Княжна. Тихоня. Прачка (СИ) - Марианна Красовская
— Как ваша девочка? — вежливо поинтересовался мэтр доктор.
— Благодарю, я каждый вечер даю ей ту волшебную микстуру, и она совсем не болеет!
— Это прекрасно. И пусть каждый день гуляет. Даже в непогоду. Под зонтом и четверть часа, но прогулка обязательно.
— Да, я говорила Катерине.
— И обязательно приходите к нам на ужин. Я очень рад, что вы подружились с Ольгой. Ей так одиноко в Большеграде!
Мы раскланялись, совершенно довольные друг другом, он уехал по своим целительским делам, а я еще два часа сидела в гостиной и жаловалась Ольге на несправедливое устройство мира.
Прачкой мне быть нравилось куда больше, чем княжной! Ужасно, не правда ли? Не хочу я уезжать никуда, у меня здесь впервые появились друзья и собственные деньги! Я чувствовала себя полезной и нужной! К тому же через год прачечная будет только моя.
— Так не уезжай, — изящно пожала плечами Ольга.
— Я боюсь. Сейчас все хорошо, я молода и полна сил. А вдруг заболею? Потом что — возвращаться с позором? Да и родителей жалко.
— Себя пожалей. Тебе давно не пятнадцать, уж прости. Знаешь, моему браку брат тоже не рад был. Кричал, что Марк мне не пара, что я достойна лучшего. Смогу ли справиться без прислуги, прожить без украшений и дорогих нарядов? Уверял, что пожалею и приползу к нему на коленях. Но знаешь, я никогда не чувствовала себя такой живой, как здесь, в этом доме. Да, мне было очень сложно. Но я так счастлива!
— У тебя есть муж, — пробормотала я смущенно.
— А у тебя — дочь. Кстати, мужа найти проще простого. Выбирай, теперь ты самая завидная невеста в городе.
— Да был у меня уже один… претендент, — поморщилась я.
— Огневицкий? Сочувствую. Действительно, некрасиво вышло.
— Нет! — возмутилась я. — Какой Огневицкий! Зачем он мне?
— А кто? — глаза Ольги вспыхнули любопытством. — Кто еще-то?
— Симеон, — со вздохом призналась я.
— Озеров?
— Он самый.
— Княжич?
— Ну да.
— Врешь! Он без папиного разрешения шагу не сделает! Да и не видел никто, чтобы он тебе внимание оказывал! Вот Гор — тот да. Все ожидали, чем это закончится.
— А вот и не вру, — обиделась я. — Сёма мне даже предложение делал. Ну как делал… Намекал. Я отказалась.
Ольга совершенно неаристократично присвистнула.
— Ну что же, посмотрим. Озеров ведь напротив нас дом купил, ты знаешь? Он как раз нынче на рассвете приехал. Выспится и прибежит, поди, к тебе. Или не прибежит, как думаешь?
Я подумала и поднялась.
— Мне пора.
— Пойдешь в дом напротив? — блеснула интеллектом Ольга.
— Я просто спрошу, все ли у него в порядке.
И в этом тоже была еще одна прелесть Юга. На Севере одинокая женщина не может зайти в гости к мужчине от двенадцати до девяноста лет, если она не связана с ним родственными узами. На Юге — запросто. Но лучше все же не выставлять визиты напоказ.
Впрочем, на улицу уже спустились ранние осенние сумерки, прохожих было немного, и никто не видел, как я стучалась в большие двери вполне приличного особняка.
Симеон открыл мне сам, и вид у него был свирепый и помятый. Бедняга, очевидно, отдыхал с дороги, а тут я.
— Тихоня? — он моргнул пару раз, потер лицо, широко зевнул и наконец выдал что-то связное: — Ты чего тут? Что-то случилось?
— Да, — ответила я. — Нет. Я мимо проходила. Ольга Пиляева сказала, что ты вернулся.
— Ночью. Я спал.
— Я зайду?
— Не стоит. У меня пока нет прислуги. И еды нет. И чая тоже. Мебель старая… Пыльно везде.
— Я ненадолго.
Зачем я рвалась в его дом — и сама не понимаю. Глупо. Но он только вздохнул и посторонился:
— С тобой спорить бесполезно. Упрямица.
Жилье у Симеона и в самом деле было запущено. Окна в гостиной грязные, мебель затянута белым саваном. Свободен один лишь диван, но, судя по его виду, на нем ночевали сначала мыши, потом кошки. Из некогда ярко-синей обивки торчали клочья ваты. Столик возле дивана имел три ножки из четырех.
— Я же говорил.
— Ничего.
Я аккуратно очистила диван от грязи и пыли — и стиснула зубы, пошатнувшись. Силы были уже на исходе. Мне нужен отдых. И обильный ужин. Чая с печеньем, предложенных в доме Пиляева, было явно недостаточно.
Я плюхнулась на диван и сердито уставилась на Симеона: это он во всем виноват! Хотя нет. Приезд родителей — вот что меня выбило из привычной колеи.
— Где ты пропадал? — спросила я, потому что он молчал и только разглядывал меня с задумчивым видом.
— В столице. Скучала?
— Да.
Такого ответа он не ждал, широко раскрывая красивые свои глаза.
— Скучала? — недоверчиво переспросил.
— Сказала же, что да.
— Не верю тебе ни на медяк. Ты опять надо мной смеешься.
— Когда это я над тобой смеялась? — удивилась я.
— Да постоянно.
Я немного подумала и усмехнулась: полно себе врать. Если уж приняла решение, то почему не сейчас? В голове звучали злые слова отца: «Кому ты вообще нужна с тут с твоей-то репутацией?»
А вот и нужна.
— Мне не нравится твой взгляд, — осторожно сообщил Сёма, пятясь.
— Ты зря боишься, — заверила его я, поднимаясь. — Я тебя не съем, обещаю.
И шагнула вперед — к нему.
Прикоснулась рукой к тяжело вздымающейся груди под тонкой, влажной от пота сорочке. Запрокинула голову.
— Ты поцелуешь меня или нет?
Он вздрогнул, но медлить не стал. Прижал к себе, шумно выдыхая, и поцеловал: осторожно и нежно. Совсем не так, как я хотела. Обвила руками его шею, дернула за кудри, выгнулась в его руках, с удовольствием ощущая, как меняется его настроение. Кажется, он все понял. Ну а в нерешительности этого мужчину обвинить не мог никто и никогда. Если он что-то хотел — то брал. А меня он хотел.
Как оказалось, спальня в доме Озерова была вполне обустроена: постель там имелась, белье было чистым, а большего и желать нельзя было.
А я впервые принимала в любовных утехах самое деятельное участие. Мне надоело быть тихоней, надоело следовать правилам. Моя жизнь никогда не будет прежней, я и не желаю туда возвращаться. А значит — сегодня я могу позволить себе делать то, чего по-настоящему желаю.
Ровно до восьми вечера, разумеется, потому что у меня ребенок маленький дома! Нужно непременно вернуться, пока меня вновь не начали
