Песнь войны (СИ) - Карпов Илья Витальевич

Услышав это, Маркус и Тиберий переглянулись и не сдержали улыбок, хоть маг и с грустью вспомнил капитана де Болье. Торговец посчитал, что они ему не поверили, и остаток пути ехал молча. Высадив их за воротами, он сухо попрощался и отправился по своим делам.

— Этот город напоминает мне Аэций, — сказал аэтиец, шагая по въездной улице. — Та же суета, те же люди, разве что одеты потеплее. Наверное, все столичные города похожи друг на друга в какой-то мере.

— Возможно и так, — ответил Маркус. — Нечасто бываю в столицах. Я и в Энгатаре-то всего лишь третий раз. Сравнивать не с чем.

— Признаться, я посещал подобные города проездом по пути сюда. Из Аэция в Сатели, потом Эхлаан. Сначала думал морем из Вегеции отправиться, но потом подумал, что лучше посмотреть на людей и чужие земли, чем днями напролёт вглядываться в водную гладь. Надеюсь, мне удастся вернуться назад, не попав в заточение снова, — Тиберий грустно улыбнулся. — А вам никогда не хотелось путешествовать, Маркус?

— Честно говоря, хотелось всегда, — признался маг, — но жизнь в Академии порой напоминает густую кашу. В ней вязнешь с головой, забываешь о мечтах и желаниях. Хотя, если подумать, то дело даже не в месте, а в самом человеке, в его природе.

— Человеческая природа… Неисчерпаемый источник для философов и теологов. И что же вы имеете в виду?

— Человек, едва приехавший в новое место, готов покинуть его без колебаний. Так было и со мной, когда я впервые ступил на почву острова Морант, вдохнул запахи Вальморского порта… В то время для меня, юнца, привезённого на Закатный остров, даже тамошние портовые запахи рыбы и матросского пота отдавали магией. Я увлечённо учился, был готов отправиться хоть на край света, если потребуется. Но этого не требовалось. А потом, как и любой человек, пробывший где-то достаточно долго, я пустил корни. Когда меня впервые за долгое время отправили на большую землю, я даже удивился своему нежеланию покидать обжитое место. А потом, что парадоксально, чем больше раз мне приходилось уезжать из Вальморы, тем меньше мне этого хотелось. Эти «корни», в отличие от настоящих, с каждым разом становились всё крепче, тянули меня обратно и вовсе не желали рваться. Дошло до того, что, когда меня назначили деканом, я с большой неохотой переезжал в деканскую комнату, что в западном крыле Академии.

— А что же с вашими корнями сейчас?

— Забавно, но теперь чувствую, что их нет. Даже больше, будто их никогда и не было, — усмехнулся Маркус. — Оборвались в тот самый момент, когда демон произнёс имя архимага. Тогда я понял, что путь назад для меня закрыт окончательно. По крайней мере, пока Вингевельд во главе Академии. Отправив меня в погоню за Игнатом, он решил просто избавиться от меня, как и от других огненных магов. И что-то подсказывает мне, что дело не только в различии стихий.

Маркус задумался было о мотивах архимага, но тут же сообразил, что ему известно слишком мало, чтобы это выяснить. В любом случае сейчас важно найти Игната, ради этого он прошёл через всё это и, наконец, прибыл в Энгатар. Вот только как именно отыскать мальчика в этом людском муравейнике?

Маг поймал себя на мысли, что было бы проще, если б в городе и впрямь начался пожар. Тогда, по крайней мере, ему было бы ясно, что Игнат где-то здесь и не покинул город. Нет, глупости. Это слова архимага. Мальчик никогда бы не поступил так. Да и мальчик ли? Сколько же ему сейчас должно быть? Маркус не знал, когда Игнат родился, но встретив его на улицах Дракенталя, решил, что тому должно быть около семи или чуть меньше. С тех пор минуло, кажется, двенадцать лет, пять из которых они не виделись. Что бы сделал сам Маркус, окажись он в столице в таком возрасте? «Отправился в кабак», — сам себе ответил маг. Ему стало противно от такого ответа, но подобные питейные заведения полнятся слухами, а значит, там могут знать о таком примечательном человеке.

Маг почему-то был убеждён, что узнает Игната при встрече, а потому старался всматриваться в лица прохожих, чьи волосы хоть немного отдавали рыжиной. Те в свою очередь удивлённо ловили его взгляд и тут же отворачивались. Тиберий воспринял идею спрашивать в тавернах с осторожностью.

