Людмила Музыка - Сын герцога

А Джай замер прямо на середине движения – с гайном в поднятой руке (он так и не отдал приказ к атаке). Потому что слова, которые только что произнес этот рыжий воин смог понять, наверное, только он один. Или мир сошел с ума, и степняки стали разговаривать на ванаанском?

Рыжему хватило нескольких мгновений для того, чтобы преодолеть большую часть разделявшего их расстояния (бегал он действительно быстро). Ему оставалось пробежать еще шагов двадцать, когда его рука неожиданно потянулась к рукояти клинка.

Джай даже успел удивиться его поведению. Неужели, этот сумасшедший еще на что-то рассчитывал?

Краем глаза он заметил, как Лиам качнулся вперед. Но первым все-таки отреагировал Лар.

Одним плавным движением эльф соскочил с лошади и тенью скользнул к незнакомцу (при желании, Лар мог двигаться очень быстро). А уже через мгновение его меч замер у горла чужака, почти касаясь загорелой кожи прямо над полоской шнурка.

– Не двигайся,– произнес Лар (эти слова на языке степняков он уже выучил).

Рыжий послушно замер на месте. И его рука нарочито медленно опустилась на пояс, заканчивая начатое движение. Короткий щелчок – и перевязь с висящим на ней оружием оказались на земле. Причем, все это время незнакомец смотрел только на Джая. Казалось, что он вообще не замечает ни Лара, ни клинка, который касался его горла.

– Не трогай их,– произнес он,– тебе же нужен только я.

Джай, стараясь скрыть свое удивление, перевел глаза на тех, кого его практически умоляли «не трогать». Их же два десятка воинов, готовых броситься в бой. Правда, они почему-то до сих пор остаются на месте. Но наврядли это продлится долго. Потому что сейчас они придут в себя и продолжат атаку. И это их он должен был «не трогать»?

Но рыжий по-своему истолковал его взгляд.

– Они не будут отнимать твое время, охотник,– сказал он, и в его голосе явно угадывались просительные нотки, а потом он громко прокричал,– Дайр, ты обещал, что не будешь вмешиваться.

Джай не поверил своим глазам, но рэм того второго отряда подал знак своим воинам. Медленно и неохотно, но они все-таки опускали свои мечи и убирали их в ножны. Они отступали. Вот только сын герцога, почему-то, совсем не радовался такой победе (если, конечно, это можно было назвать победой). Для начала, нужно было попробовать разобраться в происходящем.

Джай спешился и подошел к своему неожиданному и практически добровольному пленнику.

– Как твое имя?– спросил он на ванаанском, и получил в ответ полный ненависти взгляд.

Впрочем, рыжий быстро справился с собой, и огонь в его глазах превратился в едва тлеющие угли.

– Илар Шадан,– ответил он.

– Откуда ты родом?– продолжил расспросы Джай, вспоминая нужные слова. Все-таки он уже несколько лет не разговаривал на ванаанском (с тех пор, как умер мастер Риам).

– Из города Ирн, провинции Даная,– покорно ответил незнакомец, а потом произнес,– Зачем ты задаешь вопросы, на которые уже знаешь ответ, охотник?

– Охотник?– переспросил Джай, стараясь, чтобы в его голосе при этом угадывалась только тень заинтересованности (такую игру сын герцога мог вести сколько угодно долго – слишком хорошие учителя в свое время попались ему).

Но похоже, на это раз он все-таки перестарался. Потому что реакция его собеседника оказалась совершенно непредсказуемой. Он неожиданно качнулся вперед, и если бы Лар не повернул руку с мечом, то рыжий сам располосовал бы себе горло. Правда, довольно глубокую царапину на шее он все-таки получил.

– Тебе мало просто взять мою жизнь,– задыхаясь от ненависти, процедил он.– Тебе нужно еще и мое унижение?

Его рука вцепилась в непонятный шнурок с такой силой, что побелели костяшки пальцев, но удавка не поддалась. Шелковая петля надежно охватывала шею пленника, и не позволяла себя снять. Рыжий боролся с ней еще несколько мгновений, но потом его рука безвольно опустилась.

– Делай то, что должен, охотник. И давай уже покончим с этим,– каким-то безмерно-усталым голосом произнес он (словно все его силы ушли на эту последнюю вспышку гнева).

Вот только Джай и сам не знал, что ему теперь делать. Ну не убивать же, в самом деле, этого сумасшедшего? Он протянул руку и коснулся шнурка, стягивавшего шею незнакомца (за последний два года у него развилась очень стойкая неприязнь ко всякого рода ошейникам и поводкам). Шелковая прядь оказалась гладкой и прохладной на ощупь, но Джаю показалось, что он прикоснулся к чему-то мерзкому, и ему тут же нестерпимо захотелось избавиться от этого. Словно почувствовав его желание, удавка мелко задрожала под его пальцами, а потом неожиданно легко поддалась, рассыпаясь на отдельные нити. Так что Джай даже не почувствовал, как разорвал ее.

Жаль, что не от всех цепей можно было избавиться так просто.

Молодой лорд задумчиво посмотрел на своего пленника, который побледнел так, что веснушки проступили черными точками даже сквозь загар. А потом произнес (старательно выделяя при этом каждое слово):

– Мое имя Джай ар-Сантар, и я рэм этого отряда. Мы пришли сюда не за тобой.

Пленник посмотрел на него глазами человека, уже ощутившего на себе дыхание смерти, но еще не до конца поверившего в то, что ее удалось избежать. Разговаривать с ним сейчас было бесполезно. Поэтому Джай просто махнул рукой и направился к своей лошади.

– Отпусти его,– сказал он Лару, и тот послушно убрал меч.

Он отошел от рыжего на несколько шагов (мало ли что мог вытворить этот сумасшедший в следующий момент), а потом помахал рукой рэму другого отряда (во всяком случае, он надеялся, что воин, выехавший немного вперед, и есть их рэм). Но ему не нужно было привлекать его внимание – в этот момент все и так смотрели только на него.

– Может быть, все-таки поговорим?– прокричал Джай, и степняк медленно кивнул ему в ответ.

Они ехали уже часа три, а злополучного поселка до сих пор не было видно. Джай с трудом держался в седле. Он даже перестал обращать внимание на то, что Лиам ежеминутно оглядывается на него. И его уже не раздражало, что Лар все время старается держаться к нему, как можно ближе (они ехали, практически касаясь стременами).

Зато проклятый степняк продолжал скакать вперед с таким невозмутимым видом, словно он собрался провести в седле всю следующую декаду. И Джай поймал себя на мысли, что он начинает тихо ненавидеть этого Дайра. Впрочем, они не поладили с самого начала. Чего стоил только тот их первый разговор…

Они встретились, как враги. Джай понял это сразу. Потому что, если то, что ни один из них не спешился, еще можно было считать просто отступлением от традиции. Да и о каком ритуале знакомства могла идти речь после того, что произошло? То сыну герцога достаточно было увидеть, как степняк демонстративным движением положил руку на перевязь (очень близко от рукояти меча), чтобы понять, как именно Дайр относится к незнакомцам, вторгшимся в его владения.