Терри Брукс - Крылья Тьмы

Да и кроме того, у него не было никакой возможности выбраться хотя бы за дверь темницы, даже если бы они были на земле. Без пропавших эльфийских камней, без какого бы то ни было оружия у него не было никакой надежды одолеть тех, кто пленил его.

Находясь взаперти, он не видел большей части того, что произошло за последние несколько дней. Но по медленному и равномерному ходу корабля он мог сказать, что Моргавр все еще продолжает поиски. Отсутствие перемен в заведенном на корабле порядке говорило о том, что эти поиски не дали результатов.

Мысли о побеге не покидали его. Арен представлял себе снова и снова события, которые поспособствовали бы бегству, продумывал свою реакцию и последствия. Он рисовал себе, как осуществляет все шаг за шагом: как выскальзывает за дверь и дальше по проходу, поднимается по трапу на верхнюю палубу, низко пригибается у мачты и дожидается возможности достичь ограждения и перелезть за борт. Но действительность не торопилась претворять в жизнь эти мечты.

Однажды, вскоре после шторма, который продержал их на земле почти сутки, Арен был на палубе с Кри Бега, когда увидел Райер Орд Стар, стоящую на носу корабля. Он не ожидал увидеть ее и на мгновение забылся, уставясь на нее с нескрываемым стремлением и надеждой.

Кри Бега заметил этот взгляд и понял его. Легко прикоснувшись к плечу Арена, он сказал:

— Поговори ссс ней, маленький эльф. Ссскажжжи ей о сссвоих чувссствах.

Эти слова прозвучали как открытое приглашение сотворить какую-нибудь глупость. Мвеллреты относились к провидице с подозрением, так же как и Арен. Кри Бега никогда не верил в искренность ее союза с Моргавром. Это проявлялось в его отношении к ней: мвеллрет игнорировал ее, не предпринимая попыток посоветоваться с ней, даже когда Моргавр это делал. Он дожидался, рассудил Арен, чтобы она раскрыла свое предательство.

— Нечего ссссказззать, маленький эльф? — поддразнил его Кри Бега, наклонившись ближе, его отвратительный запах ударил в нос Арену. — Раззззве она не была твоим другом? Разве она вссссе ещщщще не твой друг?

Арен понял подоплеку его насмешек. Он ненавидел себя за свою нерешительность, но промолчал, продолжая нести бремя собственных сомнений. Что бы он ни сделал, это открыло бы правду, которая повредит либо Райер, либо ему самому. Если бы она ответила ему, это предположило бы существование тайного союза. Если бы она промолчала, он осознал бы еще больнее, насколько переменились их отношения. Сейчас он был слишком уязвим для таких вещей. Было бы умнее обождать.

Он отвернулся.

— Сам с ней говори, — пробормотал он.

Другая возможность появилась днем позже, когда его вызвали в каюту Моргавра и, войдя, он обнаружил провидицу, стоявшую перед ним. У нее опять был отстраненный вид: лицо лишено выражения, будто она душою находилась где-то в другом месте, и здесь присутствовало только ее тело. Моргавр вновь спрашивал его о членах экипажа «Ярла Шаннары» — сколько высадилось, кто они были, когда он видел их в последний раз, каковы были их отношения с друидом. Он опять спросил о количестве — сколько оставалось в живых. Он уже задавал прежде эти вопросы, и Арен давал ему те же самые ответы. Это было не трудно. Скрывать что-либо не было необходимости. Он знал меньше, чем Моргавр. Даже о Беке Моргавр, казалось, знал не меньше, чем Арен. Колдун прочел по следам, оставленным магией в воздухе подземелий Погребенного Замка, что Бек приходил туда и ушел. Он знал, что юноша все еще был где-то в горах, убегая от него, пряча свою сестру.

То немногое, что Моргавр не угадал, Райер Орд Стар ему рассказала. Она сказала ему все.

Временами, когда Моргавр допрашивал Арена, ее мысли, казалось, возвращались к происходящему здесь и сейчас. Ее взгляд при этом становился сосредоточенным, а руки начинали подергиваться. Она осознавала, что происходит вокруг нее, но только на мгновение, а затем вновь отвлекалась от окружающего. Моргавра, казалось, это вовсе не трогало, но Арену причиняло немало волнений. Почему колдуна не раздражает ее невнимание к тому, что он говорил? Почему он не предполагал, что она обособлялась намеренно?

Арену потребовалось много времени, чтобы понять, что происходит на самом деле. Она вовсе не отдалялась. Она в значительной степени была участницей разговора, но в такой форме, что эльфийский принц не осознавал этого. Провидица слышала его слова и превращала их в образы его друзей, пытаясь воплотить их в видения. Она использовала его, чтобы выследить их.

Он был так ошеломлен этим открытием, что прервался на полуслове и уставился на нее. Тишина мгновенно вернула Райер оттуда, куда забросили ее видения, и она в свою очередь уставилась на принца.

— Не делай этого, — сказал он ей тихо, не в состоянии скрыть своего разочарования.

Она не ответила, но он смог прочесть в ее глазах страдание. Моргавр тут же приказал отвести его назад в камеру, он был разозлен и нетерпелив. Тогда-то Арен и понял свое истинное предназначение — не заложник для переговоров и не король-марионетка. Все это могло подождать. Колдун нуждался кое в чем немедленно. Арен служил ему в качестве катализатора для видений Райер Орд Стар, что позволило бы ему найти ведьму Ильзе и всех остальных, кто ускользнул от него. Ни о чем не подозревающий, наивный юноша оказал бы в этом свое содействие, даже не осознавая этого.

Но Арен понял все.

Он опять был заперт в кладовой и оставлен там, празднуя в полном одиночестве свою маленькую победу. Он сорвал попытку Моргавра использовать его. Он сидел, прислонившись спиной к стене корабля, и улыбался в пустоту своей камеры.

Однако его приподнятое настроение быстро испарилось. Его победа была бессмысленной. Проявилась реальность и вытеснила собою то желаемое, что он принимал за действительное. Он по-прежнему был пленником без всякой возможности бежать. Его друзья все так же были раскиданы по свету либо мертвы. Он остался один на один с колдуном в опасной, далекой земле.

И, что было хуже всего, Райер Орд Стар повела себя как враг.

Моргавр безостановочно расхаживал по каюте капитана, подобно запертому в клетку зверю. Райер Орд Стар ощущала исходящие от него темные волны досады. Для него было необычным открытое проявление такого чувства, но чаша его терпения опасно переполнялась.

— Он понимает, что мы пытаемся сделать. Умный мальчик.

Райер не ответила. Она думала о словах Арена, о том, как он посмотрел на нее. Его голос, полный страдания, все еще звучал у нее в ушах, она все еще видела его глаза, полные горького разочарования. Ясно, что он был сбит с толку, введен в заблуждение и неверно осудил ее, а она ничего не могла сделать, чтобы объясниться. Если до этого их положение было ненадежно, то теперь ситуация напрочь выходила из-под контроля.