Черными нитями (СИ) - Николаева Лина

К гостям скользнула девушка в лёгком зелёном платье. В рыжие волосы были вплетены цветы, и в полумраке она напоминала настоящего лесного духа. Кай шепнул ей что-то на ухо, она поклонилась и повела за собой.

Они вышли в длинный коридор. Вдоль белых стен стояли вазы с цветами, рядом с ними — высокие столики с клетками. Яркие птички внутри пели и трепетали крыльями.

Девушка развернулась и стала рассказывать:

— На юге любят песни, танцы и игры, и если вы захотите познакомиться с его традициями, то приходите в южный лес. На востоке знают толк в хорошей еде, алкоголе и других интересных вещах, — девушка лукаво улыбнулась. — Восточный лес дальше всех, — она указала рукой в сторону. — На западе знают, что такое любовь. Если у вас пылкое сердце и любопытный ум, приходите узнать тех, кто живёт в западном лесу. На севере люди более скрытные, но они тоже знают вкус жизни. Жители других лесов всегда готовы прийти к ним в гости, если их позовут.

Девушка юркнула в сторону, и белый коридор сменился каменными стенами, поросшими мхом. Запахло хвоей. Сумрак разгоняли янтарные лампы, которые прикрывал папоротник. Здесь было холоднее, и Рейн поправил застёжку под шеей, удерживающую плащ.

Девушка открыла дверь и указала рукой внутрь.

— В сумрачном лесу всегда есть место для тайны, но, если вам захочется поделиться ею, нажмите на звонок, — она указала на кнопку рядом с дверью. — Лесные жители умеют приходить быстро, нужно только позвать их.

Девушка поклонилась и осторожно прикрыла дверь за собой. Кай сел на один из диванчиков и закинул ногу на ногу.

— «Лес» зря называют самым грязным местом в Лице. Если здесь и теряют честь, то только по собственному решению.

Рейн огляделся. Как и в коридоре, маленькие янтарные лампы укрывал папоротник. Они отбрасывали на лица причудливые тени. На чёрных стенах были изображены тёмно-зелёные сосны, и деревья выглядели до того реальными, что казалось, они попали в настоящий лес. Стол, на котором чья-то рука уже заботливо расставила напитки, окружали два кресла и два дивана, обитые чёрным бархатом.

Ката замерла посередине и бесцветным голосом произнесла:

— В Орно тоже есть такие дома. Я была в них.

Она обхватила себя руками и села на уголок дивана. Кай налил из стеклянного графина воду и придвинул стакан девушке. Рейн сел рядом и уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, как брат быстро спросил:

— Вир забрал тебя из такого места?

Рейн с упрёком посмотрел на Кая. Нашёл о чём спрашивать! Но Ката разом успокоилась и улыбнулась в ответ.

— Да, только ещё богаче и больше. Хотя познакомились мы в доме губернатора Лёна.

Рейн удивлённо посмотрел на девушку, но промолчал. Она точно прочла его мысли и улыбнулась ещё шире.

— На Гоате говорят, что слова имеют огромную силу. Скажи — и прогонишь любой кошмар, скажи — и получишь силу, чтобы взяться даже за самую смелую мечту.

Рейн выдохнул и расслабленно откинулся на диван. Так вот как. С Каем было лучше промолчать лишний раз, с Катой — поговорить.

Брат наклонился над столом и стал с интересом изучать напитки. Он открыл пробку на графине и принюхался, затем потянулся за стаканом и налил виски. Рейн и Ката переглянулись.

— Ну что так смотришь? — голос Кая сразу сделался холодным, он уставился на Рейна усталым взглядом. — Твои дружки из Инквизиции давали мне воду раз в день. А иногда забывали. Или приносили что похуже. Теперь я пью всё, что вижу, всегда. Мало ли что, — Кай хищно улыбнулся. — Но ничего. Недолго им ещё осталось. Скоро будет громко.

Рейн вздрогнул. Раньше у Кая не было этой присказки. Что означало «громко»? Он боялся, что это тоже пришло из подвалов Чёрного дома, а значит, ничего хорошего не могло означать.

Открылась дверь, снова показалась девушка в зелёном, а следом — Вир в лисьей маске и Адайн — кошка.

«Как верно», — ухмыльнулся Рейн.

Адайн скользнула к Каю, Вир с хозяйским видом в кресло.

— Рад видеть всех вас, — кивнул Витторио. — Мы делаем уже второй шаг. Глава Церкви должен перейти на нашу сторону.

