Татьяна Шуран - Матка

…

Глеб.

Матка стала проводить заметную часть времени на Заповедной Высоте, предоставив рой самому себе. Помимо просмотра записей, которые кодировали человеческое зрительное восприятие в доступные Матке знаки ("Видите вы отчетливо, а в мыслях у вас такая каша!" — удивилась она) и надоедания Тасманову во время работы, у нее появилось еще одно увлечение. Набредя как-то от нечего делать на стереосистему, Матка вдруг обнаружила склонность к музыке. Хотя эксперименты показали, что из звуковых волн ей доступна лишь незначительная часть — некоторые обрывки ритмических рисунков, Матка довольно точно понимала основной замысел и стиль любого музыкального произведения, объяснив, что помимо звука в музыке заложено много информации, недоступной людям. Музыка вызывала у нее приступы артистизма. Петь она не любила, но зато сопровождала чужое пение такой выразительной пантомимой во всех направлениях воздушного пространства, что Тасманов вытирал слезы от смеха.

— О господи, Златка, — говорил он, — тебе в балагане выступать можно. Актрисой перфоманса. И спецэффектов не надо.

— Кстати, среди ваших юных девиц широко распространена мечта стать певицей или актрисой, — щебетала Матка. — Это такие девушки, которые ходят в прозрачных платьях по красной ковровой дорожке, а им все дарят цветы?

Теперь она реже ошивалась в мастерской, предпочитая задумчиво порхать между развешенных на слюдяных нитях гремящих колонок. Попросив Тасманова воспроизвести на декодере изображение стереосистемы, она подолгу разглядывала бесшумно вращающийся диск и синий глаз электронного дисплея.

— Что ты хочешь там увидеть, не пойму, — как-то заметил Тасманов.

— Не знаю… Не совмещается как-то… Удивляюсь, как это работает.

Расшифровка стереографической записи:

…

Единство роя обеспечивается как физиологическими причинами (неспособность рабочих особей к самосоятельному питанию и размножению), так и особенностями восприятия имаго. Отдельная особь для гнезда ничего не значит. Если имаго попадет в ловушку, окажется окружена врагами или ранена, остальные не помогут, даже если спасение не потребовало бы от них особых усилий, а только обойдут опасное место стороной. Исключительно в ситуации, затрагивающей интересы всей расы, рой или любая входящая в его состав группа по сигналу Матки будет действовать как одно целое, опять же, не учитывая интересы конкретных исполнителей.

Однако благодаря подобной системе отношений жизненная сила может в определенных пределах перераспределяться по рою, как по единому организму, согласно общему запасу ресурсов независимо от действий отдельной особи. Одна имаго может проработать дольше, если за нее будет отдыхать другая; одна может пропустить кормежку потому, что другую накормят за нее. Несмотря на видимость всеобщей непрерывной деятельности, значительная часть роя (около трети), как правило, пребывает в состоянии каталептического оцепенения, заменяющего им сон, в глубинах земли, и еще треть слоняется без дела. Таким образом про Матку с равной справедливостью можно сказать, что она постоянно спит и постоянно бодрствует. Уровень общей активности роя колеблется в зависимости от циклов развития гнезда и сторонних обстоятельств, но как правило на суммарных работах по строительству коконов, уходу за расплодом, добыче человечины, поставке инкубаторов и охране гнезда занято не больше трети особей.

…

Глеб.

— Я тут тоже проводила эксперименты, — заявила Матка. — С целью сравнить тебя с другими самцами…

Тасманов подавился, услышав о таком векторе любознательности.

— Ну и как, — поинтересовался он, — самцы?

— Ты знаешь, я специально набрала разных. Но то ли выборка получилась какая-то неправильная, то ли с остальными все-таки хуже, чем с тобой, — задумчиво отчиталась Матка. — Даже если я заставляла их делать все, как ты, получалось как-то… по-другому…

Тасманов засмеялся и поцеловал ее в точеное ушко.

— Я люблю тебя.

— Да, я это уже слышала… — рассеянно отозвалась Матка.

— Я люблю тебя, люблю, люблю, люблю.

Матка засмеялась, но потом вдруг, проворно наклонив голову, сердито куснула его в плечо. Тасманов вздрогнул и рассмеялся.

— Что, Златка? Испугалась? — не вполне последовательно спросил он.

Матка пошевелила челюстями.

— С чего мне бояться тебя, человек из плоти и крови? — проворчала она недовольно, но не слишком уверенно.

— А чего тогда кусаешься? — поддел он ее.

— Чтоб ты спросил! — огрызнулась Матка, но все же позволила ему обнять ее. Он целовал ее губы до тех пор, пока она не расслабилась и не уступила, послушно обвив его руками за плечи и притягивая к себе.

— Кажется, ты начинаешь мне нравиться, Причудник, — пожаловалась она. — Во всяком случае во всем, что тебя касается, есть что-то лишнее и непонятное.

Тасманов рассмеялся ей в волосы.

— Но привязанность к представителю расы, за счет которой я существую, — это противоестественно для меня, — раздраженно подчеркнула Матка. — Ты что, не понимаешь, что ставишь под угрозу мою жизнь?

— Ты же видишь, я работаю над этой проблемой, — отозвался он. — Не бойся меня, золотко. Я стану для тебя всем, что тебе нужно. И даже больше.

Расшифровка стереографической записи:

…

Паразитарный камень практически не подвержен механическому разрушению. Если сильно ударить по телу особи молотком, образуется вмятина, но камень не разобьется и через некоторое время даже восстановит первоначальную форму. Выстрелы из пистолета или автомата в лучшем случае отколют куски размером со щепку. Нанести существенный урон, во всяком случае надолго оглушить имаго можно, только если в упор расстрелять ее из артиллерийской установки, но учитывая скорость и замысловатую траекторию их полета, не говоря уже о способности читать мысли, в них чрезвычайно трудно прицелиться. Вероятно, какие-то фатальные разломы корпуса все-таки могут оказаться для отдельной особи смертельными, но трудно представить себе способ причинения паразитарному камню физического вреда, существенного в масштабах роя.

Матка сказала, что в Божиярске по ней попали из танка только два раза. То есть это она весь рой называет "собой", хотя сама-то она в это время находилась глубоко под землей — ей оттуда руководить удобнее. Причем оба раза стрелял один и тот же человек. Я не знаю, это, наверное, ясновидящий танкист какой-то. Матка сказала, что она плохо его видела и сама так и не убила, а погиб он при землетрясении или нет, она не знает. Когда при отступлении по городу шарахнули из РСЗО, даже здесь слышно было. Только в темноте они ничего не видели, поэтому рой поднялся выше линии огня задолго до начала стрельбы, и погибли только люди, которые еще в городе оставались ("Инкубаторы мне попортили, победители!" — пожаловалась Матка). А тех, кто стрелял, имаго убили. Матка сказала, что мишени очень хорошо было видно по мыслям.