Инсомния (СИ) - Бо Вова

Затем бабулька быстро затолкала внучку обратно в дом и сама забежала следом. Вместе с очередным хлопком, широко открылась и дверь Биона.

Мрачность, страх, непонимание и… Надежда? Какой замысловатый взгляд.

— Зачем пришел? — спросил он через порог.

— Помириться? — пожал я плечами.

— Мы и не ссорились.

— Значит, проведать зашел. Три месяца прошло, мог бы и успокоиться уже.

Бион вздохнул и развернулся вглубь комнаты. Будем считать это приглашением, так что я не постеснялся войти следом и закрыть за собой дверь.

— Вино будешь? — раздался голос с кухни.

— Не откажусь.

А живет он что надо. Впрочем, ничего другого от Биона и ожидать не приходилось, уж этот парень точно знает, как устроиться в жизни.

После распределения нам открыли доступы в свои кварталы, в зависимости от факультета. Если белый квартал новичков был похож на коттеджный поселок, то факультетный квартал, это город внутри города.

У белых своя библиотека есть и филармония. У красных тренировочный полигон, размером с весь наш белый квартал. У желтых несколько цехов есть и лабораторий. Я уже молчу, что все это добро имеется и на территории самой академии.

Только вот нам открыли еще и проход в город, и жить в стенах факультета мы не обязаны. И Бион каким-то образом быстренько намутил себе целый трехэтажный дом в не самом дешевом районе города. Жирно для первокурсника, ничего не скажешь.

Я вообще смог снять лишь чердак на окраине. Выбора не было, меня не взяли ни на один из факультетов. Жив и ладно, я не в обидах.

Гостиную я определил по камину. В доме было тепло, но мне кажется, Бион то ли мерзнет, то ли ему просто нравится вид горящего камина. Впрочем, мне тоже.

Усевшись в кресло, подождал, когда вернется кусачка с бутылкой красного и закуской.

— Как ты так быстро выучил временный договор? — спросил он.

— Так его позавчера еще дали.

— Временный договор, пусть и без условностей, учат около месяца.

— Пусть учат, — пожал я плечами.

— Потому и пришел, да? — спросил он, отодвигая свое кресло подальше и присаживаясь.

— Я решил, что это хороший способ обозначить свои намерения.

— Лучше не придумаешь. Но это мало чего меняет. Ты можешь пожертвовать собой ради такого.

— Чтобы убить тебя? — усмехнулся я. — Ты слишком много о себе думаешь.

— Я владею редким даром, между прочим.

— Но себя я люблю больше, ты уж извини. Но если так настаиваешь, могу подзатыльник отвесить, как в старые добрые.

Бион прыснул в кулак, затем рассмеялся. Сначала нервно, но с каждой секундой все радостней и я не смог удержаться, присоединившись к веселью.

— Все? — спросил я, протягивая бокал. — Разобрались?

— Пообещай, а? Мне просто для спокойствия.

— Тебе договора мало?

— Тебе насрать на калейдоскоп, Лаэр. Я же не только божьими глазами смотреть умею. Тебе и на Гипноса насрать и на всех сильных мира сего. Для тебя есть только ты и твои желания, остальное ты просто сметаешь. Я все еще помню, как ты нас взашей протащил через испытание, не давая поблажек.

— Обещаю, что за исключением оздоровительных подзатыльников, не причиню тебе вреда. А подзатыльники для твоего же блага.

— Верю. Тебе верю, — кажется окончательно успокоился Бион и чокнулся бокалом. — Разобрались.

— И это, извини меня за все. Ты вряд ли сможешь понять, но когда тебе с рождения пророчат быть обладателем редкого дара — это одна сторона медали. Второй стороной всегда были Шики. Меня с детства этим пугали, что не все захотят, чтобы я был жив. И если когда-нибудь я увижу Шики — гарантировано он пришел по мою душу. А тут ты прямо на распределении.

— И ты подумал, что меня подослали убить тебя? Ты же еще никому не служишь, зачем тебя устранять так рано?

— Есть несколько домов, которым я уже отказал. По сути — всей правящей аристократии Империи, включая Терновых. А тут ты, Шики со странным двойным сном. Я решил, что ты просто спалился на распределении.

