Денис Чекалов - По законам Преисподней

Когда мы вернулись домой, Джоуи еще долго бухтел и шумел, что его не взяли на прогулку.

Николас возразил:

– Тетушка работала, и даже твоя сестра Френки работала, а что сделал ты, мой юный друг, покажи мне результаты твоей деятельности за день?

И так как показать тому было нечего, кроме грязных тарелок и тугих щек, Джоуи замолчал.

– Николас, – сказала леди Артанис. – Не нападай на мальчика. Джоуи, дорогой, в другой раз ты обязательно пойдешь с нами. Френки, девочка моя, приглашай ченселлора, пришло время бисквитов. Майкл, вы составите нам компанию?

Уверенная в моем положительном ответе, и даже мысли не допуская, что я могу отказаться, баронесса прошуршала юбками, увлекая нас за собой в библиотеку.

– Располагайтесь, кому где удобно, – пригласила леди Артанис, и позвонила в серебряный колокольчик.

Тут же прилетели три фейри, таща за собой, при помощи волшебных палочек, резные столики на колесах, уставленные фруктами, бисквитами, буше и пирожками.

– Это короткий миг, – пояснила леди Артанис с набитым ртом. – Когда я могу расслабиться и поесть в удовольствие. Не стесняйтесь. Заходи, Марион, присоединяйся к нам.

Экономка вошла, сохраняя чувство собственного достоинства, и в то же время с видом человека, который знает границы дозволенного, и ни за что их не переступит.

– Какие новости? – поинтересовалась баронесса. – Лу говорит, ты получила письмо от дочери.

– Просила же не говорить, хотела первой сказать, – покраснела Марион от досады. – Пришло письмо, это верно, а противной девчонке еще задам.

– Ладно, Марион, не сердись, рассказывай дальше.

Леди Артанис повернулась ко мне и пояснила:

– Дочь Марион, Грациэлла, учится в колледже в Скара-Брей, и мы с нетерпением ждем ее писем.

– Ах, баронесса, – вздохнула экономка. – Если бы вы не настояли, я бы ни за что не осмелилась отправить девочку так далеко.

– Она такая умная, талантливая, как же было ей не помочь?

– А еще, – продолжала домоправительница, вся пунцовая от осознания важности момента. – Моя девочка прислала табель, и в нем только хорошие оценки; и лишь по одному предмету у нее, немного, ну, так сказать, шероховатости.

Другая мать на ее месте бы промолчала; но Марион страдала излишней честностью.

– Ничего страшного, – утешала ее леди Артанис, приобняв за плечи. – Девочка должна освоиться, войти в курс дела. Наверное, это просто случайность. Может, профессор недопонял ее ответа. Хочешь, чтобы я связалась с ректоратом и поговорила с ними?

– Нет, нет, – ответила Марион. – Грациэлла справится сама. Это будет правильно.

– Ну что ж, – согласилась леди Артанис, – хорошо, посмотрим; пусть несколько месяцев поучится, а там видно будет.

Обе они были очень довольны успехами своей девочки.

– Вы знаете, – обратилась ко мне леди Артанис, – к сожалению, Френки, при всех ее достоинствах и талантах, не обладает таким утонченным вкусом и тягой к прекрасному. С самого раннего детства, Грациэлла любила искусство, музыку, и когда подросла, мы с Марион задумались, куда же нам определить девочку.

Конечно, я могла бы взять ее в колледж Плюща, но вы же сами понимаете, там у нее не было бы никакого будущего. Дело в том, что Марион и ее покойный муж – люди, а людям в нашем колледже очень сложно пробиться; поэтому мы и решили отправить ее в Скара-Брей, в Сапфировый колледж.

Я знал этот колдовской университет.

В Даркмуре он служит примером того, как низко может пасть система образования, если не строится на Семи Безмолвных. Колледжи асгардов и хобгоблинов мы, конечно, даже за колледжи не считаем.

Но среди других народов, Сапфировый ценится очень высоко; туда едут все, кто хочет получить драконий диплом, или гримуар некромантии.

– Наша девочка хочет стать профессором музыки, – сказала Марион. – К тому же, она еще и композитор; и в этом году, на день рождения, сочинила небольшую bagatelle, в честь своей покровительницы, леди Артанис.

Как я уже сказал, Марион отличалась не всегда уместной честностью.

Поэтому сразу добавила:

– Конечно, кое-где ей помог лорд Николас; я-то в музыке не разбираюсь, но там нотку, здесь значок, – и, в общем, получилось очень хорошо, не правда ли, леди Артанис?

– Да, просто замечательно, – ответила баронесса. – И Грациэлла такая красивая девочка; она вылитая мама.

Я с некоторым сомнением посмотрел на круглое, краснощекое лицо Марион, и неожиданно увидел ее совсем в другом свете.

Ушли эти восемнадцать лет, – и передо мной появилась девушка, с тонкими, апостольскими чертами. Огромные глаза, цвета неба, широко распахнуты, и выглядели они совсем по-другому, когда пухлые щеки не подпирали их.

Золотые волосы были заплетены в тугие косы и уложены вокруг головы, словно корона.

Такие женщины очень красивы в юности; но если не работать над собой, борясь с безжалостным временем, – то скоро постареешь, раздашься и обратишься в милую пышечку-хлопотунью.

Все ее любят, – но никто не посмотрит как на женщину.

И, судя по рассказу леди Артанис, – Грациэлла сделает все, чтобы с ней это не произошло.

– Наверное, Френки, – заметил я. – Вы много играли вдвоем, в куклы там, или в дочки-матери?

– Нет, – возразила леди Артанис, – нет. Можно ли представить задумчивую, мечтательную Грациэллу рядом с этими сорванцами? Если ее и брали играть, то только на роль принцессы.

Это меня удивило.

Я не мог поверить, что Френки позволит кому-то еще нацепить корону.

Но слова баронессы сразу все прояснили.

– Сажали в кресло и говорили, что она – прекрасная королевна. Пока Грациэлла была маленькой, верила, будто сидит в белокаменном замке, а все остальные сражаются за нее. Но когда подросла, смекнула, что торчит в кресле, пока другие давным-давно уже сбежали из особняка, и весело играют в саду. Вы себе даже представить не можете, что вытворяла эта парочка!

Леди Артанис кивнула на Френки и Джоуи.

– Лязг мечей, стук барабанов, маски, – это какой-то ужас.

– И Грациэлла оставалась одна?

– Нет, у нее была подруга, Белинда. Бедная девочка! Жизнь так сурово с ней обошлась. Особыми талантами малышка не отличалась, и что примечательно… Я не хочу сказать о ней ничего плохого, но вот маленький штрих, и вы все поймете. Дети тоже не брали ее в свои игры, и можете мне поверить, совсем не потому, что она дочь служанки; ее мать была горничной у Миранды Септимиус.

Леди Артанис поджала губы, и покачала головой, произнося это имя.

– Не могу сказать, что ей там плохо жилось… А в играх Белинде всегда доставалась роль палача, и мне казалось, она как бы даже и наслаждается этим. Хотя на самом деле, в компанию ее тоже не брали.