Александр Воронков - Темный век. Трактирщик

Из-за повозки торжественно прошествовал новый персонаж, вооружённый начищенным до золотого блеска медным мечом и шуршащий здоровенными крыльями из гусиных перьев. Приблизившись к первому актёру, "Микаэл" опустился на колено и покорно склонил голову. Мужик на ходулях простёр над ним руки и вновь принялся декламировать.

Дождавшись паузы, вновь вступил "комментатор":

— … Но не было среди ангельского воинства единства и должной покорности Творцу. Возгордившись своим совершенством, часть его восстала против Господа. Во главе же их явился изменник Люцифер-Сатанаил!

Произнеся последние слова, актёр взмахнул рукой, метко метнув камень в стоящую у колеса повозки железную ступу. Камень со звонким лязгом ударился о внутренность стенки, раздалось характерное шипение и, распространяя до боли знакомый запах, из ступки выплеснулся язык огня, а окружающее пространство заволокло белёсым облаком дыма. Спустя несколько мгновений из облака на сценическую площадку вырвался четвёртый участник труппы в живописных чёрно-красных лохмотьях, с козлиным черепом на голове и кожаной маской. "Нечистый" был вооружён двурогими вилами, потрясая которыми и приступил к своему монологу, судя по жестикуляции, явно обличающему "Бога" в чём-то весьма неблаговидном.

Впрочем, сразу после столь эффектного появления "Сатанаила" ход пьесы перестал меня интересовать. Как любой нормальный парень, не заражённый бациллами политкорректности, голубизны и псевдопацифизма, я немало времени в детстве провёл, пытаясь — и не безуспешно — синтезировать различные горюче-взрывучие вещества для их последующего торжественного "бадабума". Уж что-что, а симптомы, возникающие при возгорании смеси селитры, угля и серы, в просторечии зовомой чёрным порохом, мне были известны досконально. Прежние мои подозрения о теоретической возможности наличия в этом времени хотя бы простейшей артиллерии обрели под собой прочную пороховую основу.

"Так… Что мы имеем? Имеем мы порох. Вероятнее всего — порох хреноватенький, но всё же… Сомнительно, что его используют только для таких вот спектаклей и им подобных действ, однако сам факт, что он доступен простым актёрам — весьма и весьма радует. Раз есть у них, то будет и у меня: ингредиенты-то всяко добыть сумею, вопрос времени и денег. Ну, а раз я теоретически представляю путь развития огнестрельного оружия в будущие времена, то за парой-другой "стволов" для личного пользования дело не станет. Где пара, там и больше, так что нежданчик в виде картечи во фланг атакующей коннице монголов или германской пехоте вполне реально будет подготовить"…

Тем временем театральное действие вступило в завершающую фазу. Повинуясь команде "Бога", сопровождаемой грозной жестикуляцией, "архангел" с мечом предпринял атаку на "Люцифера-Сатанаила". Тот стойко отбивался вилами, периодически переходя в контрнаступление. Как по мне, сцена напоминала бой гладиаторов, как их показывают в американских псевдоисторических фильмах про Древний Рим. Разница лишь в том, что средневековые актёры явно были более профессиональны в деле владения холодным оружием и "дрались" с большей экспрессией. Зрители же и вовсе восприняли поединок с восторгом: кругом раздавались приветственные вопли, подзуживание, в несчастного "Люцифера" полетели комья грязи и ветки из вязанки присутствующего разносчика хвороста. Тем не менее тот не унывал, ухитряясь довольно ловко уворачиваться от большинства "метательных снарядов", не переставая при этом теснить своего противника. "Микаэлю" приходилось совсем худо, он отступил к самому борту телеги, но тут в дело вмешался его непосредственный начальник. Мужик на ходулях вновь простёр руки и запел на звучной латыни какой-то церковный гимн. Стоявший у края "сцены" ведущий громко возгласил:

— Братия и сёстры! Вознесём же молитвы наши за победу над силой диавольской!

После чего бухнулся на колени прямо в грязь и во весь голос подхватил песнопение. Как ни странно, один за другим зрители тоже принялись опускаться наземь и включаться в общий хор. Торчать полигонной мишенью мне хотелось ещё меньше, чем пачкать штаны: ну, как народ неправильно воспримет и переключит негативное внимание с актёра-"Нечистого" на меня? Получить комом грязи в лицо как-то нежелательно… Посему пришлось неспешно опускаться и самому, на предварительно подсунутую полу плаща.

Получивший неслабую моральную поддержку, "архангел" вновь контратаковал и, проведя мастерскую связку тычка в маску, ухода и подсечки, поверг противника наземь. При падении козлиный череп и прикреплённая к нему маска слетели с черноволосой головы актёра. Среди публики раздалось несколько возмущённых выкриков и несколько особо рьяных зрителей вновь принялись за метание комьев грязи, норовя угодить в скуластое монголоидное лицо. Конечно, исполнитель роли Люцифера был никаким не монголом, а метисом-полукровкой, что явно доказывала довольно широкая комковатая борода, но горожанам, поглощённым соучастием в противостоянии Добра и Зла, было откровенно на это наплевать. "Архангелу" пришлось отвлечь почтеннейшую публику буквально прикрывая собой поверженного партнёра по спектаклю. Выйдя на передний план, он торжественно водрузил ногу на грудь "Сатанаила" и прижал острие медного меча к горлу партнёра. "Бог" же грозно взмахнул широкими рукавами, из которых вылетел белый голубь с привязанными к лапкам разноцветными лентами и грозным баритоном возопил: "Амен!".

— Так изгнан был с Небес отступник и предатель, враг Господа и рода людского! Так же и помазанник Господа нашего сокрушит всякого неприятеля! — Комментатор вновь вернулся к исполнению непосредственных обязанностей. — А теперь, добрые жители прекрасного Жатеца, пожертвуйте кто сколько может на пропитание скромных франтов и их верных спутниц-лошадок, каковые тако же есть создания Божии, хоть и лишенные бессмертной души, но наделённые телом, которому тоже надо что-то кушать!

С этими словами актёр начал обход присутствующих с колпаком в руках, вскоре к нему присоединился и "Микаэль". "Бог" же с "Люцифером" постарались максимально незаметно забраться внутрь фургона, видимо, для избавления от сценических костюмов.

Как только дошло до денежного вопроса, толпа "почтеннейшей публики" стала довольно шустро рассасываться. Не то, чтобы колпаки актёров оказались совершенно пусты, но звяканье медных монеток раздавалось не слишком часто, пригоршнями же мелочь сыпанули только двое благодарных зрителей. Моя персональная жаба, ясное дело, тоже попыталась трепыхнуться, однако была придавлена со всей суровой пролетарской справедливостью. Подойдя к повозке, я порылся в заныканном во внутреннем кармане кошеле и выудил короткий обрубок серебряной проволоки. Тут же, используя тележный борт в качестве опоры, обнажил клинок и принялся кромсать её. Когда шелестящий гусиными перьями "Микаэль" дошёл до меня, прутик серебра с полпальца длиной, перешёл "архангелу" из рук в руки.