Марина и Сергей Дяченко - Стократ

– Что с тобой?

– Не трогай меня!

Она все-таки поднялась, кинулась прочь, захромала и снова грохнулась на четвереньки. Ее рубашка была разорвана сзади от плеча до пояса, и на окровавленной спине открывалась карта Обитаемого Мира.

Стократ видел карту много раз, год за годом проверял ее своими ногами. Карту рисовали на свитках и досках, но никогда – на девичьей коже, перепачканной кровью; линии и символы, очертания гор и рек проступали синим контуром, будто лопнувшие сосуды. Очертания земель и владений. Города и реки. Можно было различить даже буквы: «Земли… Гран…»

Ее дружок пробился сквозь заросли, потрясая кинжалом. Стократ сбил его с ног, отобрал оружие и оглушил точным ударом. Вернулся к Мир, перехватил ее руку с занесенным ножом, перевернул лицом вниз и промокнул кровь на спине остатками рубашки.

Столица Гран на карте была пробита древесным сучком. Мир напоролась на острейшую деревяшку, к счастью, уже на излете своего падения. Сучок поранил только кожу, зато глубоко поранил: земли Гран – их изображение на карте – утопали в крови.

– Это татуировка?

– Отпусти, я убью тебя! Я скажу властителю…

– Тихо, ты поранилась…

Ветер завертелся в кронах. Ноздри Стократа задрожали: пахнуло дымом. Не мирным. Дымом пожарища.

Искры из печки попали на соломенную подстилку?

Пьяница, засыпая, опрокинул в постель свечу?

Снова донесся ветер, и Стократу послышались крики и лязг. Девочка задергалась, пытаясь вырваться.

– Это было у тебя всегда?

– Отпусти, мерзавец!

– Просто скажи – что это?

Она зарычала, как бешеный кот, но Стократ не выпускал ее. На белой спине девушки сворачивалась кровь, и в новом пурпурном обличье проступали Выворот и Лесной Край, изгибы Светлой, устье Темной и Гремячий порт.

– Послушай, откуда у тебя на спине весь Обитаемый Мир?!

– Будь ты проклят, проклятый колдун, я засуну твой проклятый язык глубоко тебе…

Заворочался, приходя в себя, парень.

– Так может… это и есть твоя болезнь?!

Она застонала, и Стократ понял: на этот раз угадал.

– Я тебя отпущу, только не беги никуда. А то ведь напорешься, как на вертел, и будет еще хуже…

Он осторожно освободил ее, попытался поднять – она яростно оттолкнула его руки. Мальчишка, покачиваясь, поднялся на ноги – он был ошарашен и не понимал, что такое с ним сделали.

Стократ подошел и взял его за шиворот:

– Ты знаешь, что с ней?

– Если ты тронешь ее хоть пальцем… – пробормотал парень заплетающимся языком. Стократ понял, что о карте на спине Мир мальчишка не имеет понятия – парень был настолько целомудрен, что не осмелился бы даже коленку девушке забинтовать.

Стократ выпустил его.

Сидя на земле, Мир заплакала, но не от боли. Она рыдала, закрыв лицо руками, к ужасу и удивлению мальчишки, который, похоже, не подозревал, что эта девочка умеет плакать. Стократ посмотрел на небо: дым сгущался. Что-то горело в городе, и пожар никто не тушил.

– Ну-ка, перестань, – жестко сказал он Мир. Укрыл ее своим плащом, взял на руки, не обращая внимания на слабые попытки вырваться, спустился вниз, к шалашу и прогоревшему костру.

Когда он усаживал ее на одеяло, мальчишка поднял с земли камень и попытался напасть со спины. Стократ завернул ему руку за спину, мальчишка не проронил ни звука, хотя захват был жестокий.

– Слушай, как тебя, Дан. Я не собираюсь причинять ей вред. Если ты не понял – сломаю руку. Понял?

– Да, – прохрипел мальчишка.

– Вот и славно.

Освобожденный, парень не удержался на ногах и сел на землю. На лбу у него выступил пот.

– Возьми лошадей. Напои. Позаботься.

– Я…

– Уйди отсюда и не приближайся, пока я не скажу.

– Да кто ты такой, чтобы…

Под внимательным взглядом Стократа мальчишка замолчал.

– Я не причиню ей вреда, – сказал Стократ после длинной паузы.

Мальчишка втянул воздух сквозь сжатые зубы.

– Мир, скажи ему, чтобы он ушел, – велел Стократ.

Девушка, не поднимая головы, махнула рукой, указывая вниз, к ручью. Дан медленно побрел прочь, оглядываясь, хромая, растирая правую руку левой…

– Когда это началось у тебя, Мир?

Она молчала.

– Вчера вечером ты была здорова.

– На рассвете, – сказала она с ненавистью. – Почему они не тушат пожар?!

– Почему у тебя на коже – карта Обитаемого Мира?

– Я не знаю! Если это заразная болезнь – я хочу, чтобы ты заразился и умер, колдун!

– Если бы ты не бежала от меня, – сказал он укоризненно, – ты бы не напоролась на сучок. А так – у тебя дырка в шкуре как раз в том месте, где на карте – столица Гран…

– Оставь меня в покое.

– Не надейся.

Стократ открыл свою сумку, вытащил темную стеклянную флягу с остатками горькой лечебной настойки.

– Повернись.

– Лучше сдохну.

– Повернись, я сказал.

Она была горячая, как камень на летнем солнцепеке. Ее трясло; он почти силой развернул ее лицом вниз и отбросил плащ, в который она куталась. Задрал подол рваной рубашки. Рисунок на коже проступил еще ярче, а рана на месте столицы Гран воспалилась.

– Сейчас, – Стократ зубами выдернул пробку. – Будет… тьфу.

Он бросил пробку, и она повисла на шнурке.

– Будет больно, но недолго. Потерпи.

Она вцепилась в одеяло. Стократ обильно смочил край чистой тряпки: настойка была темной, почти черной, и густой.

От прикосновения Мир зашипела, выгнувшись дугой, и в тот же момент по дороге застучали копыта, а в городе зазвонил колокол. Он звонил истерично, заполошно, а дыма становилось все больше, он закрывал уже половину неба, и по дороге, идущей вдоль оврага, скакали, нахлестывая лошадей, невидимые люди…

Капля настойки упала и запенилась, обеззараживая рану.

– Что там? Что происходит?!

Стократ молча вылил остатки настойки в стакан с водой и дал Мир напиться. Это было жесткое, но действенное лекарство.

– У меня… все сгорело в горле. И в груди…

– Пройдет.

– Зря ты меня мучаешь. Я все равно умру.

Стократ шире открыл свою сумку. На дне лежала, переложенная сухими травами, чистая рубашка.

– Переоденься.

– Может, это люди из Выворота, – прошептала Мир. – Или из Приречья. Но не могут же они так быстро… Что там случилось, колдун?!

– Переоденься.

Кажется, он получил над ней слабенькую, но власть. Во всяком случае она не стала угрожать, что засунет его язык в непристойное место, а, отвернувшись, с трудом стянула рваную, запятнанную кровью рубашку. Стократ опять увидел карту Обитаемого Мира у нее на спине и на плечах, и дальние берега крайнего востока и запада – на ребрах. Южная окраина Мира уходила вниз, под пояс, два северных полуострова будто обнимали девушку за плечи. Рана на месте столицы Гран выделялась напухшим рубцом. Стократ нахмурился.