Мэтью Гэбори - Сердце Феникса

Наставники, сидевшие вокруг стола из черного дерева, при появлении Януэля встали. В гробовой тишине они по очереди сотворили приветствие Завета. Януэль ответил им таким же приветствием, сжав ладони и раздвинув пальцы веером, и затем подошел к столу.

– Наставники, – начал он с легкой дрожью в голосе, – я прошел всю империю, чтобы предстать перед вашим судом. Так хотел мой учитель Фарель.

Задыхаясь от тревоги, он ждал реакции собравшихся. Фениксийцы переглянулись, и затем старейшина лиги взял слово:

– Сможем ли мы когда-нибудь воздать тебе должное за твою смелость и отвагу, Януэль?

Опираясь на трость с серебряным набалдашником, старик с великолепной белой бородой, державший себя как патриарх, обошел стол и приблизился к Януэлю. Его серо-зеленые глаза выражали одновременно благодарность и беспокойство. Его кожа, прорезанная морщинами – от близости к Фениксам, бок о бок с которыми он провел всю жизнь, – приобрела золотистый оттенок.

– Я наставник Лизьен, старейшина фениксийской лиги. Ты принес нам хаос, страх, но и… надежду. Теперь ты должен обо всем рассказать. – Он указал Януэлю на стул, на спинке которого были изображены скрещенные меч и сабля. – Должен тебе признаться, мы уже потеряли всякую надежду, что тебе удастся спастись, избежав засад и ловушек, расставленных повсюду властями и грифийской Церковью. Говорят, что имперский Феникс живет у тебя в сердце. Это правда? Расскажи нам, мой мальчик, ибо будущее нашей лиги теперь зависит только от тебя.

Януэль, ошеломленный услышанным, опустился на стул. Он дождался, пока старик тоже займет свое место, и произнес:

– Я не убивал императора.

– Мы это знаем, Януэль. Никто из присутствующих здесь не обвиняет тебя в его смерти. Мы только хотим понять, как столь юный фениксиец смог вынести Великое Объятие и усмирить Желчь, завладевшую первородным Фениксом.

– Я… я не знаю, наставник. Во время предыдущих Воспламенений со мной никогда не случалось ничего подобного. На празднестве императора все произошло так неожиданно, так… внезапно. Но я могу сказать вам одно: Желчь не пыталась завладеть моим сознанием, все утихло само собой.

– Ты подозреваешь, что это было порождением воли, направленной извне, а не деянием самого Феникса?

– Нет. То есть я не думаю. Желчь завладела Фениксом, а потом отпустила его.

– Когда? Когда именно Феникс вышел из-под власти Желчи?

– После смерти императора.

– Таким образом, Желчь использовала твое посредничество, чтобы убить его, ты это хочешь сказать?

– Да, но…

– Это странно, – прошептал старец, откидываясь на спинку стула. – Совершенно необычно.

Наставники перешептывались между собой, многие готовы были поддержать Лизьена. Старейшина скрестил пальцы у подбородка и продолжил:

– А потом, чувствовал ли ты потом, что Желчь пытается вернуться?

– Нет, – ответил Януэль. – Я решил, что Феникс в конце концов справился с ней.

– Нужно, чтобы мы убедились в этом. – Почтенный старец, прикусив губу, бросил мимолетный взгляд в глубину зала и нравоучительно произнес: – Ты во власти прошлого, Януэль. Твоя судьба была определена задолго до того, как ты родился. Еще вчера мы думали, что тобой овладела Харония. Мы были убеждены, что харонцы собираются, используя тебя, сделать фениксийскую лигу послушным орудием, которое даст им возможность завоевать Миропоток, хотя не знали, что именно они собираются предпринять. Мы приказали прекратить Возрождения в Алых Башнях империи Грифонов и больше не приближаться к Священному Пеплу. Мы посоветовали членам лиги в других королевствах последовать их примеру, опасаясь, как бы харонцы не нанесли удары и в других местах. В общем, ты видишь, что после смерти императора лига практически прекратила свое существование. И только здесь нам приходится вручную доводить оружие, которое начали выковывать в пламени Фениксов еще до этих трагических событий. И так было до вчерашнего дня. До тех пор, пока этот человек не пришел, чтобы поведать нам об обстоятельствах твоего рождения.

