Терри Гудкайнд - Первая исповедница

      — Так объясните.

      Магда поправила сверток под рукой, усаживаясь на плетеную кушетку. Это дало повод отвернуться от его настойчивого лица.

      — Я сперва была шокирована смертью мужа, — начала Магда. — Не могла понять, почему он забрал свою собственную жизнь, почему оставил меня одну, оставил всех нас. Люди говорили, что его путешествие в Храм Ветров, в мир мертвых, должно быть, сломило его дух и отняло желание жить. Все приняли это объяснение. Они верили, что Барах всего лишь совершил самоубийство. Когда я подумала об этом, пришла к выводу, что Барах не тот человек, который будет настолько подавлен, что покончит с собой. Кроме того, я была рядом, когда он вернулся из Храма Ветров, и хотя было видно, что муж обеспокоен и растерян, я бы не назвала его подавленным. У него было столько всего, ради чего он мог жить, столько вещей, которые имели смысл для него, так много людей, о которых он заботился, так много незаконченной и важной работы. Барах не убил бы себя из-за отчаяния. Он заботился о нас слишком сильно, чтобы совершить такое. Так как Новый мир в опасности, у него были все причины, чтобы сражаться за нас.

      — Тогда почему он сделал это? — спросил Мерритт, подходя к столу и окидывая взглядом меч.

      — Это я и пытаюсь выяснить. Барах знал, я не поверю, будто он просто хотел покончить с жизнью. Он полагался на меня, верил, что я пойму - самоубийство не имеет смысла. Понимал, я узнаю, он сделал это лишь для нашей защиты. Таков он был. Это смысл его жизни. Поэтому Барах был Первым Волшебником. Был Боевым Чародеем, в конце концов. Он принял это призвание очень серьезно. Боевые Чародеи никогда не сдаются. Они находят способ обойти любое препятствие, даже если этот путь приводит к их собственной смерти. Он называл путь Боевого Чародея танцем со смертью. Вскоре после его кончины, я нашла записку, указывающую мне искать истину. Почему-то, по какой-то причине, он не мог сделать этого сам. Барах, не просто как мой муж, но как Первый Волшебник, возложил на меня ответственность над поиском истины. Это связано с чем-то большим, не только с Барахом. Это касается жизней всех. Даже до того, как я нашла записку, знала, что должна найти ответы не только для Бараха или себя, но и из-за того, что все наши жизни под угрозой. По причинам, которых я до сих пор не понимаю, он возложил эту обязанность на меня. В его записке сказано: "Твоя судьба — найти истину".

      Мерритт, стоя у стола и глядя на меч, услышал это и повернулся.

      — Вы хотите сказать, там написано: "Твоя судьба — найти истину"? — нахмурившись, спросил он.

      Магда напряглась, пытаясь воспроизвести в памяти точные слова. У нее не было с собой записки. Она спрятала ее в Замке, в секретном помещении, на рабочем месте Бараха.

      Магда не знала, почему точные слова были так важны Мерритту. Это, казалось, не значимый момент. Однако, она знала, что волшебники воспринимают слова по-другому. Вещи, которые могут казаться неважными кому-то еще, часто самые важные для них.

      — Теперь, когда вы упомянули об этом, не думаю, что смогу вспомнить точно. Полагаю, в ваших словах больше смысла. Найти истину.

      Мерритт кивнул, опять поворачиваясь к ней широкой спиной.

      — И что случилось потом?

      — Вскоре после того, как я нашла записку, фактически в тот же день, Лорд Рал ждал встречи со мной. Когда я говорила с ним, сноходец, который, очевидно, находился в моем разуме, почти убил меня, прежде чем я начала искать ответы. В некотором смысле, это было их началом. Я успела произнести посвящение Лорду Ралу и защититься. Но почему сноходец скрывался в моем разуме в первую очередь? Я ведь даже не одаренная.

