Виталий Зыков - Конклав бессмертных. В краю далеком

Тропинка круто забирала вправо, показывая, что туземцы не слишком жаловали это место. У Артема мелькнула идея укрыться среди камней, но с сожалением он ее отбросил. Кто знает, что именно не нравится дикарям. Дело в суеверии или… Простую магию он видел. Мало ли какие еще чудеса здесь случаются.

А еще Артем хорошо помнил выражение глаз шамана. Человек с таким взглядом плевать хотел на богов и демонов вместе взятых. Он привык добиваться желаемого, привык к власти и противостоянию силам любой природы. Старый хрыч полезет к черту на рога, лишь бы добиться желаемого. В том, что он ему сильно нужен, Артем не сомневался.

Кожа на лице и руках начала гореть. Куртка Артема зияла прорехами, больше не защищая от жгучего солнца. Мало ему одной беды, так вторая на подходе! Если ничего не придумает, то кожа пойдет волдырями. Снова наткнувшись на водоносное растение, Лазовский размочил горсть земли и старательно измазался грязью. И от мошек защитит, и от солнца. Вот только ранки ему теперь категорически противопоказаны – точно какую-нибудь заразу заработает…

Тропинка завела в рощицу с необычайно красивыми деревьями. Широкие раскидистые кроны с ярко-красными и оранжевыми пятнами цветов. Аромат просто одуряющий. Артем, было, насторожился: уже усвоил правило, что всякое необычное – опасно, – но ничего страшного не случилось. Дорожка петляла между стволов. Налетевший откуда-то ветерок шевелил листвой, кружась, падали опавшие лепестки. Японские режиссеры любят такие кадры. Вызывающая восхищение и душевный трепет фоновая картинка, и… кровавая схватка двух заклятых врагов. Чужая культура. Эстетика красивой смерти. Кто не шагал по краю бездны, стиснув зубы, держась на одном лишь гоноре, тот не поймет.

Артем поймал себя на том, что начал сбавлять шаг, ловя ладонью падающие лепестки. Черт, после встречи с такой красотой снова хочется жить. И жить достойно, не уронив чести. Чем не философия самурая?

Странное место. Непростое. Артем совсем не удивился, когда в корнях одного из деревьев заметил осколок базальтовой плиты с расплывчатым силуэтом вполне человекоподобной фигуры в монашеском плаще со скрытым под капюшоном лицом.

Сразу за деревьями начались заросли кустарника с широкими жесткими листьями. Всюду из земли торчали обломки камней. Откуда-то совсем рядом доносилось журчание ручья.

На тропинку выползла крупная ящерица и, разинув пасть, начала громко шипеть. Уступать дорогу Артему она не собиралась. Вспомнилось, что в тропиках у каждой второй такой твари на коже полно ядовитых желез, и красивый желто-черный окрас может о чем-то предупреждать. Решив не рисковать, Артем подцепил ящерку наконечником копья и отшвырнул в кусты. Немедленно раздался резкий вопль, и на тропинку вывалился пигмей. Крича и завывая, он с остервенением тер глаза. Не повезло. И вправду оказавшаяся ядовитой ящерица попала ему в лицо.

Растерявшийся Артем отпрянул назад. Догнали?!

Следом за первым появился второй дикарь, с занесенной над головой короткой палицей. Лазовский инстинктивно отмахнулся копьем и сделал выпад. Наконечник вонзился пигмею в грудь, тот всхлипнул и осел на землю. Не останавливаясь, Артем нагнулся и поднял палицу. Еще один шаг, и он с размаху опустил ее на голову ослепшего туземца. Хрустнуло. Несчастный повалился рядом с товарищем. Артем затравленно огляделся, но нападать на него больше никто не спешил. Ему встретились либо простые охотники, либо разведчики, опередившие основную погоню. Возможен еще третий вариант, что это дикари из другого племени, но думать о таком не хотелось. Тогда вообще беда, уйти от оравы мстителей нечего и надеяться.

Второй раз убивать получилось легко и просто. Руки немного дрожали, да внутри все тряслось, но шока не было. Рубикон давно пройден. Артем склонился над погибшими. С первого тела снял бутыль из высушенной тыквы, обвязанную веревкой. Вытряхнув на ладонь десяток зерен, забросил в рот. Пару раз дикари кормили его этой дрянью. На вкус гадость совершенная, но голод утоляет.

Повесил находку через плечо, цапнул копье и потопал дальше, не забывая закидывать в рот новые порции семян. Настроение улучшалось…

Около ручья он сошел с тропы, вошел в воду и честно прошлепал метров пятьдесят по течению. На берег выбрался, лишь когда ноги совсем заледенели. Но масштабы совершенной глупости стали ясны, когда попробовал идти в мокрых кроссовках. Пришлось останавливаться, выливать воду и сушить на скорую руку стянутой с разгоряченного тела футболкой.

Как уходить от погони, Артем представлял себе смутно. Он и в ручей полез лишь потому, что большинство беглецов в кино и книгах поступали именно так. Собак, правда, у пигмеев не видел, ну так хоть следопыты время потеряют, пока вдоль берегов рыскать будут…

Вновь начались густые заросли. Продираясь сквозь переплетения лиан, Артем терял силы. Как назло, мокрая кроссовка натерла ногу, и он начал хромать. В ушах звенело от усталости, в висках стучала кровь. Лазовский начал бояться не столько попасть обратно в плен, сколько сдохнуть от непосильных нагрузок.

– Нет, так не пойдет, – сдался Артем и, соорудив из куртки перевязь для копья, полез на ближайшее дерево. Если не отдохнет как следует, то упадет через десять шагов.

Нашел подходящую ветку, оседлал. Ощущая себя бараном на вертеле, уцепился руками за ствол. С угрюмой тоской подумал о разделявших его с землей метрах, уткнулся лбом в прохладную кору и… провалился в сон.

…Разбудило его свирепое рычание. Внизу, у самых корней, какой-то хищник отстаивал свои права на охотничью территорию. Не надо было смотреть вниз, чтобы понять, что же случилось: судя по звукам, к дереву пришел махайрод. Лазовский начал испуганно нашаривать копье. А ну как зверюга наверх полезет?

Но все оказалось намного хуже. Артем услышал голоса множества людей – именно на них рычал хищник. Азартно перекрикиваясь, охотники медленно наступали на зверя. Чуть в стороне полыхнуло, один за другим начали зажигаться факелы.

И шаман здесь, подумал Артем, лихорадочно обдумывая пути спасения. Как ни крути, но единственный выход для него – перелезть на другое дерево, незаметно спуститься вниз, а там… выручайте ноги! Закусив губу, он встал на четвереньки и как по мосту пополз к концу ветки. От сна в неудобной позе сильно ломило в паху, болела голова.

Или двум охотникам на болоте тогда неслыханно повезло, или сейчас пигмеям попался неправильный махайрод, но внизу шло настоящее сражение. Дрожали огни, беснующийся зверь набрасывался на дикарей, а те отвечали ударами копий. Не сидел без дела и шаман. Несколько раз раздавался странный треск, сопровождавшийся голубоватыми вспышками.