Элизабет Кернер - Эхо драконьих крыл

Не было сомнений ни в истинности этого зова, ни в том, что большинство из моих сородичей его также услышали. Это не было необычным: любой мог бы воззвать ко всем нам одновременно, если ему было все равно, кто его будет слушать. Я немедленно обратился к своему народу подобным же образом, сказав им, что этот случай — особенный, как раз и являющийся предметом обсуждения на завтрашнем утреннем Совете, и что большая часть опасности существовала, скорее всего, лишь в разуме этого юного создания. Шикрар сообщил мне со своего наблюдательного поста, что он ответил ей и с ней все в порядке. Мне пришлось на время позабыть об этом, ибо слишком многие хотели меня выслушать. Разумеется, она была напугана, однако, похоже, благодаря ответу Шикрара, страх ее отступил. Она больше не взывала к нам.

Некоторое время ушло у меня на то, чтобы разобраться с ответами сородичей, но в конце концов стало ясно, что большинство представителей моего народа настроены весьма участливо. Даже Кейдра приветствовал этот зов, отвлекшись немного от своего вот-вот уже готового появиться на свет малыша.

Мне нужно будет рассказать Ланен, насколько ее зов оказался успешен.

На закате.

Ланен

Охранники Марика остановили меня примерно в миле от лагеря. Они проводили меня — по большому счету, довольно учтиво, к прогалине, где стояли хижины. У входа в хижину побольше нас ждал Марик. Я поднялась по ступенькам к двери; оба охранника последовала за мной.

Будь он проклят. Несмотря на все, что я о нем знала, он по-прежнему казался мне красавцем. Светлые его волосы словно сверкали в предвечерних лучах солнца, в глазах цвета зеленой травы мне чудился золотой блеск, а благодаря своему стройному, но сильному телосложению, он казался намного моложе, чем был на самом деле. Он вежливо попросил меня зайти и отужинать с ним. Сейчас в голосе его не осталось и следа той боли, которую я слышала в нем недавно, хоть я и знала, что он использует свой голос в качестве оружия, мне приходилось с трудом заставлять себя относиться к нему, как он того заслуживал.

Нет, Ланен, правду. Мне приходилось сдерживать себя, чтобы не соглашаться с любыми его словами.

Голова у меня была настолько забита разными мыслями, что я совсем позабыла об амулете, который он носил в Илсе. Все-таки они ведь как раз и созданы для того, чтобы скрывать истину от тех, на кого они воздействуют.

— Почтенная Ланен, заходи и располагайся поудобнее.

— Я зашла внутрь и сняла плащ. Охранники, закрыв за мною дверь, удалились.

— Благодарю тебя за то, что ты ответила на мое предложение, — сказал он. — Надеюсь, эти мужланы вели себя с тобой достаточно вежливо?

— Они остановили меня, когда я прогуливалась, и заявили, что мне приказано предстать перед тобою. Один из них пригрозил связать мне руки, если я вздумаю упрямиться, — ответила я, стараясь казаться больше раздраженной, чем напуганной.

— Болваны! — воскликнул он. — Я вовсе не приказывал им ничего подобного. Какого наказания они заслуживают, по-твоему?

— Это не так уж важно, Марик, — сглотнула я, пытаясь сохранять свой голос спокойным. — Зачем ты хотел меня видеть?

Он улыбнулся мне так, словно между нами был какой-то секрет.

— Да вот, госпожа, я только что закончил утреннюю работу, которая сделает купеческую гильдию Марика одной из богатейших в мире. И я подумал: может, стоит пригласить тебя отметить это свершение? А после ужина мы, быть может, поговорили бы о твоей матери он придвинулся ближе ко мне, понизив голос до такой степени, что мой страх растаял: — И, может статься, мы побольше бы узнали друг друга? Я бы хотел узнать тебя получше, Ланен, — сказал он, затем взял мою руку, поднес ее к губам и поцеловал тыльную сторону моей ладони, что, как я слышала, мужчины иногда делают. Потом повернул мою руку ладонью вверх и снова поцеловал — нежно, ласково, страстно.

Я содрогнулась от отвращения и одновременно — от глубочайшего волнения. Стоило мне подумать о том, что человек, который страстно целует меня, возможно, приходится мне отцом, как меня едва не выворотило наизнанку; однако другая часть моего существа думала иначе. Разум мой был твердо убежден в том, что Марик, помимо того что мог оказаться моим отцом, еще к тому же обладал темной душой и путался с демонами; однако тело мое предательски изнывало от внезапно нахлынувшего страстного желания. Я никогда еще не знала мужчин и ни разу не любила по-настоящему, и, уж конечно, за мною никто никогда не ухаживал, как бы противоестественно мне это сейчас ни казалось. Но подобного я ожидала от него меньше всего и была к этому совершенно не готова.

Ноги мои не слушались меня; внезапно я вдруг оказалась в его объятиях, и лицо его находилось теперь в нескольких дюймах от меня. Даже запах, исходивший от него, был изумителен и бесконечно притягателен. Я и не заметила, как губы его соприкоснулись с моими. От его поцелуя по телу у меня пробежала дрожь, переполнив каждую частицу моего существа желанием, в котором чувствовался привкус зла, строжайшего запрета… Я не могла этому сопротивляться. И это было отвратительно.

Малый клочок моего разума все еще крепко цеплялся за действительность. Этот кусочек кричал мне, что уже почти подошло время заката, что единственный, кто заслуживает подлинной любви, ждет меня, но желание тела взяло верх, и мне было все равно. Боюсь, что, оставив без внимания доводы разума, я со всей пробудившейся во мне страстью ответила ему на его поцелуй.

Казалось, он слегка опешил. Лишь спустя минуту он сумел отстраниться и уставился на меня, и я не могла сказать, что означает блеск в его глазах.

— Да у тебя внутри пламень, моя лошадиная повелительница. Ты выстроила свои стены высокими и прочными, Ланен, но я преодолею их.

Мы вновь слились в поцелуе. Я ощущала позывы плоти, которых не знала многие годы. Я прекрасно понимала, что мне следовало бы убраться отсюда, но это было осуществимо не более, чем если бы я вознамерилась взлететь.

Слава Владычице, что этот недоумок управился очень быстро.

Когда наступила передышка и мы, запыхавшись (я-то уж точно не могла восстановить дыхание), крепко сжимали друг друга в объятиях, он пробормотал мне в ухо:

— Ланен, госпожа моя, я знаю твою тайну. Я знаю, что ты разговаривала с драконами, как и я. Умоляю тебя, милая моя госпожа, расскажи мне, что ты от них узнала, чтобы уж мы и тут действовали сообща.

Ничто другое не могло бы избавить меня от его чар, как это. Я слегка отстранилась.

— Что? — переспросила я, разум мой был все еще затуманен страстью. — О чем ты?

— О драконах, дорогая моя, — ответил Марик и ослепительно улыбнулся. Он изогнулся и поцеловал меня в шею, прижав меня еще крепче к себе; его руки, сильные и чувственные, ласкали мне спину, а он продолжал бормотать: — Я знаю, что ты была у них, бесстрашная ты душа. Расскажи мне, о чем вы говорили?