Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — курпринц

Эльф продолжал смотреть на меня в упор, затем обеими ладонями коснулся шлема в районе ушей, и тот моментально опустился мелкими кольцами и превратился в изящный воротник, а я уставился в самое совершенное лицо, какое только видел… и какое только можно представить.

Лесные эльфы показались бы рядом деревенскими простаками, лицо этого преисполнено гордыни и величия, узкое и удлиненное, высокие скулы приподнимаются к вискам, нос тонкий, как на гравюрах, а кожа показалась белее снега.

— Заходи, — произнес он звенящим, как ручеек, голосом. — Будь… гостем.

Я шагнул в проход, ворота сдвинулись быстро, едва не прищемив мне задницу, так что мой собеседник явно остался проверять мои следы на предмет, один ли я прибыл или там сзади крадется целая армия.

Переход из темной ночи, где только луна и звезды, в сверкающий мир света, ошеломляющий, и я, оказавшись во внутреннем дворе, сперва торопливо осматривался, не сдвигаясь с места, так можно не заметить и яму под ногами.

Колоссальные стены крепости напоминают вставшие дыбом отвесные горы, а вершины остроконечных башенок вообще теряются в звездной черноте неба.

— Обалдеть, — проговорил я. — Это же… невероятно. Эту крепость должны увидеть… ну, скажем, охотники! Неужели они не забредают сюда?

— Сюда не забредают, — раздался мелодичный голос.

Справа из блистающей искрами незримости вышел эльф, за ним еще один, похожие настолько, что даже мать их наверняка путает.

— Но могут увидеть снизу, — возразил я.

Второй эльф сказал надменно:

— А ты сразу увидел?

Голоса их звучат нежно и музыкально, и хотя это те же эльфы, что и в лесу, но отличаются, как скандинавы от папуасов, как ростом, так и величием манер.

— Ну, — проговорил я медленно. — Значит, вы — горные эльфы?

Они переглянулись, первый сказал:

— Мы эльфы. Меня зовут Анарендил, а это мой друг Элендил. Нам поручили встретить тебя и расспросить.

— Надеюсь, — сказал я, — без допроса третьей степени?

Они снова переглянулись.

— Что такое третья степень?

— О, — сказал я довольно, — так вы совсем еще нецивилизованные? Это прекрасно. Я тоже, кстати, дикарь. И как вы здесь устроились?

Еще когда прошли через ворота, я удивился, что под ногами добротный дубовый паркет вместо булыжника или каменных плит, но, похоже, хоть над головой звездное небо, но вряд ли на этот пол хоть когда-то падал ливень или сыпал снег.

Огромная площадь, где высятся роскошные деревья, одни с фруктами, другие только-только цветут, а некоторые убраны в багрянец осени, листья от золотистого цвета до темного пурпура, вдоль дорожек с обеих сторон цветущие кусты, через один осыпаны ягодами…

Музыку я услышал, еще когда распахнули ворота, а теперь с обеих сторон успокаивающе шелестят фонтаны, на лицо освежающе пахнуло мельчайшей водяной пылью.

Ноздри жадно ловят массу утонченных запахов, цветов здесь великое множество, ароматы наползают друг на друга и создают непередаваемо прекрасные гаммы…

Я осматривался с глупо распахнутым ртом, едва расслышал слова Анарендила:

— Подожди здесь.

— С удовольствием, — ответил я. — Если ночью здесь так светло, то что днем?

Он не ответил, повернулся и, словно зашел за невидимую стену, исчез полностью, а я не стал рисковать с тепловым зрением, хотя, возможно, увидел бы, в какую сторону пошел.

Элендил вздохнул, затем просто растворился в воздухе. На этот раз я торопливо перешел на тепловое, небольшой багровый силуэт удаляется от меня через площадь наискось.

— Теплокровные, — пробормотал я, очень довольный, что их волшебство мне по зубешкам, и вообще я такой орел, — прямоходящие… Остальное неважно. Человек — это звучит гордо эдакой красивой медью, а все остальное вообще не звучит, хоть тоже бей обухом в лоб.

Анарендил вернулся достаточно быстро, но мне показалось, несколько смущен, хотя такое трудно предположить, глядя на этих горных, исполненных такой гордыни и высокомерия, что сам Сатана показался бы праведником.

— Тобой займутся позже, — сказал он равнодушным, но все равно прекрасным и музыкальным голосом.

— Ах, — воскликнул я, — какое горе! Как переживу?

Он надменно сморщил нос.

— Если ты и эльф… что сомнительно, то весьма примитивный, так что ничего с тобой не случится.

— А вдруг? — спросил я. — Тут же все не так… как надо, я ж потеряюсь!

— А ты знаешь, — спросил он насмешливо, — как надо?

— Конечно, — ответил я с апломбом. — Эльфы моего уровня всегда все знают! Как вэвэпэ поднять, рак вылечить, жабьи шкурки опустить…

Он кивком указал в сторону.

— Иди вот за этим… он укажет тебе, где помыться.

Да я вроде бы не через болото лез, вертелось у меня на языке, но ладно, все-таки это лучше, чем стоять здесь и ждать, когда чем-то занятые люди, э-э, эльфы, выкроят для меня время, вроде бы у них тут дел невпроворот.

«Этот» оказался, на мой непросвещенный взгляд ценителя, таким же эльфом, но, видимо, рангом пониже, однако всячески подчеркивал, что я совсем уж грязная обезьяна из дремучего леса и ему даже идти со мной рядом противно, потому все время ускорял шаг, как только я к нему приближался, уж и не знаю, в чем таком нехорошем меня подозревал. Так мы прошли по краю площади с дубовым паркетом, там дальше роскошная арочная дверь.

Мы прошли под аркой, я раскрыл рот от неземной красоты открывшегося зала, в самом деле безумно красиво и даже прекрасно, сердце болезненно заныло, никогда мы к такой даже не приблизимся, это же другие глазищи надо иметь и другое чувство соразмерности…

За ним еще, еще, и каждый богаче и роскошнее предыдущего, да что там роскошнее, это слово в этом изумительном мире прекрасного ничего не значит…

Наконец подошли к массивной двери, что сама распахнулась предупредительно живо. Эльф покосился на меня, но я сделал вид, что у нас в каждой крестьянской хате такие, да еще и усыпанные бриллиантами с кулак взрослого огра размером.

Он нахмурился, проговорил сухо:

— Это ваши апартаменты. Ждите, когда за вами придут.

— Хорошо, — ответил я, он повернулся уходить, я сказал одобрительно: — Комнатка ничего так. Чистенько вроде… А клопов нет?

Двери перед ним распахнулись, я выждал немного после его ухода, подошел сам, но металлические половинки даже не шелохнулись.

— Ну и не надо, — пробормотал я. — Подумаешь, краденые технологии…

Весь полоток залит ровным светом, потому ни факелов, ни светильников, за аркой видна еще комната, а за нею еще. По-видимому, мои апартаменты включают в себя несколько комнат. Ну как в хорошей гостинице: комната для приема гостей, комната для работы и комната для спанья.