— И убийцу того в белый квартал тоже за тобой отправили, так?

— Думал, да. Что он просто случайно на тебя наткнулся, ты же в халупе жил.

— А теперь как думаешь?

— А Гипнос его знает. Может за мной кто из имперских, может за тобой, потому что ты Шики. Мстить пришли, потому и отправили путника. Может тот урод, что вторгся на испытание и правду говорил. А может все из-за нашего особенного.

Я слышал, что Бион с Хоупом не особо общались после испытания. С лунатиком не якшались как до лазура, так и после не стали. Кажется, даже наоборот, теперь его боятся еще больше. А Бион, как я думаю, просто завидует, что он теперь не в центре внимания.

— И не завидую я вовсе, — проворчал он.

— Ты теперь и мысли читать научился? — усмехнулся я.

— Да когда про него говорят, то у всех взгляд, как у тебя. Насмешливый такой. А ты с ним тоже договор заключил?

— Нет, он меня не боится.

— А ты его?

— А я ему ничего плохого не сделал. Чего мне его бояться? Кстати, Мэйси тоже так считает, один ты у нас в затворники подался.

— И ты решил меня выковырять отсюда? Мне, знаешь ли, вполне комфортно живется, не жалуюсь. Так что твой договор ни на что не повлияет.

— Повлияет. Теперь у меня будет место где пожрать и выпить, — усмехнулся я.

— Ну кто бы сомневался, — вернул усмешку Бион. — Коварный Лаэр строит козни и плетет интриги. И все ради вина и шоколада. Даже слова за день выучил, как сладкого хотелось.

Временный договор — это упрощенная версия обычного. Нам действительно дали слова только вчера, потому что его надо читать на языке калейдоскопа, а это реально сложно. Но, как и обычный договор, мне он дался легко.

Я лишь еще больше убедился в том, что местная система предвзята, потому что дети аристократов и ловцов имеют доступ к знаниям. Их заранее обучали и готовили к поступлению в академию.

А зная слова любого договора, можно получить практически любое сновидение из бестиария академии на вступительных. А если ты не знаешь формулу на незнакомом и сложном языке, в котором важна даже интонация и протяженность звуков, то тебе остается только уповать на чудо.

Надеяться, что из сотен дверей найдется та, за которой и сотен сновидений прячется то, что будет близко к тебе по духу и само заключит с тобой договор. Про выверты Мэйси на вступительных я вообще молчу. Четвертый месяц обучения, а я до сих пор не то, что не умею рисовать, даже не знаю, как выглядит знак моей души.

А временный договор универсален еще и тем, что его можно обрезать, сделав постоянным, но не полным. Такой я и заключил с попугаем Биона. Он не стал моим сновидением, а просто позволил моему сну посмотреть его.

Так что между нами теперь образовалась некоторая связь в калейдоскопе и мир снов ее одобрил. Связь обоюдная и оборвать ее я не могу, но может Бион, как владелец сновидения, потому что их договор сильнее.

Но делать ему это без надобности, потому что пока между нами существует эта связь, я не смогу навредить ни попугаю, ни его владельцу. А если попытаюсь, то меня убьет сам калейдоскоп за нарушение слова, такие прецеденты зафиксированы в истории.

Забавная штука этот мир снов. Шики шатают некий баланс сил, но калейдоскоп не может их за это наказать, только обозначить и показать всем, мол, этот ловец — тот еще говнюк. А вот если кто-то нарушает договор, то обраточка прилетает мгновенно.

В этом моменте наши взгляды с Гипносом, если считать его олицетворением мира снов, сильно разнятся. Ему важно произнесенное слово, но при этом он мало внимания уделяет действиям человека. А я как-то наоборот.

— Разобрался со своей мантией? — спросил Бион с опаской. — Знаешь откуда она? Если лезу не в свое дело…

— Не, — отмахнулся я. — Без понятия, где успел насолить. Но за мной следят постоянно, чувствую, но не понимаю, как и откуда. Может дело в самой мантии, я ведь обязан ее носить, как и все.

— А с Мэйси общался по этому поводу? Библиотеки, магистры в конце концов.