Дэйв Дункан - Предназначение

— Лорд Тиваникси привел Второго, который был сложен как ваша честь.

Так, значит, его специально сшили ночью? Уолли посмотрел в глаза Тиваникси, и тот отвел взгляд. Ннанджи скинул свой красный и облачился в зеленый, улыбаясь, польщенный таким вниманием. Потом он сел на скамью перед клеймовщиком, поставившим перед ним свой стул. Уолли не мог выразить своих чувств, не устраивая скандала, поэтому он ограничился тем, что поблагодарил и отпустил судей.

— Твои приказы на день, мой сеньор? — невинно спросил Тиваникси. — С чего начать?

— Я бы хотел встретиться с советом как можно скорее, — сказал Уолли, — потом с Шестыми. Улицы патрулируются как всегда, я надеюсь? — Он подумал. — В городе должны быть воины в отставке?

Кастелян озадаченно кивнул:

— Они все время крутятся возле ложи.

— Найди среди них похожего на нашего колдуна, срочно приведи к присяге и доставь на борт «Сапфира».

Тиваникси расхохотался:

— Провести его в цепях по улице? Оркестр играет. Толпа свистит.

Уолли кивнул. Этот человек быстро соображает.

— Как думаешь, может, еще одного двойника посадить в тюрьму?

Уолли усмехнулся и сказал, что этого делать не стоит.

— Входит ли кто-нибудь из этих воинов в совет старшин? Или город управляется другими людьми?

— Один из таких — портовый комендант, мой сеньор.

— Великолепно! — Уолли и не надеялся на подобное. — Приведи его тоже к присяге. Если нужно, мечом.

Кастелян нахмурился, стараясь понять.

— Мы должны узнать официальный размер платы за стоянку, — объяснил Уолли. — Такой корабль, как «Сапфир», платил два золотых за стоянку в колдовских портах и пять — у воинов. Разница существенная.

— Мой сеньор? — Тиваникси все еще не понимал.

— Колдуны вынуждены были позаботиться о честности своих портовых служб, они стремятся поддерживать торговлю, а корабли не очень жалуют их порты. Мы же просто соберем портовый налог Касра. Нам нужно только узнать официальные отчисления городу. Если, например, они — два золотых, то мы отдадим их городу, а три заберем на нужды сбора. Это решит финансовую проблему.

Тиваникси тихонько охнул. И чуть не хлопнул своего сеньора по плечу, но удержался и хлопнул себя по бедру:

— Блестяще, мой сеньор! Я присмотрю за этим! Досточтимый Фиендори годится для такой работы!

Он ушел почти подпрыгивая. Уолли посмотрел ему вслед. Дело могло оказаться не таким простым, но, может, у него будет время придумать, как выцарапать совсем уж скрытые доходы. Подошел Ннанджи, улыбаясь и потирая лоб тыльной стороной ладони.

— Мои поздравления еще раз, Досточтимый Ннанджи, — сказал Уолли. — Ты выглядишь вполовину младше, чем нужно для такой должности, но, думаю, ты с ней справишься.

— Спасибо, брат! — Потом спросил:

— Теперь нельзя сказать, что мне сделали поблажку?

— Думаю, нет, — осторожно сказал Уолли, — ты был выдающимся Пятым и теперь дотянулся до Шестого. Что же касается спорного касания, — добавил он, — то не берусь оспаривать утверждения.

Глаза Ннанджи холодно вспыхнули.

— Спасибо, брат, — сказал он, — заверяю тебя, что я не ощутил укола.

Уолли почувствовал раскаяние. Ннанджи никогда не лгал в таких вопросах. И по этой причине он мог и не заметить махинаций Тиваникси.

— Тебе нужна рапира подлиннее, — сказал он примиряюще.

Ннанджи покачал головой:

— Она длиной с мой меч.

Он поднял, как положено при измерении длины, свой меч так, чтобы на вытянутой руке тот коснулся его груди, и удивленно уставился на Уолли.

А Уолли замер потрясенный.

— Когда мы покупали тебе этот меч в оружейной храма, твои глаза ведь не были на одном уровне с моими?

Он не заметил, как прибавил в росте его подопечный, во-первых, потому, что это происходило постепенно, а во-вторых, потому, что вместе с увеличением длины тела наросли и мускулы, раздались плечи. Все эти ежедневные упражнения в фехтовании дали свой результат.

— Скажи, Ннанджи, в вашем Мире всегда так растут?

Ннанджи снова покачал головой. Его глаза теперь были не только на одном уровне с глазами Уолли, но и сияли тем же скрытым светом.

— Нет! Конечно, нет! Это, должно быть, чудо, сотворенное для меня, брат!

— Это все Линина кухня! — Уолли хотел было показать, что не видит в этом ничего необычного, но он чувствовал вину перед Ннанджи за то, что усомнился в нем. — Пойдем, — сказал он, — я достану тебе новый.

И тут же подпрыгнул от звуков «Воинов Прекрасным Утром», которые выводил горнист.

Уолли направился в музей, задержавшись на полдороге, чтобы прихватить трех заспанных, протирающих глаза юнцов из ближайшей спальни. Они были нужны ему, чтобы отодвинуть стол от дверей. Потом он их отослал, исполненных почтения к его рангу и недоумевавших, зачем нужно было двигать этого монстра. Дверь агонизирующе заскрипела, и Уолли ввел Ннанджи внутрь.

Длинная комната была еще холоднее, чем раньше, темнее и пыльнее и производила еще более угнетающее впечатление. Глаза Ннанджи расширились, когда он увидел, куда они пришли.

— Здесь есть Чиоксин, — сказал Уолли, — полагают, что рубиновый. Но думаю, остальное неизвестно кому принадлежало. Выбери себе меч.

Ннанджи уставился на длинную стену, увешанную мечами.

— А это не будет воровством, брат?

— Не думаю! Кому все это принадлежит?

— Ложе? Касте? Богине?

— Ну? — вопросил Уолли. — А ты лорд-сеньор Ее сбора. Я уверен, что Она хочет, чтобы у тебя был хороший меч. Выбирай же.

— О! — воскликнул Ннанджи, зубы его сверкнули во мраке, когда он улыбнулся. — Ладно, я оставлю здесь свой старый меч, победивший при Ове, — очень исторический. Ну, давайте посмотрим.

Они несколько раз померили его рост, чтобы прикинуть длину оружия, и разбрелись вдоль стен. Как Уолли заметил еще раньше, здесь было удивительно много длинных мечей. Некоторые были покрыты ржавчиной, но лучшие клинки были не повреждены и сохранились неплохо. Довольно скоро Ннанджи сказал:

— Этот!

Уолли поднес его к окну, повертел во все стороны, проверил сталь, наконец сказал «да». Меч этот был, пожалуй, даже получше предыдущего.

— Теперь нам надо найти кого-нибудь, кто бы тебе его вручил. Думаю, любой почтет за честь. Тиваникси, Боарийи… даже Катанджи, если хочешь. Может быть, Тана?

— Ты мне не показал еще знаков Шестых, наставник, — застенчиво сказал Ннанджи.

— Правда! Их шесть, — Уолли принялся перечислять:

— Вызова, обета, тревоги, готовности помочь, знания и тайного смысла.

Естественно, ему потребовалось их показать лишь раз.