Шепот крови (СИ) - Мирослава Драгович
— Реган Бартле — благородный человек, — продолжал Тейс, вконец забывший о своей ране. — Он не убивал вашего брата. Он лишь дерзнул выбрать службу принцессе, способной положить конец войне. Вы ждете, что он испугается сына Вистана Бранда или вас, но вы ошибаетесь.
— Ты считаешь меня преступником, Тейс? — спросил его Кейрон, снимая с себя запыленную клепанную куртку. — Я не собираюсь убивать посла. Я лишь хочу, чтобы он думал, что это возможно. Что делать, если твой посол струсит прийти ко мне?
— Он не струсит, — упорствовал шпион. — Принцесса приказала получить согласие на переговоры от командующего обороной Ангеррана прежде, чем он отправится к ее отцу. Бартле сделает все, что только возможно. Южане верят в Аэрин, а он верит в южан. Их вымотала эта война. Они мечтают о процветании и спокойствии. А вы еще помните, что это такое?
— Согласие командующего обороной? Какое же пресное слово! — скривился Бранд. — Они у меня в кулаке и принц Бервин решит их судьбу. Я не стал бы называть это обороной. Ты говоришь об этой руалийской девке — Аэрин, будто бы она и правда особенная, а не дочь своего тугоумного отца. Если бы он вновь не напал на северные земли, она могла бы править Ангерраном на пару с Артуром. Я никогда не верил в обещание Леонара отдать ее в жены магу. Для него это бы был позор…
— Совет счел, что их брак станет достойной гарантией мира. Вы забываете, что на юге слово короля не всегда остается последним.
— Класть он хотел на собственный Совет, раз его войска умирают здесь.
Кейрон откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, давая понять шпиону, что их разговор, похожий на перебранку, не будет иметь продолжения. Он сделал это скорее из сочувствия к уставшему путнику, чем из бесцеремонности. Тейс не оказался бы в этом зале, будь при нем хоть какое-то оружие — Кейрон знал, что сын позаботился о всех спрятанных ножах. Шпион не выглядел опасным, оттого не было ничего предрассудительного в том, чтобы ослабить бдительность.
— Пусть боги будут милостивы к вам, лорд Бранд, и вы не увидите пепелище на месте своего дома, — тихо проговорил он, когда оба услышали за дверями звук приближающихся шагов.
Когда дверь распахнулась, и вошедший с Морганом мужчина приблизился к столу, освещенному светом свечей, стало видно, что он стар и покрыт морщинами, чем Кейрон оказался немало удивлен. Он предполагал, что посол молод и крепок, когда шпион говорил о его бесстрашии, но загоревший седовласый мужчина выглядел как видавший виды торговец, все еще не спешивший на покой. Его черный камзол с вышитой на груди золотой саламандрой мог бы претендовать на роскошь, если бы его не испортили дорожная пыль и зола. Небольшие уставшие глаза были опасно зелеными — Кейрон никогда не доверял зеленоглазым людям.
— Я готов был поспорить с Фернаном Тейсом, что не увижу вас здесь, — признался он, встав для приветствия. — Восхищен вашей смелостью, посол.
— Если бы моя госпожа пожелала восхитить защитников Ангеррана, то направила бы сюда гордость Руаля — прекрасных юных женщин и молодое вино, — голос старика оказался на удивление мелодичен. Едва улыбнувшись, он склонил голову, но не более, чем подобали приличия — в этом жесте было достаточно почтения и нельзя было разглядеть заискивание.
— Разделите со мной кувшин воды? Ангерран когда-то славился горными источниками. Вода в них чище слезы невинного младенца, — Кейрон жестом пригласил посла усесться в пустующее кресло рядом со шпионом. — Я бы предложил вам нечто большее, если бы своевременно узнал о вашем визите.
Спиной он чувствовал присутствие сына, знал, что тот стоит как статуя — мрачный и безмолвный.
— О, я не ставлю под сомнение северное гостеприимство, — проговорил посол без всякой насмешки в голосе. — Моя госпожа была полна верой в благоразумие защитников Ангеррана.
— Саламандра останется саламандрой, даже если сбросит старую кожу, — голос Моргана прозвучал глухо, но твердо.
Кейрон замер, раздумывая не почудилось ли ему, ведь сын лишь наблюдал, слушал, запоминал — так было всегда. Сызмальства Морган и Аарон оказывались вместе с ним за закрытыми дверями, где ему доводилось приминать самые сложные решения и выбирать непростые пути. Но никто из них не смел произвести и звука там, где говорил лорд Эстелроса.
Глаза шпиона лихорадочно блеснули и стало ясно, что Морган впервые осмелился нарушить тишину.
— Вы правы, молодой Бранд, — мягко отозвался старик. — Но я позволю заметить, что меняется время, и теперь оно требует перемен. Мы, люди поддержавшие принцессу Аэрин, нуждаемся в новом Руале.
— Отчего вы рассчитываете, что даже если Леонар пойдет на поводу у дочери, он не казнит ее вместе с парой десятков аристократов, как только вернется на юг? История не единожды доказывала, что измена может стереть самое тесное родство, — Кейрон растер уставшие глаза.
— Король Корсии поддержал нашу принцессу с величайшим благодушием в надежде скрепить великие семьи узами. Теперь ее одну охраняют лучше, чем весь королевский дворец.
— Мецца заполонена корсианцами, лорд Кейрон, — вмешался шпион. — Руаль на грани гражданской войны.
Кейрон расхохотался до слез. Ему представилось вдруг, что эти люди лишь сон и через миг он пробудится, и еще долго будет смеяться над грезами. Корсия сохраняла нейтралитет. И это можно было выгравировать на гербе правящей династии — так прочен он был. Кейрон называл нежелание Корсии вмешиваться в распри преступлением и, конечно же, считал, что поддержки в виде отменно вооруженных пехотинцев был достоин лишь Север.
— Кто в этот раз вздумал торговать невинностью руалийской принцессы, Тейс? Вновь Совет? Или же она сама? Знает ли король Леонар, какую прыткую девчушку он вырастил? И ведь он не будет в силах противиться этому браку, если она вывесит из собственного окошка красную простыню! А иначе — позор! Ха-ха-ха! Хитра, чудо как хитра!
На лице посла появилась едва заметная улыбка, и Кейрон мысленно подивился его самообладанию.
— Девушка, должно быть, до одури боится своего незаконнорожденного брата? — вкрадчиво рассуждал он. — Престолонаследие на Юге терпит бастардову кровь, и Тадде — для нее прямая угроза. Вот только он и король у стен Ангеррана, а у нее в руках целая страна, бурлящая негодованием от их тирании и налогов. Нужно было лишь выказать благосклонность сыну короля Корсии и вооружиться светлыми идеалами терпимости, процветания и достатка. Кот из дома — мыши в пляс. Отчего вы не дождались принца Бервина? Он, несомненно, пожелал бы разгромить армию. Аэрин могла стать королевой Руаля как единственная
