Кеннет Бёг Андерсен - Ошибка кота Люцифакса

— Подождет, — повторил Филипп. Он взвалил один их двух тяжелых мешков на плечо. — Сначала надо сделать другое.

Равина закрыла рот. Потом улыбнулась и подняла второй мешок.

— Знаешь, тебе больше идет, когда у тебя маленькие рога, Филипп.

— Боюсь, они скоро совсем исчезнут, — ответил он.

— А вот это тебе идет больше всего!

46

Торжественный обед

Первые гости стали прибывать ближе к полуночи.

Филипп стоял посередине праздничного зала, где должен был состояться торжественный обед. Официанты с начищенными рогами выстроились у входа в длинный ряд, держа подносы с бокалами.

Под мерцающими люстрами замер стол, украшенный крапивой и черными серебряными подсвечниками. Он имел форму гигантского трезубца, состоящего из трех параллельных столов и одного главного стола, стоявшего поперек. Мест было больше тысячи.

В центре главного стола стояло кресло, резко отличавшееся ото всех остальных. Оно было сделано из старых пожелтевших костей и обтянуто кожей и мехом разных животных. Подлокотники украшали два человеческих черепа. Это было место Люцифера. Филиппу сказали, что он должен сидеть рядом. По правую руку от Властителя.

Появились многочисленные гости — свежевыбритые грагорны, которые ради праздника соскребли со своих лиц сажу, темптаны в черно-черных костюмах, варгары в рясах с накинутыми на белесые глаза капюшонами — и зал быстро наполнился разговорами, смехом и звоном бокалов.

Казалось, всем очень хорошо. Даже варгарам, которым разрешалось говорить только шепотом, иначе это могло привести к катастрофам на Земле. И только тюстеры не принимали участия в праздновании.

«Они не склонны к светской жизни, — сказала Равина. — У них аллергия на приятное времяпрепровождение, как у Люцифера аллергия на счастье».

Филипп заметил Драную Бороду, одетого в сверкающий черный костюм, по-видимому, на несколько размеров меньше его огромного туловища. Его рога блестели, как отполированные монеты. В каждой руке он держал по бокалу, и, похоже, не знал, с какого лучше начать.

Филипп проложил себе дорогу сквозь толпу, подойдя к привратнику.

— Кое у кого, кажется, жажда, — сказал он, улыбаясь.

— Привет, Филипп. Ты про что? Ах, про эти бокалы? — Драная Борода покачал головой. — Куда ни пойдешь, тебе везде предлагают бокал. А я не люблю отказывать. На обеде в Замке нельзя вести себя невежливо. Твое здоровье! — Он разом выпил оба бокала и вытер рот тыльной стороной руки. — Э-эх!

Филипп не мог удержаться от смеха.

— Ну, конечно, никому нельзя отказывать!

— Странно, что празднество все-таки состоялось, — заявил Драная Борода. — А еще недавно в это никто не верил.

— Во что?

— Да в этот обед в Замке. Он же был отменен! — Демон покрутил свою козлиную бородку. — Хотел бы я знать, из-за чего случился весь сыр-бор?

«А Бог его знает», — хотел было ответить Филипп, но вовремя решил, что это не самое удачное выражение для Преисподней, и сказал: — Я не знаю.

— Хм-м, хм-м, — буркнул Драная Борода. — Значит, до тебя не добрались слухи, которые ходят по городу.

— Какие слухи?

Привратник поманил его пальцем и шепнул на ухо:

— Говорят, все дело в одном рыжем мальчике-человеке. Это благодаря ему все-таки состоится праздничный обед, завершающий Фестиваль.

— Неужели так говорят?

Филипп посмотрел на собравшихся дьяволов и демонов, заметив, что большинство из них поглядывают на него или кивают в его сторону, когда думают, что он не видит. Они говорили о нем? Они уже знали, что произошло?

— Да, так говорят, — заявил Драная Борода. — Но ты, конечно, ничего об этом не знаешь?

— Не-ет, — ответил Филипп и перевел разговор на другую тему, спросив, кто проходит через ворота в Ад этой ночью.

— Никто, — ответил демон. — Этой ночью впускать никого не будут. Пусть ждут у входа. Наверное, они не против такого поворота событий. Люди редко стремятся сюда. Эта единственная ночь, когда у грешников выходной. Даже кнуту нужен отдых. Зато, когда обед кончится, всем им придется вдвое хуже. Нельзя же полностью остановить все только потому, что…

Драная Борода продолжал разглагольствовать, но его слова проскальзывали мимо ушей Филиппа.

В зал вошла Сатина. Она стояла рядом с матерью и явно кого-то искала, оглядывая зал. На ней было длинное черное платье, а волосы на голове были уложены в красивую прическу. Девушка была хороша, как летняя ночь.

Отца Сатины нигде не было видно, и Филиппа это обрадовало. Он еще помнил, как рассердился на него Чернорог за то, что он обидел его дочь.

Сатина заметила Филиппа и помахала ему рукой. Он помахал в ответ.

Драная Борода тоже заметил Сатину, криво усмехнулся и сказал:

— Беги, Филипп! Продолжим разговор в другой раз.

Филипп подошел к Сатине.

— Привет! — сказал он и поздоровался с матерью: — Привет, Демеона!

Демеона ласково улыбнулась.

— Привет, Филипп. — Она подняла взгляд на кого-то позади Филиппа. — Посмотри сюда, моя радость, это Филипп!

— И правда, это он, — прозвучал грохочущий голос, и у Филиппа по спине побежали мурашки.

Он резко повернулся и испуганно взглянул на отца Сатины, державшего в огромных руках три бокала. Один он протянул жене, другой дочери.

— Пожалуйста. А это тебе, Филипп…

Огромный демон фыркнул так, что столб черного дыма вырвался из его ноздрей. Он сделал шаг и возвысился над Филиппом как вулкан.

«О, боже, — подумал Филипп, чувствуя, как слабеют ноги. — Он еще не знает, что мы с Сатиной помирились. Он по-прежнему сердится на меня».

— П-подождите, — жалобно сказал он и замахал руками. — Сатина и я уже…

— Папа! Перестань! Ты обещал, что не будешь дразнить его!

Суровое выражение лица Чернорога мгновенно изменилось на добродушное и приветливое.

— Да мне это и в голову не приходило, — сказал он и лукаво улыбнулся, протягивая Филиппу бокал. — Тебе ведь тоже надо выпить за встречу?

Филипп протянул дрожащую руку и взял бокал. Он был уверен, что все в радиусе двадцати метров слышали, как бешено бьется его сердце.

— Милый мой, да как же тебе не стыдно! — повысила голос Демеона.

— А что? — Чернорог невинно пожал плечами. — Я ничего не сделал. Только предложил мальчику выпить. Это ведь не преступление? Кстати говоря, Филипп, как тебе нравится платье Сатины? Она очень переживала. И все время спрашивала…

— Папа! — воскликнула Сатина, зардевшись.

Чернорог всплеснул руками:

— Ну, а теперь-то что не так?

— А теперь мы пойдем, — сказала Демеона и подхватила супруга под руку, — вон туда, где стоят Ворчливый Коготь и его жена, надо с ними поговорить.