— Не думаю, что это хорошая мысль, — поёжился он. — Заходить в такие места после прошлого раза.

— В этот раз деньги нам выдали в Пламенном замке, — парировал Маркус. — Думаешь, Раухелю есть смысл расплачиваться фальшивкой?

— Тогда надеюсь, вы знаете, что делаете, — вздохнул аэтиец.

Они обошли самые разные заведения: от забегаловок со сломанной вывеской, ютившихся на первых этажах домов, до постоялых дворов, где даже вышибала был одет лучше них. Но о молодом рыжем парне со взъерошенными волосами мало кто слышал. В паре мест, впрочем, рассказали, будто бы видели похожего то ли у банка с ригенским названием, то ли неподалёку от королевского дворца. Но то, должно быть, были какие-то другие обладатели рыжих волос. В самом деле, какие дела у Игната могли быть у банка или королевского замка? В таких местах бродят лишь богачи и придворный люд. Наверняка бедняга теперь ведёт полунищую жизнь, перебиваясь случайными заработками, а таких стража к замку и на милю не подпустит. И всё же Маркус не прекращал поиски, полный намерения обойти город вдоль и поперёк. Он вновь вспомнил слова капитана и, стиснув кулаки, сказал про себя: «Нет, я не сдамся и не отступлю. Не в этот раз».

Очередной переулок оказался серым, грязным и неприветливым. В лужах, образованных дождевыми стоками, лениво похрюкивали свиньи, у их боков грелись тощие облезлые собаки, а со всех сторон на Маркуса с Тиберием внимательно глядел разномастный люд. Те, кого было принято называть «городским дном». Калеки, опёршись на покосившиеся стены домов, плевали на землю, хмурые громилы провожали недобрым взглядом, а босые чумазые дети развлекались тем, что дёргали свинью за хвост и хохотали над тем, как она визжит.

Маркус покрепче прижал к себе кошелёк, убедившись, что он до сих пор за пазухой. Конечно, порт Вальморы, куда он частенько наведывался, живя в Академии, был тем ещё местом, но там, во всяком случае, бурлила жизнь и суета, напоминая о бурной реке. Это же место навевало мысли о застойном болоте, да и пахло здесь соответствующе. Маркус увидел деревянную трактирную вывеску, неподалёку от которой какой-то оборванец справлял малую нужду прямо на стену. Глубокие царапины на вывеске образовывали надпись «Крысий хвост», которая жутко возмутила мага, в которого много лет упорно вдалбливали грамоту. Что за чушь! Хвост может быть «крысиным», но никак не «крысьим».

— Маркус, вы и впрямь хотите зайти сюда? — негромко спросил Тиберий, увидев направление взгляда мага. — Все эти люди не сводят с нас глаз. Думаю, мы в плохом районе, такие есть в каждом большом городе. Уж поверьте, в Аэции он примерно так и выглядит.

— Нам нечего бояться, — не унимался маг. — Мне не раз приходилось отбиваться от подобных встреч. Я ведь как-никак огненный маг.

— Надеюсь, у вас хватит сил справиться, Маркус, — Тиберий оглянулся. — Мне всё кажется, будто за нами кто-то идёт, но я никого не вижу. Паранойя?

— После того, что тебе довелось пережить — очень может быть. Понимаю твои опасения, но уверяю, мы только зайдём, спросим об Игнате и тут же выйдем.

Внутри «Крысьего хвоста» оказалось именно так, как ожидал Маркус. Грязный пол и почти такие же грязные столы, закопчённый чадящими настенными лампами потолок, мутные окна, тошнотворные запахи вчерашней пирушки. «Огонь в лампах — это хорошо», подумал маг. Картину довершали свернувшийся калачиком человек, сопевший справа от двери, и лысый трактирщик с повязкой на глазу, что тёр тряпкой барную стойку и даже не взглянул на вошедших. Лишь когда они подошли совсем близко, он нехотя оторвал от тряпки здоровый глаз, который тут же внезапно округлился.

— Вы от Стервятника? — осторожно и немного испуганно спросил он.

— Никогда о нём не слышал, — ответил Маркус, от чего трактирщик вновь поскучнел. — Мы ищем одного человека.