Януэль нахмурил брови, стараясь разглядеть, куда указывает мэтр Лизьен. Тьма, которая царила в углу зала, как будто вдруг рассеялась, там проявился мерцающий силуэт.

Призрак. Бесплотное существо, переливающееся перламутром.

Различив черты своего учителя Фареля, спокойно улыбавшегося ему из полумрака, от изумления Януэль открыл рот в немом крике.

– Наставник? – еле выговорил он, готовый разрыдаться.

От фениксийца остался лишь неяркий, мерцающий, кристальный отсвет, каждую секунду готовый потухнуть. Но очертания фигуры, ряса и длинные волосы не оставляли никаких сомнений в том, что это был он.

– Януэль…

– Наставник Фарель, вы… Вы живы?

– В каком-то смысле – да, мой мальчик.

Призрак подлетел к нему, легко пройдя сквозь стол.

– Моя смерть была самым сладостным моментом из всех, что мне подарила судьба, – признался он приглушенным голосом. – Благодаря случившемуся мне открылась правда, и я узнал, сколь важную роль тебе суждено сыграть в будущем Миропотока.

Януэль разглядел голубые и серебристые жилки, пробегавшие внутри его эфемерного тела.

– Да, как видишь, я сам стал Волной… Только в таком святом месте, как это, я могу являться твоему взору. Нужно, чтобы магические флюиды, поддерживающие мой образ, были достаточно сильными.

Януэль понятия не имел, что собой представляет Волна, но кивнул. Это для него не имело значения, он был так счастлив снова разговаривать со своим учителем. Кончиками пальцев он ощутил успокаивающую прохладу, напоминающую свежесть горного ручья.

– Волна… – прошептал он в восхищении.

– Волны существовали еще до появления Хранителей, – объяснил Фарель, – они наполняли этот мир бурными волшебными ручьями. Но лучезарной гармонии пришел конец, когда животные испили из этих ручьев и превратились в Хранителей – могучих существ, жаждущих власти, в которых совместились черты разных видов животных. Неспособные противостоять Желчи, инстинкту насилия, почерпнутому ими из Волн, они сошлись в страшной схватке. И тогда эпоха Истоков сменилась эпохой войны Хранителей.

То, что рассказывал Фарель, захватило Януэля. Но слова наставника отдавались в его теле ознобом. Эти события явно были как-то связаны с ним самим, учеником фениксийцев, которому выпала такая нелегкая доля.

В Зале Собраний буквально потемнело, когда голос призрака произнес такие слова:

– Харония возникла из пепла этой братоубийственной войны, из гниющих трупов погибших Хранителей, слишком неопытных, чтобы понимать, какое огромное зло они породили. Тогда Волны, движимые желанием восстановить мир, вступили в связь с теми из оставшихся в живых Хранителей, кто лучше других мог сопротивляться ожесточению, контролировать инстинкт насилия. Это были Фениксы. Они пожертвовали собой, окружив Харонию кольцом пепла. Огненные птицы устроили пожар, чтобы соорудить непроходимый для этих существ барьер. Так возникло королевство мертвых. Все это ты уже знаешь… тебе неизвестно лишь то, что Волны продолжали жить на протяжении веков, существуя благодаря мужчинам и женщинам, которых считали достойными того, чтобы слиться с ними, вознестись к ним после смерти. Все они участвовали в войне против Харонии. Я знаю, о чем ты думаешь: тех, кто борется с Харонией здесь, на поверхности Миропотока, немало и теперь. Да, это так, но я утверждаю, что битве этой не будет конца.