      — Вы минуту назад сказали, что верите: Барах возложил важную обязанность на вас, — сказал Мерритт, — задачу, которая очень важна для нашего общего выживания.

      — Это так, — произнесла Магда, — но вопрос в том, как сноходец узнал об этом? Почему он для начала скрывался именно в моем разуме?

      — Я понимаю вас, — сказал Мерритт, сжав руки за спиной и сделав несколько шагов в раздумьях. — Может быть, из-за смерти Бараха сноходец лишь пытался выяснить, что вы знали о делах Первого Волшебника, планах в войне, создаваемом оружие и прочем.

      — Думаю, в этом есть смысл, — ответила Магда. — Не знаю, как это возможно, чтобы я была важна для будущего наших людей, но Барах верил в это. Сноходцы, очевидно, считали, будто я достаточна важна, чтобы залезть в первую очередь в мои мысли, и конечно же поверили наверняка, когда я нашла записку. Когда я увидела, что в ней, они тоже узнали это. Но до этого, зачем им было залезать в мысли человека, который ничего не значит. Я ведь никто.

      — Вы не никто, — произнес Мерритт удивленным жалостливым голосом, взглянув на нее. — Может, советники и отрезали волосы после смерти Бараха, но это не сделало вас никем. Вы до сих пор Магда Сирус, такая же, как раньше, с прежними способностями, с прежним потенциалом, теми же мыслями, и с той же способностью мыслить за себя.

      — Я не была рождена благородной или одаренной. Это делает меня никем для большинства людей Срединных Земель.

      Мерритт остановился перед столом и вновь уставился на блестящий меч на красном бархате.

      — То, что они отрезали волосы, не делает вас никем в собственных мыслях и на это не влияет мнение остальных, разве не так?

      Магда не сдержала улыбки.

      — Я всегда так думала. Хотя, это часто вовлекает меня в неприятности. Прежде чем я встретила Бараха, люди часто говорили, что я не знаю своего места. Меня никогда не заботило, что думают обо мне люди, или что они думают о моем месте. Но всегда верила, что должна думать за себя сама и действовать соответственно. Мой статус иногда препятствовал мне, но я никогда не руководствовалась им.

      — Хорошо. — Мерритт отвернулся от меча и сложил руки, отклоняясь от стола к ней. — И как вы поступили дальше?

      — Я говорила со многими людьми, которые были близки к Бараху, пытаясь найти подсказки. Это не увенчалось успехом. Поэтому я пошла к говорящей с духами, в надежде, что ее уникальные способности прольют свет. Исидора сказала, что она всего лишь помощница говорящей с духами и та не может принять меня. Я была в отчаянии, поэтому сказала ей, что верю в самопожертвование Бараха ради защиты всех нас и надеюсь, что говорящая с духами сможет попросить у него ответов. Я уверила ее, что думала: нечто важное случилось, когда Барах отправился в Храм Ветров в мир мертвых. Она была мне необходима, чтобы связаться с ним там, в подземном мире. Я сообщила, что не все в порядке в Замке Волшебников, и верю, враг уже здесь, среди нас. В конце концов, как узнал бы обо мне сноходец прямо из Древнего Мира? Я сказала ей, что Совет не верит мне. Сказала, что если права, то враг может направить сноходцев против говорящей с духами, помешать ей помогать волшебникам в развитии защиты. В итоге, я поймала Исидору на том, что она и есть говорящая с духами. Я убедила ее, что из-за собственной важности, она находится в большой опасности, сноходцы могут захватить ее разум. Это заставило Исидору произнести посвящение. Когда она произнесла его, рассказала историю убийства людей Гранденгарта и то, как она узнала, что их духи не в безопасности в мире мертвых, которому они принадлежали. Рассказала так же, как вы забрали ее глаза. — Магде было неуютно. — Не понимаю, как она смогла сделать такую ужасную вещь. Я не могла понять, как она... ну, как она могла позволить волшебнику так изменить ее, превратить во что-то очень отличающееся от того, кем она родилась.