Химера (СИ) - Адамов Марк

Ладаим попятился и ощутил спиной холодное касание стекла. Зеркала задрожали. По оглушительный звон поток вырвал Крысолова из этой иллюзии и толкнул его дальше. Он оказался на тёмной улице, единственным светлым пятном которой было крыльцо невзрачного кабака. Нималия стояла к Крысолову спиной, а лёгкий ветер колыхал её рыжие волосы, что сливались с огнём одинокого факела.

Он хотел шагнуть в её сторону, но на пути встали толстые ржавые прутья. Они появились со всех сторон, оставив Ладаиму лишь маленький клочок земли, на котором он едва умещался. Вместе с этим растворилась и ночная улица. Её сменило тесное нутро грохочущей телеги, что волочилась по темному тракту. Крысолов помнил её. Словно посланная Тьмой змея, повозка нодемарских работорговцев уволокла его из старой жизни.

Ладаим обхватил стёртые колени и качался в тесной клетке, внутри которой он даже сидя не мог распрямить шею. Ему словно вновь был одиннадцать, и почти забытый страх напоминал о себе цепкой хваткой. Вот только рослых громил из Нодемарского Союза перед клеткой не оказалась. Лишь красивая дама, коей некогда была Арема.

— Какие спутанные мысли, — не оценила колдунья, поджав на редкость объёмный губы.

— Много чего пережить пришлось, — безразлично ответил Ладаим. — Не тебе одной тяжело.

— Думаешь, это сравнится с моей жизнью? С тем, что от неё осталось?

— Ты права, ещё неясно, кому было тяжелее, — Крысолов поднялся, насколько позволила эфемерная клетка. — Мне было одиннадцать сраных лет, когда всё пошло под откос. Знаешь, как всё было? Я поясню, если мои мысли тебе показались спутанными. Я жил в месте, где в самый холодный день мог обойтись лёгкой накидкой, а дождь видел раз в Луну. Там, где фрукты, которые вы едите на большие праздники, растут как сорняки. А потом меня оттуда вырвали. Схватили прямо под пальмой, пока я нёс домой свежее молоко, засунули в клетку и увезли. Сначала на корабле до Анора, потом — вот в эту развалюху. Нас тут было человек десять. Маленькие пацаны, из которых хотели вырастить покорных рабов для щедрых покупателей. В соседней повозке, вроде как, были и девчонки. О них и думать не хочу, что там делалось.

— Ну и ну, — Арема не скрывала иронию. — Где же это видано, да?

— Мною не видано, — огрызнулся Ладаим. — Повезло, что до Тивалии тогда не дошли новости, что Мерания сцепилась с югом Летары. Заехали прямо меж двух лагерей. Уж не знаю, кто из солдат тогда напал на повозку, но резня была знатная. Я тогда вылез из-под обломков, плюнул в залитое кровью лицо главаря и пошёл. Своими ногами добрёл до Басселя, по дороге жрал только какие-то горькие стебли и подгнившие ягоды. Я выжил, пусть и сломался навсегда.

— И всё же, вот ты здесь, передо мной, — колдунья раздула ноздри. — Две ноги, две руки, болтаешь без умолка. Ты живёшь. Ты ходишь, бегаешь, трахаешься и ешь от пуза. А вот я сломана. Буквально. Сейчас покажу, каково это.

Новая вспышка пронзила разум Крысолова и затухла столь же резко, как и появилась. Свет растворил ржавые прутья, а вместе с ним и земля ушла из-под ног Лиса. Его пальцы стиснули скользкий конёк обледенелой крыши, а болтающиеся ноги словно ощущали прикосновение зияющей бездны. Ладаим чувствовал, как руки готовятся сдаться и отдать его на растерзание неизвестности.

Крысолов попытался вытянуть себя наверх, как делал не раз во время тренировок. Вот только мышцы будто бы не помнили, как это делается. Преисполненный ужаса, он поднял глаза, ожидая увидеть надменную ухмылку Аремы.

Но перед ним вырос Химера. Варион выглядел взволновано, вот только беспокоила его явно не судьба товарища. Он то и дело оглядывался на стоящего чуть поодаль Сеймора, готового запрыгнуть на соседнюю крышу.

