Лей Бардуго - Тень и Кость (ЛП)

Но Дэвид сожалел о содеянном. А раз так, то и другие могли быть недовольны ситуацией. Может, полк недовольных пополнится, когда Дарклинг покажет всю мощь Тенистого Каньона. Увы, к тому моменту может быть уже слишком поздно.

Мои мысли прервал внезапно появившийся Иван.

— Вставай, — приказал он. — Он хочет тебя видеть.

Живот скрутило, но я встала и последовала за мужчиной. Как только мы вышли из палатки, нас окружили стражи и сопроводили к покоям Дарклинга. Опричники у входа, завидев Ивана, стразу расступились. Он кивнул на палатку и ухмыльнулся:

— Заходи.

Мне отчаянно захотелось стереть это всезнающее выражение с его лица. Вместо этого я задрала подбородок и прошла мимо него. Когда шелковые полы палатки сомкнулись за мной, я сделала пару шагов внутрь и замерла, дабы собраться с силами. Просторное помещение тускло освещалось светильниками. Пол был устлан коврами и мехами, а в центре стоял большой серебристый котел, в котором горел огонь. Высоко над ним была откинута пола в крыше, позволяющая дыму выходить наружу. Сквозь отверстие виднелось ночное небо.

Дарклинг сидел в кресле со стаканом в руке, на столике рядом стояла бутылка кваса. Его длинные ноги были вытянуты, он смотрел на огонь. Не глядя, мужчина указал мне на кресло напротив. Я подошла к огню, но садиться не стала. Дарклинг глянул на меня с едва заметным раздражением и вновь отвернулся к пламени.

— Присаживайся, Алина.

Я села на краешек кресла и насторожено посмотрела на собеседника.

— Говори, — приказал он; у меня создалось такое впечатление, будто я его собачка.

— Мне нечего сказать.

— А мне кажется, ты многое хочешь мне сказать.

— Даже если я попрошу, ты все равно не остановишься. Если скажу, что ты сумасшедший, ты мне не поверишь. Так зачем силы тратить?

— Может, потому что ты хочешь, чтобы мальчишка выжил.

Из меня будто выбили весь воздух; мне пришлось подавить всхлип. Мал жив. Дарклинг прекрасный лжец, но я сомневалась, что он врет. Ему нравилось властвовать надо мной, и Мал давал ему такое преимущество.

— Что мне сказать, чтобы спасти его? — прошептала я, подаваясь вперед. — Что я должна сказать?

— Он предатель и дезертир.

— Он лучший следопыт, который у тебя есть и будет.

— Возможно, — парень равнодушно пожал плечами.

Но я его неплохо изучила и заметила блеск жадности в глазах, когда он отклонил голову, чтобы опустошить бокал с квасом. Я знала, чего ему стоило думать об уничтожении того, что он может использовать. И я решила этим воспользоваться:

— Ты можешь изгнать его на север в вечный мороз, пока он тебе не понадобится.

— Ты бы предпочла, чтобы он провел остаток жизни в трудовом лагере или тюрьме?

Я сглотнула комок в горле.

— Да.

— Думаешь, что найдешь способ освободить его? — озадачился он. — Думаешь, если он выживет, то сможешь что-нибудь придумать? — Дарклинг покачал головой и рассмеялся. — Я наделил тебя необычайным могуществом, о котором можно только мечтать, а ты не можешь дождаться, чтобы сбежать и стать домохозяйкой для своего следопыта.

Я знала, что стоит помалкивать, играть в дипломатию, но все же не сдержалась:

— Ничем ты меня не наделял. Ты сделал меня рабыней!

— Я никогда этого не хотел, Алина, — он провел рукой по подбородку, и в этот момент его лицо стало усталым, раздраженным, человеческим. Но что из этого было правдой, а что притворством? — Я не мог рисковать. Ни с могуществом оленя, ни с будущим Равки, находящимся на краю пропасти.

— Только не надо делать вид, что тебя заботит благополучие Равки! Ты солгал мне. Ты врал мне с момента нашей встречи!

Его длинные пальцы сжались вокруг бокала.

— А ты заслужила мое доверие? — впервые его голос звучал не таким спокойным и равнодушным. — Багра нашептала тебе на ушко пару обвинений, и ты тут же сбежала! Никогда не задумывалась, что это будет значить для меня, для всей Равки, если ты просто исчезнешь?

— Ты не оставил мне выбора.

— Конечно, он у тебя был. И ты выбрала повернуться спиной к своей стране, ко всему, чем ты являешься.

— Это несправедливо…

— Справедливость! — рассмеялся он. — Ты все еще говоришь о справедливости. Какое она имеет к этому отношение? Люди проклинают мое имя и молятся за тебя, но это ты была готова бросить их на произвол. Это я дам им власть над врагами. Это я освобожу их от тирании короля!

— Поменяв ее на собственную тиранию.

— Кто-то должен быть лидером, Алина. Кто-то должен положить этому конец. Поверь, я бы и сам хотел, чтобы был иной выход.

Он говорил так искренне, так разумно. Совсем не как монстр с ненасытными амбициями, а, скорее, как правитель, который верил, что поступает правильно ради своего народа. Несмотря на все, что он сделал и намеревался сделать, я чуть ему не поверила. Чуть.

Я быстро покачала головой, и Дарклинг снова опустился в кресло.

— Ладно, — он устало пожал плечами. — Считай меня злодеем.

Затем поставил пустой бокал и встал.

— Подойди.

Меня пронзил страх, но я заставила себя подняться и пересечь расстояние между нами. Он изучал меня в свете огня. Затем коснулся ошейника Морозова, проводя элегантными пальцами по грубой кости. Его рука скользнула по моей шее и ласково коснулась лица.

Я почувствовала волну отвращения, но и уверенную, опьяняющую силу. Меня злило, что он все еще мог производить на меня подобный эффект.

— Ты меня предала, — прошептал парень.

Мне хотелось расхохотаться. Я предала его? Он использовал меня, соблазнил, а теперь захватил в рабство, а это я оказалась предательницей? Но я вспомнила о Мале и проглотила свою злость и гордость.

— Да. Мне очень жаль.

Он рассмеялся.

— Вовсе тебе не жаль. Ты думаешь только о мальчишке и его жалкой жизни.

Я промолчала.

— Скажи, — его хватка на мне усилилась, пальцы больно сжимали плоть. В свете пламени его глаза выглядели бездонными и мрачными. — Скажи, как сильно ты его любишь. Моли меня оставить его в живых.

— Умоляю, — прошептала я, борясь с накатившими слезами. — Прошу, пощади его!

— Почему?

— Потому что ошейник не даст тебе того, чего ты хочешь, — опрометчиво выпалила я. Была только одна вещь, которой я могла торговаться, и та ненадежна, но я продолжила: — У меня нет выбора, кроме как повиноваться тебе, но если ты навредишь Малу, я никогда тебя не прощу. Я буду бороться с тобой любыми способами. Каждую свободную минуту я буду думать о том, как покончить свою жизнь, и, в конечном счете, мне это удастся. Но если ты проявишь милосердие, дашь ему жить, я буду служить тебе по доброй воле. Я буду доказывать свою благодарность всю оставшуюся жизнь.