Customer - Власть над водами пресными и солеными. Книга 2

Но моей, кхм, двойняшке из другого измерения, наоборот, не сберечь психику хочется, а поддержать в себе огонь ненависти к собственному телу. Это топливо, на котором работает ее тщеславие. Если она забудет о своем уродстве, ей, чего доброго, станет в лом миры покорять. И она мирно опочит на теплом плодородном острове, среди простых мирных язычников, а в серой повседневности попросту откроет холодильник и положит на половинку багета граммов двести сервелата…

Нет. Она — я — не такая. Мы обе не созданы для распыления себя на спокойное житье-бытье с бутербродом в одной руке и любовным романом — в другой. Слишком уж мы деятельные натуры. Хотя и не выглядим таковыми. В наших, нижних мирах деятельными традиционно считаются такие, как Майка — громогласные, буйные, взрывные. Зато нас считают просто фантазерками, безнадежно оторванными от земной тверди. Как будто это означает, что мы смиренницы и ленивицы…

Пока я торчу посреди зала идеальной мишенью, мои солдаты расходятся по углам равностороннего треугольника, а я остаюсь куковать в центроиде, на пересечении медиан {Медиана треугольника — отрезок, соединяющий вершину с серединой противолежащей стороны. Все три медианы треугольника пересекаются в одной точке — центроиде или центре тяжести треугольника. Прим. авт.}. Мне зябко и немного смешно. Я представляю себя крадущейся плавным текучим шагом с мечом у правого плеча — вот как Викинг сейчас. Такая вся тренированная, с пластикой воина, крутая и сильно перепачканная. Марид и Королева Вод, поменяв тела на демонические, избавились от следов подземной пыли, а Викинг так на битву и пошла извазюканной. Как Рэмбо какой иномирный.

Господи, чем у меня башка занята? Почему не могу я всерьез относиться к происходящему? Это же последние часы — а может, минуты — моей жизни, наверняка последние. Я должна вспоминать лица родных и близких, Хаську мою осиротевшую жалеть, вздыхать о несостоявшемся счастье с Драконом — а нас ждало счастье, кто бы сомневался! И вместо этого я ощущаю воздухоплавательную легкость, точно после обезболивающего, лишь уголками сознания понимая: боль придет. Страхи, сожаления, сомнения — все придут, накинутся, как псы… Если им будет на что кидаться. Меня-то здесь уже не будет. И, вероятно, не будет нигде. Значит, сначала бой, а боль от укусов психологических блох — потом.

Без всякого шума — и даже без пафоса — одно из зеркал в стене расходится черной щелью. Дверь. Из нее выходит огромная… да, скорее туча, чем туша. Человеческое тело, даже будучи отягощено сотнями лишних килограмм, остается ПРЕДСКАЗУЕМЫМ. Его мышцы и кости совершают те же движения, что и тело, не утратившее стройности. Только с большим усилием. Но это… это нечто не переваливалось с ноги на ногу, колыхаясь и размахивая руками, чтобы удержать баланс. Оно не дышало с хрипом и присвистом, судорожно пополняя кровь кислородом. Оно бесшумно текло в нашу сторону, как может течь, скажем… вода, воздух, воин, дракон!!! Я знаю эту пластику! Она — не моя. И уж конечно, не ее. Это пластика моих воинов, отражение их навыков, их силы, их непобедимости.

Значит, все мои подозрения верны. Есть в проклятой бабе нечто зеркальное. Источник ее власти — умение отражать и присваивать то, чем силен собеседник. Или противник. Что зачастую одно и то же. Она берет на вооружение наш боезапас и прибавляет свой собственный. Поэтому изначально перевес не на нашей стороне.

Если она сейчас оборотится водяным смерчем, я ни капельки (ха-ха…) не удивлюсь. В конце концов, по обе стороны от нее вращается темный воздушный столп марида и сверкает ледяной статуей Королева вод — и оба демонстрируют бесстрастие, достойное вышколенной прислуги.

Ну что ж… Боевая мощь нашей команды ей не страшна. И значит, все будет так, как я предполагала. Сражение на том оружии, которое не отражается в зеркалах. Слово Хаоса против Слова Созидания. Все-таки будем через плетень переругиваться, ага.

— Хорошо, что ты пришла… Ася! — каким-то неуместным бодряческим тоном приветствую я своего врага.

— Яся. Меня зовут Яся. — Она щерит зубы, мелкие и острые, как у хорька.

Ага, конечно. Все тут по зеркальным законам — одна из нас на «а», противоположная — на «я»… Ужас, до чего противная особа. Одни зубы чего стоят. Все-таки могущественная штука — магия внешности. Что же, если у человека зубы мелкие и острые, то и натура должна быть мелочная и злобная? Какая глупость, если вдуматься…

— Ну что ж, пани Ядвига… — ерничаю я. — Люди мы с вами солидные, шашками махать — только время зря терять. Поговорим? Как демиург с демиургом.

— Скучная ты какая! — всплескивает руками Яся. — И тут вместо войнушки переговоры устроить норовишь. Я-то надеялась твоих ребятишек — ам! — были ваши, стали наши. — Глаза ее светятся холодным умом и… яростью. Хорошо настоявшейся, нечеловеческой.

— Ну скучная, — пожимаю я плечами. — Зачем мне моих людей тебе скармливать? Я что, голливудское кино снимаю? Эффектной финальной сцены ищу? Да и ты не хуже моего понимаешь: это наша война. Они, — я обвожу руками притихшее мое «подразделение», — свое дело сделали. Вывели нас друг на друга и любезно согласились поприсутствовать при перебрехе богов.

— Тогда уж при битве Добра и Зла, — ухмыляется Яся. — Ты — Добро, я — Зло. Роли распределены. Надеюсь, у тебя не было намерений подлизываться и за жизнь трындеть? Предупреждаю: со мной твои слащавые разговоры не пройдут. Мне нужна эта вселенная. Я ее создала не в меньшей мере, чем ты. И не отдам ни за сладкие речи, ни за красивые глазки.

— Да я всего-навсего спросить хотела, — смиренно складываю ручки я. — Зачем тебе верхний мир? Что ты собираешься из него сделать?

— Ой-ой, спросить она хотела! — обезьянничает наше Вселенское Зло. — Или не знаешь? Мне нужны рабы. Идеальные рабы. Отражающие мою точку зрения, как свою. Если я заскучаю и мне понадобятся враги, чтобы размяться, я всегда могу отпустить поводок и дать послабление самым бойким. Пусть побунтуют. А потом — ап! — Она делает загребающее движение пухлой холеной ручкой, — и обратно на привязь. После нескольких показательных казней.

— Как в зазеркалье, в городе принцессы-жабы? — тихо спрашивает Дубина.

Яся, чуть повернув голову, разглядывает почерневшее торнадо, в котором молнии полыхают, словно сосуды, в которых течет не кровь, а чистая энергия.

— Да… — произносит она наконец с самодовольством в голосе. — Эта принцесса — моя удача. А вот ты — результат неудачного эксперимента. Хотя доктор и обещал, что это будет прорыв. И ты станешь образцовым рабом, базовой моделью. Увы! Вмешалась шебутная старушонка, Асей порченая, и лишила тебя отличных перспектив, мой мальчик.