Роберт Сальваторе - Последний Порог

— Расскажи мне о годах своей юности.

Он сопротивлялся, но его руки уже не были скрещены.

Далия запаслась терпением. Она смогла увидеть истину: человека полностью разрушили неразделённые воспоминания, и его упрямство воина не отодвинуло эти тёмные дни так далеко, как ему бы хотелось.

Далия видела, что он уязвим. Из-за своего собственного прошлого, и потому что она давно поняла правду о себе, она знала, как легко побороть эту уязвимость и воспользоваться ею в своих интересах.

— Знаешь, почему я ношу эти побрякушки в ушах? — спросила она. Энтрери посмотрел на неё с любопытством, изучая её бриллианты: большинство светлых на левом ухе, и единственный гвоздик с чёрным бриллиантом на правом.

— Бывшие любовники, — пояснила она, коснувшись левого уха.

— А на правом — нынешние, — сказал Энтрери и усмехнулся. — Чёрный бриллиант в честь дроу, я полагаю.

— Надеюсь, это не будет выглядеть нелепо, когда я перемещу его налево к остальным.

Энтрери рассмеялся.

Она налила ещё вина.

— Послушаешь мою историю? — прошептала Далия.

— Я думаю, что знаю большую её часть.

Далия посмотрела вокруг.

— Не здесь, — сказала она. — Я не могу. — Она отодвинула стул и встала, залпом допила своё вино, затем таким же образом осушила стакан Энтрери. Собрав бутылки и стаканы, эльфийка жалобно посмотрела на мужчину.

— Мне необходимо рассказать это, — призналась она. — Полностью. Я никогда этого не делала. Боюсь, что не освобожусь, пока не сделаю это.

Она посмотрела через зал на лестницу, ведущую в номера наверху, потом обратно на Энтрери, который, к её приятному удивлению, поднимался со своего места. По пути он остановился у стойки и взял ещё две бутылки вина.

Как только они вошли в его комнату, Далия поняла, что попалась в собственные сети, а также она поняла, что ей было всё равно. Таким образом, она всё рассказала убийце: о своей прогулке тем давним утром к реке за водой, о возвращении в небольшую деревню её клана, полностью занятую шадоварами.

Со слезами на глазах она рассказала ему об изнасиловании, о том, как наблюдала за убийством своей матери.

Они пили и разговаривали, и она начала расспрашивать Энтрери, и Энтрери начал говорить.

Он рассказал Далии о предательстве собственной матери, как он был продан в рабство и увезён в Калимпорт: убийца почти выплюнул название города. Он начал рассказывать, как рос на улицах, но вдруг остановился и бросил на неё озадаченный взгляд.

Она нервно сглотнула.

— Расскажи мне о других бриллиантах, — попросил Энтрери. — О тех, что в левом ухе.

— О других любовниках, ты имеешь в виду, — уточнила Далия, добавив в голос нотки порочности. Но все надежды на то, что Энтрери искал острых ощущений подглядывания за эротическими сценами, были быстро перечёркнуты суровым выражением лица убийцы.

— Какой из них представляет Херцго Алегни? — спросил Энтрери.

Далия безуспешно пыталась согнать с лица потрясённый вид. Как он мог предположить такое? Особенно теперь?

— Я заметил, после смерти Алегни ты ни один не переместила, — сказал Энтрери, и Далия поняла, что прошло уже много времени, пока она размышляла над предыдущим комментарием убийцы. — Ты ни один не сняла и не переставила с одного уха на другое. Почему?

— Ты точно не захочешь это слушать, — ответила Далия.

— Я должен ревновать? Или бояться?

— Ты определённо не выглядишь ревнивцем.

В ответ Энтрери ухмыльнулся так, что заставил эльфийку думать, будто он знал о её жуткой игре с бриллиантовыми гвоздиками намного больше, чем показывал.

— Херцго Алегни был моим насильником, а не любовником, — произнесла она безжизненным голосом, и Энтрери кивнул. Его не испугал угрожающий тон Далии, и похоже, он ожидал именно такой ответ и был ему рад.

— И когда ты переместишь чёрный бриллиант?

Далия серьёзно посмотрела на него, но не ответила.

— Правило старого мечника, да? — поддразнил Энтрери, и выпил, подняв полный стакан правой рукой и осушив его. Он вытер рот левым рукавом и сказал:

— Правой рукой действуй, левой завершай.

Далия снова сидела молча, осмысливая острую проницательность убийцы. Конечно, ни один из бриллиантов не представлял скотину Алегни, но правдой также было и то, что Херцго Алегни представляли они все. В конце концов, эти бриллианты и игра в целом появились из-за него. Из-за него она заводила любовников, из-за него убивала, потому что эти любовники были недостаточно сильны, чтобы победить в неизбежном сражении и положить конец её собственной боли.

И таким образом все они служили для насыщения жажды мести женщины, все те любовники, один за другим, получая справедливое воздаяние Алегни…

“Но тогда, как насчёт Дриззта?” — задумалась она.

Они выпили ещё немного, и Далия позаботилась о том, чтобы подобраться совсем близко к Энтрери, так как они сидели на его кровати, и повернуться именно так, чтобы он мог лицезреть соблазнительный вид её глубоко расстёгнутой блузки. И ещё она позаботилась прикоснуться к нему так, чтобы сначала утешить, а затем раздразнить.

И поняла, что она действительно достигла того самого эффекта.

— Ты отрицаешь это, но ты любишь Дриззта, — сказал неожиданно Энтрери, отбрасывая её назад, но только немного.

— Я не с Дриззтом, — возразила эльфийка.

— Потому что ты любишь его, а он оттолкнул тебя. Разве Далия может принять такое?

— Ты в самом деле хочешь поговорить про Дриззта? — воскликнула она, решив не отклоняться от цели.

— Или ты, пожалуй, завидуешь ему? Зависть, или просто восхищение?

Убийца сбил её с толку. Далия откинулась назад и недоверчиво на него уставилась.

— Потому что он оказался сильнее тебя, — объяснил Энтрери. — Из-за его выбора. Могу тебя заверить, по собственному опыту, что Мензоберранзан, родина Дриззта, ничуть не лучше того, с чем тебе когда-либо пришлось столкнуться — даже изнасилования Алегни.

— Не думаю, что ты вправе делать подобное заявление. — Далия усиленно старалась не злиться.

— Мерзкое место. Ужасное во всех отношениях.

— И хуже всего, что я знала?

Энтрери ненадолго замолчал и, казалось, глубоко задумался над этим вопросом, а затем кивнул.

— Или, во всяком случае, настолько же плохое. И Дриззт там вырос, постоянно предаваемый своей семьёй.

— Настолько же плохое? — повторила Далия и многозначительно фыркнула. — Ты говоришь о моих чувствах к Дриззту? Зависть? Восхищение? Или о своих собственных?

— Нет, я думаю, у тебя это на самом деле любовь, — сказал Энтрери, изворачиваясь. — Я не виню тебя. Дриззт выжил. Дриззт преуспел там, где ты не смогла.