Майкл Муркок - Город Зверя

— Ты лжешь! — завизжала Хоргула. — Я всего лишь простая женщина, которая была обманута Майклом Кейном точно так же, как он пытается обмануть вас. Убейте его! Убейте!

— Как же могла одна женщина убедить целую страну в грандиозной лжи? — крикнул я, оборачиваясь к ней. — Что ты сделала, злодейка? Ты заставила два великих народа вцепиться друг другу в горло. Неужели у тебя нет никакого чувства стыда за то, что ты наделала?

Хотя она и продолжала играть свою роль, я увидел отблеск иронии в ее глазах, когда она ответила:

— Неужели у тебя нет никакого чувства стыда? Ты незваный гость, растоптавший все великие обычаи и традиции южных стран для того, чтобы иметь полюбившуюся тебе женщину.

Мне стало ясно, что убедить их будет невозможно.

— Отлично, — бросил я. — Если я такой злодей, как ты говоришь, тогда ты знаешь, что я выполню свою угрозу и убью Бради, если вы попытаетесь напасть на меня.

Я двинулся вперед, и она неохотно отступила, давая мне пройти.

Дарнал приоткрывал мой тыл, когда мы прошли через зал к дверям, а оттуда через приемную к дворцовой лестнице и моему воздушному кораблю.

Я вынудил Бради забраться по веревочной лестнице, и Дарнал последовал за мной. Очутившись в гондоле, я обратился к старику.

— Ты должен верить нам, когда мы отрицаем сказанное Хоргулой, — настойчиво сказал я ему.

— Хоргула всегда говорит правду, — ответил он ровным голосом, глядя на нас стеклянными глазами.

— Неужели ты не понимаешь, что она тебя загипнотизировала? — спросил я его. — Карнал и народ Мишим Тена столь долго были друзьями, что война между ними может уничтожить все, что означает южные страны и южную культуру.

— Она не стала бы лгать.

— Но она же лжет! — Теперь в первый раз заговорил Дарнал. — Я не понимаю всего, о чем вы говорите, но я понимаю, что ни моя сестра, ни Майкл Кейн никогда не совершили того, в чем ты их обвиняешь.

— Хоргула хорошая. Она говорит правду.

Я печально покачал головой. Потом я провел его к люку и показал на веревочную лестницу.

— Ты можешь идти, бедный обманутый человек, — сказал я. — Это ли я вижу — тень некогда великого Бради?

На миг что-то, казалось, заискрилось в его глазах, и я понял, каким человеком он действительно был, когда не находился под гипнотической властью Хоргулы. Горе из-за измены и смерти сына, должно быть, на время подорвало его силы — ив это время Хоргула и сумела добраться до него и обработать его ум, пока не подавила его волю.

Я недооценивал ее. Я думал, что разбил ее в арзгунских пещерах, но вместо этого она немедленно составила план, как достичь своих целей и отомстить за себя всем своим врагам — и одним из этих врагов, хотя тут этого не понимали, был Мишим Тен.

Мы подождали, пока Бради не добрался до земли, а затем, когда хлынули вперед придворные и часовые, вытянули лестницу, перерубили причальные канаты и поднялись в небо над Бриллиантовым городом.

Теперь, когда я знал правду, что я действительно был в том же временном периоде, из которого меня вытянули раньше, я твердо решил вернуться в Варналь, город Зеленых Туманов, и увидеть мою Шизалу. Мы также должны были разузнать, что же Бради Карнак — отец Шизалы и Дарнала — знал об этом деле и что он готовился предпринять.

Великая битва, имевшая место в Варнале между Карналом и арзгунами, сильно истощила силы Карнала и ослабила. Я не думаю, что у них, карнальцев, может быть шанс выиграть войну с более сильным Мишим Теном.

И я не думаю, что они будут воевать со всей душой, потому что, в то время как мишимтенцы были убеждены, что Хоргула говорила правду, карнальцы знали иное и должны были испытывать больше чем сочувствие к заблуждению своих друзей.

Нам потребуется некоторое время, даже при предельной скорости, чтобы добраться до Варналя, но, по крайней мере, Дарнал сможет служить мне проводником.

Пока мы летели к городу Зеленых Туманов, Дарнал рассказал мне, что выпало на его долю с тех пор, как мы расстались в арзгунских пещерах.

Вы помните, что мы с Дарналом решили, что одному из нас следует вернуться на юг получить помощь для спасения Шизалы, которая была пленницей Хоргулы в арзгунских пещерах, если я не буду иметь успеха в своей попытке.

Он как можно быстрей поскакал, пересекая покрытые нами сотни миль. Но его дахар вскоре охромел, он оказался без одра в кишащих хилами лесах.

Каким-то образом он отбился от нападавших на него, хотя его дахару не так повезло, — но он потерял ориентировку и наткнулся на деревню дикарей, которые взяли его в плен с намерением съесть.

Он сумел бежать, проделав подкоп, из хижины, куда его заточили, но, безоружный и умирающий от голода, он какое-то время скитался, пока не встретил отряд кочевых пастухов, которые оказали ему помощь.

Последовало еще много всяких приключений, и вскоре он был порабощен разбойниками, продавшими его представителю Бради мелкого государства, сумевшего как-то уцелеть на юге, хотя в смысле цивилизации оно было далеко позади большинства южных стран.

Он ухватился за первую же возможность бежать и направился в Мишим Тен, ближайшую дружественную страну, как он думал.

Добравшись до Мишим Тена и рассказав жителям небольшого поселения неподалеку от границы, кто он такой, он был изгнан как враг! Он не мог поверить случившемуся и решил, что произошла ошибка.

Он оказался преследуемым теми, кого считал надежным союзником своей страны. Неделями он избегал разыскивающих его стражников, но в конечном итоге был загнан в угол. Он дрался хорошо, но в конце концов был взят в плен.

Стражники взяли его в Мих-Са-Вох, где я впервые увидел его после нашей разлуки.

Это была повесть не хуже моей, которую я, по его просьбе, рассказал ему.

Скоро мы летели над огромной равниной, которую я сразу узнал по покрывавшему ее необычному алому папоротнику, волновавшемуся на ветру, словно бесконечный океан, — Алая Равнина.

Я приветствовал ее.

Это означало, что мы находились довольно близко от Зовущих Холмов, на которых расположились Варналь, город Зеленых Туманов, Дом карнальских Бради и Шизалы, моей возлюбленной.

Зовущих Гор мы достигли на следующий день утром и в скором времени добрались до Варналя.

У меня екнуло сердце от радости, когда я снова увидел высокие башни Варналя. То тут, то там некоторые здания были странного голубого мрамора, добывавшегося в этих горах. Мрамор пронизывал жилки золотых узоров, заставлявшие здания сверкать на солнце. На башнях развевались вымпелы. По сравнению с Бриллиантовым городом он казался не таким большим, и все же для меня он был несравненно более прекрасным — и несравненно более желанным.