Я - Демон? Том 3 (СИ) - "Извращённый отшельник"

Аполлон был из шестой группы, и пусть не было никаких команд — он сорвался на помощь сержанту. Через прорези шлема юноша внимательно зыркал и вперёд и по сторонам. Вот перед обзором предстало кричащее лицо зверочеловека. Удар мечом — лицо с кровавой бороздой и сбитым шлемом, осело. Вот мелькнул чужой клинок, приближаясь лезвием по горизонту. Подставить щит. Присесть. Воткнуть меч в пузо. Оттолкнуть зверянина. И продолжить бег.

— Р-ра-а-а-а! — раздался грозный хищный рык, как гром среди битвы.

Сбив с ног ополченцев, в строй авангарда ворвался зверочеловек в звериной форме. Серая густая шерсть, длинные жёлтые клыки и мощное туловище выше двух метров с явно выделявшимся горбом. Отдалённо он напоминал африканскую гиену. Проворную, кровожадную и лишенную жалости. Мастер ухмыльнулся и, сменив хват огромного фальшиона, бросился на новобранцев, собирая кровавую жатву.

— Это мастер! Мастер в авангарде! Нам коне-е-ец!

Завопил от страха кто-то из ополченцев. Не в чем его винить. Многие до усрачки испугались прибывшую машину для убийств.

Лейтенант Бахов, командуя в тылу батальона, сразу увидел этого мускулистого горбатого зверя.

— Господин лейтенант, позвольте атаковать мастера всем отрядом кавалерии! — обратился к нему помощник. — Если мы не остановим его, ополченцы будут перебиты!

Бахов молча смотрел на то, как мастер зверян резал солдат. Он взглянул влево и увидел, как второй батальон Нефердорса обходит их с левого фланга и мчится навстречу новой баталии зверолюдей. А это значит, что если здесь и сейчас он вместе со своей сотней кавалеристов убьёт мастера, то выжившие его батальона смогут передохнуть несколько минут, перегруппировать силы и снова влиться в сражение. Вопрос в том: хватит ли сил уничтожить мастера? Среди подчинённых Бахова, в основном, у всех был ранг умелец. А сам он, совсем недавно, перешёл со стадии ловкача до мастера. Опыта явно не хватало. Однако, ему требуется лично вступить в бой, иначе мастер зверолюдей наведёт здесь такой шумихи, что весь первый батальон и поляжет под беспрерывной атакой пехоты. Для лейтенанта наступил тот самый момент истины: когда ты решаешь, поставить ли тебе на кон всё? Или избежать сражения.

— Вперёд! — прорычал он с безумным взглядом. — Разберёмся с этим чёртовым зверянином!

Выбор сделан. Бахов сам пришпорил коня, направив вперёд.

— Дорогу блядь! Дорогу!

Пока лейтенант с кавалерией объезжали задние ряды, устремляясь в авангард, Варлон, отбившись от очередного пехотинца, выставил меч в сторону громадной гиены. Но мастеру зверолюдей не было дела до какого-то там сержанта. Он рвал и метал, уничтожая ополченцев, менял позицию и делал очередную брешь, в которую потоком вливалась его пехота.

Сержант стиснул от ярости зубы и проорал ещё громче:

— Эй, шавка! Я здесь!

— Хррр… — прорычал мастер, резко обернувшись.

В его зубастой пасти находилась голова ополченца, ноги которого так поступательно дёргались на весу, от чего напоминали беготню по воздуху. Гиена сжал челюсти — брызнула кровавая каша. После чего он сплюнул мясную мякоть и ухмыльнулся, положив свой тесак на плечо:

— Ты что-то пропищал, человечишка-ррр?!

После этих слов он, сменив хват гигантского фальшиона, сорвался вперёд.

Варлон нервно сглотнул. На стадии ловкача ему ни за что не остановить эту боевую серо-шёрстную машину, но смотреть на то, как тот рвал на мясо солдат — было невыносимо. Он отбросил к ногам круглый щит, сжал рукоять полуторника крепче и приготовился встретить, несомненно, убийственную атаку. Гиена достиг его в два прыжка. Замахнулся фальшионом от души, намереваясь разрубить сержанта на две вертикальные части. Но. Неожиданно, перед самым столкновением лезвия фальшиона со шлемом не успевшего отреагировать Варлона, руку зверянина обхватила воздушная пробка. Вязкая, плотная.

Глаза Варлона в этот момент расширились: «Кто-то применил заклинание… Я спасён… Это мой шанс!!!» — в миг этих размышлений, его меч уже летел к горлу мастера-гиены.

