Ник Перумов - Молодой маг Хедин

Конечно, она заметила его первой. Богиня, что уж говорить.

— Что привело к моим трудам бедного отшельника Хрофта?

Речь её звучит серебряным колокольчиком.

Тоненький стан охвачен золотистым пояском, простая льняная юбка до земли, расшитая зелёным и жёлтым узором рубаха, босые ступни не оставляют следов, едва касаясь налитой живородящею силой земли.

Велика сила твоя, Ялини…

Виски и лоб Старого Хрофта покрыло потом. Нет, уже не отступишь и не убежишь, делай, зачем пришёл.

Он тяжело опустился на одно колено. Опустился и вздрогнул — тёплая, мягкая земля даже сквозь грубую ткань его портов старалась передать частичку собственной силы его старым костям.

— Великая Ялини…

— «Великая» можешь отбросить, милый мой Хрофт, — рассмеялась она. — Ты избегал моих сородичей несчётное множество лет. Что же случилось?

— Я должен просить помощи.

— Ты? Помощи? У меня? — поднялись пшенично-золотые брови.

— У тебя, милостивая.

— Что ж, говори, — поколебавшись, кивнула она.

— Речь о некоем молодом маге, Истинном Маге. Имя ему Хедин, прозывается он Познавшим Тьму…

Ялини недоумённо глядела на Хрофта.

— Наверное, тебе нужно идти с этим к моему брату, пресветлому Ямерту. Он управляется с подобными неурядицами. Мой удел — растущее на земле, я…

— Нет, милостивая. Ты пожалела меня на том поле, после битвы; быть может, ты пожалеешь и неразумного мага, о котором я пекусь.

— Чем же он провинился?

— Он созидает Империю, именуя её Ночной. Он задумал соединить под властью своей весь мир, все четыре континента Большого Хьёрварда.

— Дела людские меня не занимают, — сморщила носик Ялини. — Мой брат Ямерт…

— Да, милостивая, — не отступал Старый Хрофт. — Ты и только ты. Ты спасла меня. Спаси теперь и его, неразумного!

— Но… как? И зачем?

— Брат твой, пресветлый Ямерт, — «пресветлый» далось с изрядным трудом, — может сильно прогневаться. Маг Хедин использует магию не для познания, но чтобы сколотить великую державу. И кто знает, что он учинит дальше. Меня он, увы, не слушает. Так вот, если твой державный брат, милостивая, действительно разгневается, он покарает Хедина, покарает страшно. Лучше, чтобы замыслы мага были бы расстроены прямо сейчас, пока вина его ещё невелика.

Богиня задумалась, брови собрались вместе, лоб пересекла пара морщин.

— Значит, если его остановить сейчас, то моему брату не будет нужды гневаться?

— Да, милостивая.

— В свите моей есть одна Истинная… я пошлю к ней. Ступай же, добрый Хрофт. Я постараюсь спасти заблудшего.

(Комментарий Хедина: я дочитал до этого места и остановился. Нет, удивить меня трудно, особенно делами давних дней, делами, чья боль давно ушла. Когда-то падение Ночной Империи казалось мне самым чёрным, самым жутким днём моей жизни; потом я лишь мог посмеяться над собой-себялюбцем. Но… за все прошедшие века Старый Хрофт никогда не упоминал этого своего разговора с Ялини. И… конечно, вызов мне послала Сигрлинн, но судило потом всё Поколение, потому что, воюя, я послал к воронам волю самого Совета, приказывавшего мне «прекратить бесчинства».

Войну начала Ялини? С подачи Старого Хрофта?

Нет, разумеется. Всё не так просто. Без Мерлина и Ямерта тут обойтись никак не могло.

Нет, всё гораздо хитрее. И Отец Дружин, конечно же, не случайно включил в свою рукопись этот рассказ. И не случайно вручил мне.

Он не хотел об этом говорить вслух? Даже он — даже мне?

Счёл, что я, большой любитель сложных, многоходовых «планов», сам пойму, о чём тут речь?

Сам пойму и запомню на будущее? Быть может, не слишком далёкое?

Потому что иначе — какой смысл в этих запоздавших на тысячи лет признаниях? Тем более что Отец Дружин мог всё это сделать уже давным-давно.

Я вновь склонился над страницами — уже с новым азартом.)

На сей раз был его черёд принимать гостей.

Она стояла на пороге, и он невольно поклонился — так смотрела на него та, которую в Джибулистане он называл Светлой.

— Милосердная Ялини назвала мне твоё имя, Старый Хрофт.

— Не думал, что выбор её падёт на тебя, Светлая.

Молодая чародейка облачилась сейчас во всё чёрное. Мужская одежда, волосы тщательно убраны под чёрный же бархатный берет.

— Я вызвалась сама, — просто сказала Сигрлинн. — Ялини провозгласила, что деяния м-м… — она запнулась, — мага Хедина прогневали богов, и, пока ярость пресветлого Ямерта ещё не столь горяча, дело можно уладить. Однако гневается не только Ямерт, гневаются и другие маги из моего Поколения, Х-хедин успел… насолить многим.

(Комментарий Хедина: едва ли так уж многим, если не считать Эстери. А уж Макран просто следовал за ней.)

— Если они все выступят против него, ему несдобровать.

— Чего же ты хочешь от меня, Светлая?

— Помоги мне его спасти, мудрый Хрофт. Ты был дружен с ним, знаешь его силу и слабость. Посоветуй, как одолеть его, но так, чтобы… Чтобы пали бы только его неправедные труды, но не он сам, — она покраснела.

(Комментарий Хедина: это я знаю. Дальше, дальше!)

— Его самая главная слабость — это ты, Светлая.

— Я… я знаю, — она покраснела ещё гуще. — Однако он не сдастся. Никогда.

— Когда ты выступишь против него, он не сможет сражаться. Не сможет причинить тебе истинный вред. Ему нужно будет сохранить лицо и гордость, но нанести удар тебе самой он не сможет никогда. Он честен. Не ищи каких-то особых заклятий, секретов или чего-то подобного, Светлая. Просто вызови его на поединок.

— Ночная Империя уже велика и обширна, — покачала она головой. — Придётся сокрушить её, чтобы умилостивить Ямерта. Погибнут невинные…

— Любой истинный воин желает умереть в бою. Они знают, на что идут, знают, что каждого бойца рано или поздно настигает кончина. В мои времена я принимал смелых в своём зале, я…

— Сейчас всё совсем иначе, — перебила его Сигрлинн. — Никто не знает наверняка, куда деваются души павших с доблестью. Царство мёртвых в Хьёрварде живо, мрачный Яргохор ведёт туда караван за караваном; я не уверена, что храбрецов ждёт какая-то иная судьба. Хотя всё может быть — иные говорят о Великом Орле, Великом Духе, что тоже принимает души умерших, но…

— Тогда тем более — чем раньше ты остановишь Ночную Империю, Светлая, тем меньше погибнет невинных. Это просто.

— Наверное, мудрый Хрофт. — Она колебалась. — Но неужели ты совсем-совсем ничего не подскажешь мне? Каких заклятий избегать, к каким, напротив, прибегнуть? Чем быстрее мне удастся задуманное, тем меньше невинных, как ты верно заметил, расстанутся с жизнями.