Ирина Ясиновская - Граница миров

И никто об этом не знает? — поинтересовался Световид у сына, вздергивая одну бровь.

Нет, —Огонь Световидович помотал головой. —Если уж я не сразу это увидел, то остальные и подавно не узнают. Мы не хотели, чтобы Стефанию признали еще одной моей, а соответственно, и твоей наследницей. Пусть уж Ветер Огнивович пока равным претендентом будет. В случае же, если придется Огнянке доказывать свою принадлежность к богам, она сможет это сделать… — Огонь кивнул дочери, и та усмехнулась, отошла подальше от каминной полки и вдруг обернулась пламенем, взметнулась под потолок огненным клинком, закрутилась опаляющим смерчем… Предметы от одного ее прикосновения обращались в пепел, а после второго — восставали из него. Световиду не надо было большего доказательства, хотя другим, божественным зрением он видел, что Стефания и есть богиня огня. Другого огня.

— Хватит, —Световид взмахнул рукой, и тут же ревущее и заливающееся смехом пламя исчезло. Вместо него на ковре стояла Стефания и, тяжело дыша, радостно оглядывалась.

— Этот огонь сожжет ее, —Световид покачал головой. — Нельзя скрывать свою сущность, особенно огненную. Это спалит ее.

— Нет, —Стефания упрямо помотала головой. —Среди смертных — я смертная… Ну почти. Здесь я огонь, верно, но не там. Если я захочу, чтобы мне строили храмы и возносили молитвы, я вернусь и устрою дворцовый переворот в нашем семействе. А пока я этого не хочу. Власть претит мне.

— Хорошо, — Световид кивнул, отворачиваясь обратно к окну. —Может быть, и так. Только бойся Ния. Точнее, не столько самого Ния, сколько Вихря Времени, подвластного ему. Супротив этого ты ничего не сможешь сделать, а вернуться будет ох как сложно…

Вторичное пробуждение было проще. Сон успокоил. выбил дурь и жалость к себе из головы, а из тела боль и слабость. Стефания чувствовала себя почти здоровой и, едва открыв глаза, немедленно вскочила на ноги. Резкая боль метнулась от лодыжек к коленям, взобралась по бедрам, вспыхнула в груди и руках. Огнянка вскрикнула негромко и рухнула обратно па кровать. «С этим надо что-то делать, — зло подумала она. — Но что?!»

Было ясно, что боец из нее теперь никудышный. Мысль лихорадочно заметалась, выискивая выход из сложившейся ситуации, но пока придумать ничего не получалось.

В дверь комнатки, где лежала Стефания, негромко постучали, и после разрешения войти на пороге возникла та же женщина. Теперь Огнянка могла рассмотреть ее подробнее. Это была высокая, немолодая, но очень хорошо сохранившаяся женщина, явно родившая больше одного ребенка. Светлые волосы хозяйки дома были заплетены в плотную косу, опускавшуюся до колен, а голова покрыта все той же цветастой косынкой. Широкоскулое лицо с острым подбородком и большими голубыми глазами было приятным и не выражало ничего, кроме усталой заботы обо всех сразу — домашних, гостях, больных, животных. Стефания моментально разглядела в женщине примесь эльфьей крови, а одежда хозяйки только подтвердила это подозрение. На ней была широкая, длинная юбка синего цвета, рубаха из грубого льна, черный жилет из шерсти в рубчик и мягкие туфли из толстой кожи. Так одевались небогатые эльфы Тан эль, и Стефания это прекрасно знала,

— Тебе еще рано вставать, — встревожено проговорила женщина,

— Как тебя зовут? — нахально поинтересовалась Стефания, игнорируя предостережение и опять поднимаясь на ноги. Боль была терпимее, чем в первый раз, но о мечемашестве надо было забыть на неопределенный срок.

— Найелла, — женщина мягко улыбнулась, присаживаясь на край кровати и наблюдая за медленно передвигающейся по комнате Стефанией. — А тебя?

— Ст… — девушка осеклась. — Огнянка, — она помолчала, остановившись у окна и глядя на улицу. — Далеко отсюда до Айлегрэнда?

— Недели две пути через Приграничные Степи и еще столько же по Пограничным лесам. — Найелла склонила голову набок и поправила косынку, — Что с тобой приключилось?

— Не важно, — Стефания стиснула кулаки и втянула воздух через сжатые зубы. — В тебе есть примесь эльфьей крови?

— Да, на четверть, — женщина, улыбаясь, смотрела на девушку и думала о чем-то своем.

— Чем я могу отблагодарить вас за спасение и лечение? — Стефания обернулась, и взгляд ее васильковых глаз совсем не понравился Найелле.

— Ничем, — она пожала плечами. — У нас есть все, нам ничего не нужно. А помогать друг другу завещал Световид, и мы выполняем его волю.

— Да уж, — Огнянка невесело хмыкнула. — Где мой конь? Клинок? Одежда?

— Все здесь. Только гафлингер твой долго не хотел в стойло идти. Думал, наверное, что мы тебя тут обижаем. Но потом голод привел его к людям. Теперь стоит в сарае, тебя ждет.

— Это хорошо, — Стефания серьезно кивнула. — И все-таки я должна как-то вас отблагодарить.

— И даже не думай об этом! Сейчас я принесу твою одежду, одевайся и пойдем обедать. Муж как раз должен вернуться…

За обедом собралось все семейство, а также Стефания. Помимо Найеллы и ее мужа Пака в большом и явно небедном по людским — отнюдь не по эльфьим! — меркам доме жили пятеро их детей — четыре сына и малютка-дочь, старуха — мать Пака, незамужняя сестра Найеллы, такая же тихая, работящая и чем-то неуловимо смахивающая на эльфку.

Найелла и ее сестра хлопотали около печи, накрывали на стол, младшие дети носились по просторной горнице и шумно играли во что-то, им одним понятное. Те, что постарше, сидели рядом с отцом и о чем-то вели беседу, стараясь выглядеть как можно более солидными перед странной гостьей, хоть и со шрамом на лице и шее, но все равно красивой. Старуха дремала в уголке и не замечала ничего вокруг.

Стефания присела на лавку рядом с Паком, где для нее немедленно освободил место старший сын.

— Спасибо тебе, — тихо проговорила Стефания, потом встала и, превозмогая боль в покалеченных ребрах, поклонилась. — Я не знаю, как тебя отблагодарить, что не бросил меня на дороге, — продолжила она, усевшись обратно.

— Не надо меня благодарить, — Пак усмехнулся, глядя на Огнянку из-под длинной темной челки. — Я не Кужик, чту Световида, а он завещал помогать слабым и беспомощным.

— Хорошо, что хоть где-то его еще чтят. — Стефания подняла глаза к потолку и усмехнулась. — И все же…

— Успокойся, — Пак положил ей тяжелую руку на плечо, и ключица отозвалась острой болью. — Прости, — он смущенно убрал руку и опять тепло улыбнулся. — Погости у нас, набирайся сил, а когда захочешь — уезжай. Может, новости какие с Пограничья расскажешь. Или еще что.