Кирилл Клеванский - Колдун. Чужое сердце

Первые десять лет их будут гонять, как демоны гоняют грешные души, да и того, наверное, хуже. Никогда не видел тренировочные базы мечников, но, по рассказам Добряка, наш полигон — это жалкое подражание. Не знаю, что забыл Тень у мечников, но оснований не верить не было. После десяти лет — второй экзамен. Именно второй, потому что почти все, кто поступал за деньги, отсеиваются, оно и понятно. Испытание не такое уж и сложное, всего-то требуется пройти полосу препятствий. И никого не волнует, что в ямах вместо грязи — острые, как бритва, лезвия, что вместо мешочков с песком в ученика летят камни… Да и много чего еще, сразу не припомнишь. Те, кто выдержал экзамен, получают ранг подмастерья, и в их уши вставляется какая-то хрень. Добряк пытался объяснить мне на пальцах, что это, даже на песке рисовал, но в итоге я уловил лишь общий смысл. Подмастерье получает железную серьгу. Аналогия понятна — что у магов, что у воинов градация соответствует ценности металла.

Далее обладатель серьги получает волшебный пинок под зад и отправляется на вольные хлеба. На этом официальная часть заканчивается. Если хочешь двигаться дальше — милости просим, дуй на очередные экзамены и выполняй указанные требования. Не знаю только, какие именно. Добряк лишь упоминал, что для одного дельца ему нужна была бронзовая загогулина в ухе и ему пришлось продемонстрировать комиссии две ступени личной техники. Как водится, загогулину наставник потерял или продал (скорее всего продул в карты или проспорил), но правда оказалась надежно скрыта. И как я не пытался его разговорить, но итог один: «Тютелька того-этого — тю-тю».

Плюс от получения сережек — уважение и деньги. И, что самое смешное, многие мечники идут работать Тенями. Правда, вступив в гильдию Ночников, снимают все украшения, дабы их, ежели что, не опознали. Ну и, понятное дело, сами о своих достижениях вне команды не особо треплются. Вернее, молчат в тряпочку: сами целее будут и возможный противник — мертвее. Единственное, что мне доподлинно известно, — обладатель бронзовой серьги имеет звание Разящий. Очень высокопарно, но я загорелся идеей носить имя Ройс Разящий. Согласитесь, звучит. Да и в той же Академии, если у меня будет соответствующая приписка, дворянчики хотя бы раз подумают, перед тем как издеваться над простолюдином.

Когда я уже начал откровенно сдавать (все же бежал без малого часа два с половиной), Сильвия подняла руку, приказывая остановиться. Я хотел ее поблагодарить, но она сжала ладонь в кулак. Пришлось обнажать кинжалы. Поднятый кулак — сигнал готовности. А если его показывает магиня, вариант только один — сейчас на нас будут нападать. И как это водится, не повезло именно мне. Логично предположить, что, стоя в арьергарде, без лошади, с кинжалами в руках я представлял собой легкую мишень, но нападения в спину все же не ожидал.

Уворачиваясь от умелого выпада, я развернулся и наотмашь ударил кинжалом. Противник не обратил на этот жест ни малейшего внимания. Поднырнув, он сделал шаг вперед и заехал мне коленкой в грудь. Отскочив назад, я получил возможность оглядеть нападавшего. Парень лет двадцати, среднего роста, на смазливой мордашке — хищный оскал, а оружие — брат-близнец бастарда Пило. В другой ситуации я, может, и отделал бы этого щегла, но сейчас… Пришлось жульничать. Сорвав с пояса очередную склянку, я опрокинул в себя содержимое и рванул в бездумную атаку. Все, что мне сейчас нужно, — выиграть чуть-чуть времени, пока не организм не усвоит полученный допинг.

Удерживая противника и не давая ему перейти в контратаку, я отсчитывал секунды. Когда минула десятая, разорвал дистанцию. Кинжальный бой — это не особо честный поединок. Чтобы победить умелого врага, нужно позволить ему атаковать, потому как только в атаке умелого мечника можно заставить ошибиться. Но, как ни странно, щегол не повелся и не ломанулся в атаку. Он вообще сменил стойку и, что самое удивительное, сам стиль боя! Его движения стали какими-то ломаными и резкими. Меч перестал виться, подобно змее, он запрыгал разъяренным кабаном. Колющие удары сменились рубящими. Пришлось меняться и мне. Я больше не отражал выпады плоскостью клинка. Мне приходилось вертеться, как лисе, уворачиваясь от каждого удара. Когда уже был виден свет в конце туннеля и намечен угол атаки, противник вновь все испоганил.

Он разорвал дистанцию. Было видно, как меняется центр тяжести, и вот на меня в атаку пошел человек, текучий, как вода. Тут я уже взбесился. Понимаю, что моя техника и техника корсаров с южных морей внешне очень схожи, но так поганить мои начинания непозволительно никому. Это понимал даже Добряк и особо меня не гонял, а всегда помогал дельным советом. Глубоко вздохнув, я во второй раз в жизни опробовал первую ступень на разумном. Противник был хорош. Хотя я атаковал на полной скорости, он смог отбить первый выпад, но я не прекращал движение.

Младший кинжал, лежащий в обратном хвате, со свистом рассек врагу ногу, заставив его перейти в глухую оборону, чего я и ждал. Перед глазами как наяву появились сотни коридоров. Некоторые, загибаясь, уходили куда-то в воздух, другие вели к цели, но лишь один показывал направление верного удара. Чтобы выбрать, у меня есть всего одно мгновение. В итоге я, изогнув правую руку в немыслимом зигзаге, почти загнал старший кинжал в глотку противника. Его бастард не успевал, переместиться он не мог — мешала рана на ноге, но в бой неожиданно вмешался третий разумный.

Этот некто, впечатавшись в щегла двумя прямыми ногами, отправил его в свободный полет. Кувырок, и вот он стоит передо мной в классической нижней стойке и похлопывает бастардом по ботинку. Намек понят. Задышав чаще, я как мог разогнал мышцы и рванул, чуть ли не касаясь земли брюхом. Противник проделал то же самое. Его меч, оставляя за собой явный след в воздухе, несся прямо на меня. Мои кинжалы, так же рассекая пространство, метнулись к противнику. Секунда, и мы оказались у друг друга за спиной.

— Что-то как-то не оно, — послышалось позади.

— Я того же мнения. Руст опять всю кашу съел?

— Не поверишь, но нет. Всю кашу схомячил вон тот засранец.

Обернувшись, я увидел улыбающегося Младшего. По его щеке текла тонкая струйка крови.

— Два-ноль, — сказал я.

— Один-один. — Пило указал мне на живот.

Осмотревшись, я приметил на латах царапину.

— Позер, — фыркнул я.

— То есть надо было тебе кишки выпустить? — усмехнулся друг.

— Пф. Да если бы не волшебство Нейлы, ты бы уже почти год перерождения ждал.

— Жалкие отмазки. Сейчас все по-честному было.

— По-честному? Да у меня тут такое приключилось…

— Стоп! — гаркнула Сильвия, и мы как-то сами собой заткнулись. — Мне уже кто-нибудь что-нибудь объяснит?