ужасающей привычкой напиваться каждый раз, когда ему казалось, что его обделяют вниманием. К слову, казалось это ему постоянно. Естественно, восполнять недостаток внимания тоже приходилось ей. Эдуарда даже в трезвом состоянии выносить было трудно, а в пьяном и подавно…

Вот и сейчас, мысли ее главным образом были сосредоточены на том, чтобы найти свою обузу среди гостей. Сделать это, кстати говоря, было не так-то просто. Помимо огромных размеров зала существовали помехи в виде бесконечного количества знакомых, спешащих поздороваться и потрепаться о какой-нибудь ерунде, и Марги, которая господина Тарри в принципе не переваривала и совершенно не могла понять, зачем Сангрита так о нем беспокоится. Тот факт, что это вовсе не ее прихоть, а Джастиса, актриса полностью игнорировала, считая эту абсурдную затею лишь очередным чудачеством своей внучки.

Результат получился соответственным: нашла Сангрита свою пропажу лишь через час. Эдуард, в гордом одиночестве и некотором отдалении от прочих гостей, сидел в обнимку с полупустой бутылкой виски и самозабвенно что-то ей рассказывал. Подойдя ближе, ведьма без труда узнала знакомую песню: никто, мол, его, непризнанного гения, не ценит, обожаемая жена бессердечно укатила в Лесной город, и остался он, бедняга, наедине с мучительным одиночеством. Этот трагичный монолог Сангрита за время их знакомства успела выучить наизусть и даже не пыталась оспаривать. Поэту, судя по всему, не нужен был ни слушатель, ни собеседник. Он успешно упивался собственными надуманными страданиями, что на уровне подсознания даже приносили ему удовлетворение. Но нравственная сторона вопроса сейчас была совершенно не важна, а вот то, что этот кретин опять напился, да еще прилюдно, могло иметь серьезные последствия.

— Эдуард, вы пьяны! — всплеснула руками ведьма, забыв от досады поздороваться. Ну и что ей теперь скажет дедушка? Этот идиот из-за своей любви к спиртному и так находился на грани потери всякого уважения в обществе, а этот бал и вовсе грозил стать последней каплей! А ответственна за это будет она!

— Здравствуйте, Агата! Вы не представляете, как я рад вас видеть! — растянулся в улыбке поэт. — Вы как добрая сказочная фея всегда появляетесь как раз тогда, когда суровая реальность грозит уничтожить меня без остатка!

Эта патетичная фраза, явно придуманная специально для того, чтобы производить впечатление на сентиментальных идиоток, Сангрите тоже была знакома и, что самое печальное, вполне соответствовала истине. Она действительно с неземным терпением возвращала своего подопечного в более-менее вменяемое состояние каждый раз, когда он срывался и начинал топить свое мнимое горе в бутылке. Вот только относилась она к своим обязанностям, в отличие от фей, крайне отрицательно и предпочла бы скорее напоить этого алкоголика до окончательной отключки, нежели посвящать себя его спасению. И куда вообще смотрит его жена? Хотя, ей, пожалуй, следовало бы только посочувствовать.

Помнится, как-то раз она все-таки не выдержала и, плюнув на все, позволила Эдуарду дойти до кондиции музыкально похрапывающего бессознательного бревнышка. Тогда это казалось замечательной идеей. Поэт мало того, что целые сутки не показывался ей на глаза, но и половину следующего дня лечился от похмелья, не настаивая на ее обществе. Сейчас, однако, такая манера действий особых надежд не вселяла. Вряд ли леди Эмилия с пониманием отнесется к появлению в ее доме такого предмета мебели как в стельку пьяный поэт.