Роберт Говард - КОНАН. КАРАЮЩИЙ МЕЧ

Конану тоже было изрядно не по себе, хотя и по совершенно другой причине. Он все приглядывался к тропе и наконец проворчал:

— Кто-то прошел здесь совсем недавно… Не более часа назад. Кто-то, обутый в сапоги и не слишком привычный к лесам… Уж не тот ли мерзавец, который отыскал голову пикта и повесил ее обратно на ветку?.. Да нет, вряд ли, его следов я под тем деревом не видал… Только следы пиктов, которые были и раньше… Кто же этот малый, который перед нами тут пробежал?..— И он повернулся к Строму с Зароно: — Сознавайтесь, канальи, кто из вас своего человека вперед выслал?

Но и пират, и буканьер принялись яростно отрицать подобное предположение. К тому же никто не мог различить отметин, на которые указывал Конан. Тропа была плотно утоптана, да и какие из моряков следопыты?

Киммериец прибавил шагу, и они торопливо устремились за ним, очень недоверчиво косясь на соперников. Потом тропа повернула на север, и Конан сошел с нее, начав торить путь сквозь чащу на юго-восток. Стром украдкой посмотрел на Зароно… Кажется, обстоятельства вынуждали их решительно переменить облюбованный план. Жалкие несколько сот шагов в сторону от тропы — и все, оба почувствовали, что заблудились. Какое там к берегу, они теперь и к тропке-то обратно не вышли бы…

А что, если у киммерийца все-таки есть в распоряжении вооруженный отряд? И сейчас он ведет их прямым ходом в ловушку?..

По мере продвижения вперед подозрения все усиливались. Флибустьеры были уже близки к панике, когда лес неожиданно кончился, и они увидели впереди голый каменистый холм, вздымавшийся над окрестными чащобами. С востока к нему подходила едва заметная тропка. Она вилась между грудами валунов и, прыгая по каменным карнизам, достигала площадки у самой вершины.

Конан остановился.

— Вон по той дорожке,— сказал он,— я сюда прибежал, когда удирал от орлов. С площадки наверху — видите ее? — можно попасть в пещеру, где находятся тела Траникоса и его капитанов, а также награбленные ими сокровища Татмекри… И вот что я вам скажу, прежде чем мы полезем туда. Если надумаете меня здесь убить, вы в жизни своей не найдете тропу и не доберетесь до берега. Я же вас знаю… Вы — люди моря, а здесь, в лесу, вы беспомощны. Да, берег отсюда к западу, но что с того? Идти-то придется сквозь густой лес да еще добычу на себе нести… Дорога займет не часы, а целые дни. К тому же здешние леса будут не очень-то безопасны для прогулок белых людей, ведь туканы скоро узнают о судьбе своего охотника…— И он расхохотался, глядя на кривые улыбки двоих флибустьеров, свидетельствовавшие, что он верно угадал их намерения в отношении своей персоны. А еще он внятно распознал мысль, осенившую обоих главарей: «Ладно, пусть киммериец поможет взять сокровище и выведет нас на тропу, тогда его и убьем…»

— Давайте так: все, кроме Строма и Зароно, останутся здесь,— сказал Конан.— Чтобы извлечь сокровище из пещеры и спустить его вниз, вполне хватит и нас троих!

Стром оскалился в улыбке.

— Пойти туда одному с тобой и Зароно?.. Да ты что, за дурака меня держишь? Нет уж, по крайней мере одного человека я с собой возьму!

И он указал на своего боцмана — мускулистого великана с суровым, обветренным лицом. Тот стоял голый по пояс, в ушах покачивались золотые кольца, а голову украшал алый платок.

— Тогда я возьму своего палача! — буркнул Зароно.

И подозвал тощую личность с лицом как обтянутый пергаментом череп. Палач нес на плече двуручный ятаган без ножен.

Конан пожал плечами.

— Ну хорошо… Следуйте за мной!

Они держались вплотную за ним, пока он лез с карниза на карниз, до самой площадки у вершины холма. Толкаясь и торопясь, протиснулись следом за киммерийцем в расщелину… И принялись шипеть и ахать от жадности, когда перед ними открылась пещера-туннель и Конан продемонстрировал окованные железом сундуки вдоль стен.

— Тут,— пояснил он небрежно,— богатый груз, взятый где-то в южных морях. Всякие шелка, кружева, наряды, побрякушки, оружие… А настоящие сокровища — вон там, за той дверью!

Тяжелая дверь была слегка приоткрыта… Конан нахмурился. Он ведь помнил, что плотно ее затворил, покидая пещеру… Но об этом он своим нетерпеливым спутникам не сказал. Просто посторонился, давая им заглянуть внутрь.

И они увидели подземный чертог, озаренный голубоватым сиянием, лившимся как бы сквозь дымку. Посередине стоял огромный стол черного дерева, а в резном кресле с высокой спинкой и широкими подлокотниками, не иначе украшавшем в давние времена замок какого-нибудь зингарского барона, сидела легенда морей — Кровавый Траникос. Голова великана поникла на грудь, могучая рука еще держала кубок, и в кубке по-прежнему искрилось вино… Лакированная шляпа, шитый золотом камзол с драгоценными пуговицами, самоцветы в которых переливались и вспыхивали, отражая голубой свет… Ботфорты, парчовая перевязь и меч в золотых ножнах, с рукоятью, усыпанной дорогими камнями.

А кругом стола, уткнувшись подбородками в нагрудные кружева, расположились его одиннадцать приближенных. Голубой огонь, изливавшийся из огромного кристалла на маленькой костяной подставке, странно освещал капитанов и их великана-предводителя. Мертвенные блики высекали морозное пламя в грудах самоцветов невиданной огранки, что кучами лежали на столе перед Траникосом.

Вот оно, сокровище Кеми, баснословные камни Татмекри! .. Камни, чья цена превосходила совокупную цену всех прочих драгоценностей мира!..

Синие отсветы залили неживой бледностью лица Зароно и Строма. Их подручные заглядывали главарям через плечо, туповато разинув рты.

— Идите и возьмите…— пригласил их Конан, отступая в сторонку.

Зароно и Стром алчно бросились через порог, отпихивая друг дружку. Боцман и палач только что не наступали им на пятки. Зароно пинком распахнул дверь во всю ширину… И замер с одной ногой на пороге. Теперь, когда дверь не мешала ему, он увидел тело, распростертое на полу.

Это был человек, замерший в судорожном усилии, с головой, вывернутой назад между плеч. Он стискивал руками собственное горло, на лице застыла гримаса немыслимого страдания, но его еще можно было узнать.

— Гальбро!..— ахнул Зароно.— Мертвый! Какого…

Исполнившись внезапного подозрения, он сунул голову через порог, в голубоватую дымку, наполнявшую подземный чертог… И тотчас раздался его истошный крик:

— В тумане смерть!..

Одновременно с этим криком Конан пустил в ход всю силу и весь свой вес, чтобы могучим толчком отправить четверку супостатов прямо в смертоносный голубоватый туман… Однако у него не получилось. Все четверо как раз отшатнулись назад, и, вместо того чтобы закинуть их внутрь, он лишь снес разбойников с ног. Стром и Зароно упали на колени непосредственно на пороге, боцман споткнулся об их сапоги, палача швырнуло на стену. Не ведая жалости, Конан закинул бы упавших внутрь и преградил бы им выход дверью, дожидаясь, чтобы сделал свое дело туман, но почти сразу пришлось отбиваться от палача. Тот первым обрел равновесие, сообразил, что случилось, и с пеной у рта накинулся на киммерийца.