Химера всё же протянул другу руку, но Живодёр тут же вмешался и перехватил запястье Ладаима. Мимолётное облегчение сменилось новой волной ужаса, когда Сеймор подтянул спасённого Лиса к себе, но тут же оттолкнул с небывалой силой. Надежда ухватиться за очередной выступ осталась где-то наверху, растворившись в морозной дымке вместе с крышей и двумя Лисами. Падение казалось Крысолову целой вечностью, преисполненной леденящего страха неизбежного. И всё оно оборвалось, погрузив тивалийца в вихрь небывалой боли.

Он ещё бился в чудовищной агонии, когда иллюзия распалась в последний раз и вернула Ладаима в подвал Верных. Когда остатки магии растворились в затхлом воздухе, Арема вновь предстала сломленной тенью в кресле. Лишь глаза колдуньи источали жизнь, и в них ещё оставалось лёгкое голубоватое свечение.

— Теперь понимаешь? — скрежет её голоса проник в тлеющие мысли Крысолова. — Мне терять нечего.

— Зато мне — есть, — прохрипел Лис. — Думаю, мы сможем договориться.

— И как же? — доселе незримый Шелор выглянул из тёмного угла. — Мне не терпится

услышать твоё предложение.

— Ни в какой Алледан я бежать не буду. И Приют тебе не сдам.

— Начало удручающее, мне пока не нравится.

— А это не для тебя, а для Аремы, — Крысолов усмехнулся. — Я знаю тех, кто столкнул тебя с той крыши. До одного, как я понимаю, вы уже добрались. А я знаю, как вам найти второго.

— Один Лис погоды не сделает, — отмахнулся Шелор. — Хрен на хрен менять.

— Непростой Лис. Химера точит зуб на Приют и продаст всех и вся, если надавить побольнее.

— Тогда зачем эти лишние шаги? — раздражённо спросил Верный. — Конец-то всё равно один.

— Затем, что на себя я этот грех не возьму. И уйду из Басселя своим путём и на своих условиях. Так что выбирай, Шелор. Прими моё предложение, сними цепь и проводи меня отсюда, можешь даже с мешком на голове.

— А если не приму?

— Тогда верни мне красную руду и не поминай лихом.

Крысолов соскучился по свежему воздуху и совсем не торопился домой. Он даже не знал, куда ему возвращаться, ведь после визита Верных делянка Биальда едва ли могла стать достаточным убежищем. Оставалась лишь «Песья Морда», манящая его в темноте огненными волосами Нималии из иллюзии Аремы. Ладаим хотел её видеть, как никогда прежде, и наконец рассказать всё то, что скопилось в душе.

О Химере он старался не думать. В конце концов, Вариону не впервой выбираться из засады.

«Вот тебе и ответка за Броспего, — подумал Крысолов. — Но ничего. Ты же живучий».

Глава 20. Серый Провидец

«За годы странствий я видел лишь одного человека, чья компания мне была бы каждый раз истинно приятна. И то в зеркале» Якфолд Гревийский, «Мои истории».

Химера уже порядком устал ждать, когда последний бедолага покинет ароматную пекарню «Серый Хлебник» в самом сердце Баланоша. Вначале Лис изредка хихикал над иронией этого названия. Затем принялся мысленно давать клички каждому из по меньшей мере двух дюжин горожан, что столпились в удивительно просторной лавке с самого рассвета. Но даже это мудрёное занятие успело ему наскучить, когда сутулый мужичок в огромном тулупе забрал две последние буханки под гневные взоры трёх доходяг, которым хлеба уже не досталось.

— Расхватали всё, — простодушный бородач за прилавком поприветствовал Лиса коротким кивком. — Рад бы сказать, что запрятал лишнюю буханку на дальней полке. Но нет.

— Ничего, пивом обойдусь, — отмахнулся Химера. — Это же жидкий хлеб, как говорят.

— Кто говорит? — удивился пекарь. — Я не говорю, вот. Да и не надо пиво утром пить. Потом весь день захмелевший будешь, как мой папаня. Он любил чарку с утра пригубить. А потом выпал с лодки и утонул в озере.

— Убедил, — Варион усмехнулся. — Но, когда есть повод — можно и выпить. И ты мне этот повод дашь.

— Это как?

— Сивул, верно? Есть разговор.

— Не работает тут такой, — радушие пекаря сменилось небывалой тревогой.

— Да ну? А я-то думал, Серый Хлебник познакомит меня с Серым Провидцем.

— Нет-нет, рогалики тоже кончились! — нарочито громко завопил пекарь. — Ещё до утреннего боя разлетелись, говорю же! Поищи на заднем дворе, может где обрезки остались!