Катя Зазовка - Ворожея

Череда решительным шагом направился к другу. Присел и принялся тормошить. Изможденный лик и синяки под очами явственно сказывали, что кузнец давно не ведал полноценного отдыха. Когда же он все-таки проснулся, то тут же попытался улизнуть. Староста еле его удержал. Без помощи Милавы не обошлось.

— Вы должны отпустить меня! Я опасен для всего села, — перестал брыкаться Щекарь и вынужденно опустился на землю.

— Вот поэтому мы и пришли за тобой, — толковал Череда.

— Что, забить хотите? — обреченно предположил кузнец.

Староста и Милава переглянулись.

— Да нет же, помочь, — мягко развеяла страшные догадки ворожея.

— И как же?

— Как-как? Запрем, покуда не решим, что дальше с тобой делать, — махнул рукой Череда. Милава ожидала, что кузнец кинется наутек, но тот недвижимо сидел на земле. Его лик даже несколько посветлел.

— Ты чего это голый? — вдруг спросил кузнец.

Староста поглядел на свой обнаженный торс.

— Дык на тебя моя рубаха ушла.

Кузнец непонимающе поглядел на себя и ахнул.

— О боги! Что это? Я же весь в крови! Неужели?.. — мужик поднял очи, полные ужаса, на Милаву. Она попыталась ободряюще улыбнуться, но, видать, получилось у нее плохо. — Скорее! Скорее заприте меня! Да так, чтобы я, даже ежели в медведя обращусь, не смог бы оттуда вырваться! И никто иной снаружи не сумел бы меня отпереть! Скорее! Скорее! Покудова еще кто не погиб!

— Погодь, надобно еще придумать такое место, чтоб тебя спрятать, — взъерошил каштановую шевелюру староста.

— А чего тут думать?! На селе только два места, куда даже с тараном не пробраться, — напомнил кузнец.

— И? — нетерпеливо потребовал уточнений Череда.

— Хата Лютовера да твой хлев.

— Так, — согласился староста, — но ни одно нам не подходит.

— Ну, с Лютовером понятно. А твой хлев? Неужто жалеешь?

— Вот еще, — фыркнул Череда. — Услада не дозволит.

— Это с каких таких пор ты с ее мнением мириться стал? — подивился кузнец, даже только что зревшая паника отступила.

— Да вот стал, — нахмурился староста, — после поведаю.

— И что ж тогда делать? — растерялся Щекарь. — А может, темница?

Староста помотал головой:

— Слишком мало места. Твой волколак огромен.

Щекарь совсем поник.

— Я ведаю, куда нам тебя спрятать. — Взоры тут же обратились к Милаве. — Не надобно нам никаких крепостей. Пойдемте к Виту. Его хлев вполне сгодится.

— Он, конечно, ладный, — неуверенно проговорил староста, — да только страшусь, волколачью мощь не удержит.

Кузнец, вздохнув, поддакнул.

— А нам и не надобно, чтобы удержал. Я охранительный круг очерчу, через него волколак преступить не сможет.

Щекарь с сомнением поглядел на нее:

— Ежели ты умеешь такой круг чертить, отчего ж на болоте того не сделала?

— Оттого, что его в один миг не сотворишь. К тому ж болотная топь его бы скоро рассосала. А нам надобно, чтобы его на всю ночь хватило. В хлеву земля сухая, да и стены тебя от чужих очей скроют.

— А ежели прослышит кто? — насторожился староста. — Иль ты и звук сумеешь оградить?

— Нет, звук не смогу.

— А то и не надобно. Подворье Вита на отшибе. Не мыслю, что кто-то из селян решится ночью из хаты нос показать, тем паче к мельнице податься, — Череда с довольным видом покрутил ус.

Щекарь несмело улыбнулся.

— Вот только прежде тебе умыться надобно и с сыном поговорить, — сказала ворожея.

— С сыном? — взволновался кузнец. — А что ж я ему скажу?

— А все скажи, как есть, на духу, без утайки.

— А ежели он после этого со мной знаться не пожелает? — лик Щекаря принял такой жалкий вид, что она невольно пожалела его.

— Пожелает, — Милава одернула от мрачных мыслей. — Сердце у него доброе. Да и любит он тебя очень.

Кузнец не стал противиться. Спутники разом вернулись к ручью, чтобы хоть как-то привести Щекаря в приличный вид. Тем паче что лучше холодной воды кровь ничто не смоет.

Спутники заявились в дом кузнеца как раз кстати — Цвет с трудом удерживал Алеся, который собирался во что бы то ни стало сыскать Милаву и батьку. Ворожея порадовалась, что богатырю стало совсем добре. Раны боле не кровоточили, от язв не осталось и следа. Разве что бинты да бледность выдавали: молодецкое тело недавно хворало. Покуда Щекарь толковал с сыном в кутке, Алесь, староста и Милава пытались решить, как лучше добраться до Вита. Самым разумным было послать Цвета. Потому спутники смолкли и принялись ждать, когда мастер закончит рассказ.

Милава оказалась права — Цвет уразумел все как надобно. Рассказ закончился крепкими объятьями и заверениями сына, что он ни за что не покинул бы батьку один на один со звериной напастью. Щекарь страшился напрасно — сын даже не припомнил ему того страху, что натерпелся на купальскую ночь.

Когда молодой кузнец пошел на поиски Вита, Алесь спросил:

— А дале-то что станем делать? Ну, положим, запрем кузнеца. Ну, даруют боги — Рафал излечился да от остальных недуг отвел. Дале-то что? Ясно ведь, что не кузнец хворь на село нагоняет. А ежели ты права — и это Ружа? Неровен час, все на свои круги вернется.

— Ружа? — не понял Щекарь. Алесь принялся рассказывать про пропавшую на Купалье девицу и измену ее любого.

Милава задумалась. Она и сама страшилась того, об чем только что Алесь спрашивал. Прежде ведь она мыслила, что за хворобой Кукоба стоит — ан нет. Но все ж одна задумка имелась — не просто так к ней русалка пристала. Может, повиниться желает, что проклятье наслала? Тогда помочь ей надобно. Но, чтоб в том увериться, надобно все наверняка выявить. И единственный, кто тут может подсобить, — жена Лютовера. Много ведь чего ужалкам ведомо, и уж язык русалий, как пить дать, разумеют. Вот только как с ней потолковать? Охотник ведь запретил жене с кем бы то ни было говорить. Стало быть, выход один — сыскать кожу. Да только где? И тут внезапно Милава вспомнила про Гедку. Ведь малец там, в яме, как-то почуял змейку. Стало быть, и кожу ужалки сыскать сумеет. Значится, к нему идти надобно! Вот только поделиться своими думами ворожея не могла. Ведь не имела она права раскрывать чужую тайну. Кто ведает, чем это для Яромилы обернется?

С улицы донесся шум. Все встрепенулись и разом притихли. Мало ль кто пожаловал? Без хозяев, конечно, в хату не сунется, но в оконца заглядывать — это любители завсегда сыщутся. Люди приникли к стенам, чтобы снаружи никто не сумел их углядеть. Но волновались напрасно: вернулся Цвет, да с Витом. Молодцы вошли в избу и чуть ли не с порога наперебой принялись рассказывать, что в деревне случилась новая напасть.