От этого учительского тона хотелось вскочить и вмазать ему по лицу. Опять — неясные слова, опять — только загадки и вопросы без ответов.

— А дальше что? — быстро спросил Рейн, не скрывая злости.

— Или кто, — Адайн скрестила руки на груди. — Кому ещё какую роль ты подготовил, Вир?

— Не более того, что вы уже знаете, — холодно откликнулся тот. — Мне жаль, если кто-то не может сдержать своего обещания быть готовым на всё ради нашего дела.

В голове не было язвительности или вызова — только искреннее разочарование, точно это учитель понял, что так много времени потратил на ученика, а тот провалил экзамен.

— На всё? — Адайн мигом вспыхнула. — Да мы-то готовы, а от тебя требуется всего одно: быть честным!

— Профессор, ты же всё рассказал мне? — спросил Кай с надеждой и подался вперёд.

И этот вопрос задавать мужчине, надевшему маску лиса? Рейн покачал головой. Если Вир тоже предаст Кая, как он, как отец с матерью, от того мальчишки точно ничего не останется.

— Да, — устало откликнулся он и потёр щеку. — Я всегда был честен с вами. Может, говорил не всё, но зачем сыпать пустыми словами, в которых нет уверенности?

— Даже часть правды лучше, чем ничего, — сказала Ката с мягким укором в голосе.

— У меня нет демона, который подскажет, как правильно, — Вир развёл руки в разные стороны.

Рейну показалось, что в словах звучала угроза. Вот так отмазка!

Снова открылась дверь, в комнату вошёл Я-Эльмон, опирающийся на трость, и Эль следом. На нём была маска льва, на ней — кошки, такая же как у Адайн. Нол жадно оглядел присутствующих и уставился на Адайн.

— Это ты? — в голосе Я-Эльмона слышались и надежда, и недоверие.

Девушка неуютно поёрзала на диване и отвела глаза. Глава Церкви сделал шаг к ней, но Вир остановил его громким:

— Присаживайтесь, кир Я-Эльмон, мы рады видеть вас, — он по-хозяйски указал рукой на кресло.

Нол сел напротив него и вцепился взглядом, полным ненависти и желания сжечь. Эль села рядом с Рейном. Они с тревогой переглянулись и быстро отвели глаза.

— Время летит, не правда ли, кир Я-Эльмон?

— Тогда был другой, я помню, — сухо ответил старик и отложил трость в сторону.

— Время не щадит никого. Одни сменяются другими. Даже наши демоны не вечны, вам ли не знать этого, кир.

Ката протянула руку и осторожно положила её на подлокотник кресла, где сидел Вир. Он сделал над собой видимое усилие и продолжил:

— Мы готовы сдержать своё обещание. Ваша дочь знает правду, и она пришла, чтобы вернуться в семью. Если вы её примете.

Адайн достала из-под ворота блузы птицу на цепочке и крепко сжала. Я-Эльмон всплеснул руками и жалобно воскликнул:

— Моя Эль!

— Отец, — слабо выдохнула она и сдёрнула маску. Рейн не понял, что это было: презрение, настоящая радость, а может наигранная.

Адайн встала и протянула руки к Я-Эльмону. Он точно разом потерял все силы и не сдвинулся с места. Тогда девушка осторожно подошла к нему, снова протянула руки и отдёрнула их, как будто засмущавшись. Она вернулась на диван и скромно отвела взгляд.

— Я знала, что моё место не с ними, — она бросила горящий взор на Вира. — У меня никогда не получилось жить так, как они. Я так долго ждала, отец! Я знала, что ты найдёшь меня!

Я-Эльмон положил руку на низ маски, но так и не снял её.

— Жаль его, — шепнул Аст, и Рейн кивнул в ответ.

Интересно, что случилось раньше: Нол стал бессердечным лицемером или потерял дочь? Как бы то ни было, сейчас он в первую очередь — несчастный отец, и дальше его не ждало ничего, кроме лжи и сетей.

— Хотя сам он никого не жалел, — заметил Аст и скрестил руки. Рейн ещё раз кивнул.

— Моя Эль! — снова воскликнул Я-Эльмон. В голосе послышалось тепло: — У тебя совсем не изменился взгляд.

Девушка скромно потупилась.

— Прости, отец, но я ещё не привыкла к этому имени. Прошу, называй меня Адайн — под этим именем я воспитывалась.