Чвяк!

Остриё полуторника пробило гортань зверя навылет. Сержант тут же вытащил клинок и рубанул по серой шее, вогнав тот к её средине.

Гиена с застывшим взглядом чёрных глаз выронил из лапы фальшион и рухнул на колени, после чего, пытавшись что-то сказать, упал лицом в снег, украсив тот густой кровью.

Все новобранцы, видевшие эту короткую схватку, заорали во все глотки:

— Сержааааант!!! Наш сержант сразил его!!!

— Вперёд, мужики!!! Порвём их блядь!!! Порвём их всех!!!

— Уоооооо!!!

Началось контрнаступление. Ополченцы невероятно воспряли духом и бросились в яростную атаку. Зверолюди, в свою очередь, из-за смерти мастера пали духом.

— Вперёд! Они отступают! За Нефердорс!

Мимо ополченцев, яростно преследовавших зверолюдей, проскакала кавалерия и ударила в спины отступавших зверян. Руководил сием манёвром лейтенант Бахов, не успевший на сражение с мастером-гиеной. Отдав распоряжение кавалеристам уничтожить как можно больше отступающих зверолюдей, он вернулся к ополченцам и прогорланил:

— Первый батальон!

Его взгляд упал на Варлона. Как тому удалось сдержать атаку мастера? Ведь краем глаза Бахов видел, что удар гиены был сокрушителен, такой невозможно остановить ловкачу. Однако, отбросив в сторону размышления, он продолжил команду:

— Отдышитесь! Примите зелья те, у кого они есть! Вам пять минут! После перегруппируемся и на передовую! Вы хорошо проявили себя! Настоящие мужи Нефердорса!

— Уоооооо!!! — заорали победно ополченцы и часть выживших пикинёров.

Многие были ранены, ещё больше убито. По беглым прикидкам лейтенанта: из баталии в восемьсот человек в живых осталось около трёх сотен.

Аполлон сделал глубокий вдох-выдох. На самом деле его дыхание было, практически, ровным, да и признаться, он почти и не вспотел. Присев на спину убитого зверочеловека, он положил рядом бордовый щит, вытер меч и вложил его в ножны, после приступил к проверке застёжек амуниции. Один из наручей разболтался, как и поножи.

— А вот и ты, дружище, — упал на задницу уставший гончар. — Фух. Спас ты мой зад, держи, — он кинул Аполлону серебряный браслет.

Юноша ловко поймал испачканное в крови украшение и не совсем понимающе посмотрел на толстяка:

— Зачем?

— Плата, парень, — улыбнулся гончар, после чего открыл бурдюк с водой и жадно приложился к горлу. Сделав с пять глотков, он довольно прохрипел: — Ох! Хорошо-то как! Ты это, продай его после войны, там камни неплохо будут стоить. Я сразу этот браслетик присмотрел, думал себе оставить, но после твоей помощи, решил сразу тебе отплатить.

Аполлон покрутил безделушку и поднял взгляд на толстяка:

— Так ты снял его со зверянина.

— Ну, не с себя же, хе-х! Если выживем, Аполлон, соберём тут барахло, сможем неплохо так обогатиться! — он искренне улыбнулся.

Аполлон не мог его как-то осуждать. Это война. Другая жизнь. И по существу: победитель забирает всё, драгоценности в том числе.

— Ладно, принимается, хотя твоя жизнь и стоит меньше, — убрал он браслет за пояс и усмехнулся.

— Вот же ты — гавнюк, — улыбнулся гончар.

— Я уж вас обыскался, попить есть? — рухнул на снег кузнец.

За ним подошёл и Гришка, с ошарашенными глазами, молча уселся рядом.

Гончар подал кузнецу свой бурдюк:

— На вот, хлебани.

— О! Спасён! За ваше здоровьице! — припал мужик к горловине.

Совсем рядом выжившие группы первого батальона так же пили воду, кто-то зелья лечения, третьи рыскали в поисках хорошего оружия, другие снимали доспехи с убитых зверян.

Сержант Варлон показался перед толпой:

— Третий отряд! У кого нет оружия! Может потеряли или нужно другое! Милости просим! — указал он на убитых, как зверян так и новобранцев. — И это, у кого есть чё пожрать?

Кто-то из толпы бросил ему лепёшку. Он поймал её и жадно вгрызся. С чуть набитым ртом продолжил:

— Не профлаждаемся! Через тфи минуты строфимся!