Джо Аберкромби - Лучше подавать холодным

— Вот падла! Я забыл свою тонкую трубку! Что если…

— Я на всякий случай взяла две запасных.

Морвеер прижал руку к груди. — Будьте благословенны Судьбы. Нет! Будьте прокляты Судьбы. Будь благословенна твоя предусмотрительность. Где бы я без тебя был?

Дэй усмехнулась своей невинной усмешечкой. — Примерно там же где и сейчас, но в менее очаровательной компании. Всегда первым делом убедись.

— Справедливо. — Он снова понизил голос до шёпота. — А вот и они.

Показались Муркатто с Витари, обе в масках, напудренные и разодетые, или вернее раздетые, подобно многим сотрудницам этого заведения. Витари открыла дверь под короной и вошла. Муркатто бросила краткий взгляд на потолки, кивнула, и последовала за ней. Они внутри. Пока всё идёт по плану. Тем не менее для возможных бед оставалось ещё достаточно времени. — Двор?

Дэй, изогнувшись, приткнулась на животе к дальнему краю чердака, где стропила соединялись с крышей, и заглянула в дырки, просверленные для обзора центрального двора строения. — С виду как будто готовы встретить наших гостей. Что теперь?

Морвеер подполз к малюсенькому, грязному окошку и ребром ладони смахнул паутину. Солнце опускалось за зазубренные крыши, ярко изливая грязный свет на Город Туманов. — Бал-маскарад во дворце Соториуса скоро будет в разгаре. — На той стороне канала, позади Дома Удовольствий Кардотти, светили факелы, свет ламп сочился из окон чёрных особняков в синий вечер. Морвеер с неприязнью стряхнул паутину с пальцев. — Теперь мы сидим здесь на этом разломанном чердаке и ждём прибытия его высочества принца Арио.

Секс и смерть

Как стемнело, Дом Удовольствий Кардотти оказался совсем другим миром. Волшебной страной, настолько же вдали от реалности, насколько луна. Игровой зал освещали три сотни и ещё семнадцать мерцающих свечей. Дружелюбный сосчитал их, пока их вешали на звонкие подвесные люстры, крепили к блестящим бра, вкручивали в надраенные подсвечники.

С игорных столов сбросили чехлы. Один из раздающих тасовал карты, другой сидел, уставившись в пространство, третий скрупулёзно вёл подсчёты в столбик. Дружелюбный безмолвно считал вместе с ним. На том конце помещения старик смазывал колесо удачи. Не особо удачное для тех, кто его крутил, по тому как оценил ставки Дружелюбный. Удивительные штуки, эти игры на вероятность. Вероятность всегда против игрока. Ты можешь разово одержать верх над числами, но никогда не выиграешь в итоге.

Всё вокруг сияло, как клад, и ярче всех — женщины. Сейчас они были наряжены, в костюмах и масках, и тёплый свет свечей превращал их в нечто нечеловеческое. Длинные тонкие конечности умащены, напудрены и посыпаны блёстками, глаза загадочно горят в прорезях, ногти и губы накрашены чёрно-красным, как кровь из смертельной раны.

В воздухе витали непонятные, пугающие запахи. В Безопасности женщин не было, и Дружелюбный чувствовал себя изрядно возбуждённым. Он успокаивал себя, снова и снова бросая кости, и прибавляя выпавшие очки. Он дошёл уже до четырёх тысяч двухсот…

Мимо величаво прошла одна из женщин. Её платье со сборками шелестело по гуркскому ковру, одна длинная, голая нога с каждым шагом высовывалась наружу из черноты. Двухсот… кажется, что его глаза приклеились к той ноге и необычайно быстро заколотилось сердце. Двухсот… двадцати шести. Он рывком отвёл взгляд и вернулся к костям. Три и два. Совершенно нормально и не о чем беспокоится. Он выпрямился и застыл в ожидании. Во двор за окном начали прибывать гости.

— Добро пожаловать друзья мои, добро пожаловать к Кардотти! У нас есть всё, что нужно юному растущему мальчику! Кости и карты, состязания умения и случая — прошу сюда! Тем кто наслаждается в объятьях шелухи-матушки — в ту дверь! Здесь, во дворе, весь вечер будут выступать всевозможные увеселители! Пляски, жонглирование, музыка… любителям крови даже возможно перепадёт чуть-чуть насилия! Что касается женского общества, что ж… в нашем здании вы его найдёте повсеместно…

Люди в костюмах и масках прибывали во двор нарядною рекой. Заведение уже переполнялось от тел в дорогих одеждах, воздух загустел от их бурлящих бесед. Исполнители в углу двора выпиливали радостную мелодию, в другом углу жонглёры взметнули в воздух поток искрящихся бокалов. Время от времени одна из женщин дефилировала через толпу, что-то шептала кому-нибудь и уводила его внуть помещения. И, несомненно, вверх по лестнице. Коска не мог перестать удивляться… неужели его некому подменить хоть на пару мгновений?

— Всецело глубоко очарован, — мурлыкал он, наклоняя шляпу к шедшей, покачиваясь, мимо тонкой и гибкой блондинке.

— Оставайся с гостями! — злобно огрызнулась она ему в лицо.

— Всего лишь стараюсь поднять настроение, дорогая. Лишь пытаюсь помочь.

— Если хочешь помочь, можешь отсосать конец-другой! Мне их уже полно досталось.

— Кто все эти твари? — это Трясучка, шепчет ему на ухо. — Три или четыре дюжины — разве не было сказано про нескольких вооружённых, но не бойцов? Их наверно уже вдвое больше!

Коска усмехнулся, похлопав северянина по плечу. — Знаю! Разве не захватывающе, когда ты устраиваешь вечеринку, а гостей получается больше, чем ждёшь? Видно кто-то очень нравится людям!

Трясучка не выглядел вдохновлённым. — Не думаю, что это мы! Как нам со всем этим справиться?

— Что заставляет тебя считать, будто мне известен ответ? По моему опыту, жизнь редко поворачивается так, как ты от неё ожидаешь. Нам придётся подстраиваться под обстоятельства и просто стараться всё делать как надо.

— Примерно стражников шесть — вроде так нам сказали? Тогда эти кто? — Северянин мотнул головой в сторону мрачно выглядящего скопления мужчин, ближе к углу. Все, в блестящих нагрудниках поверх подбитых чёрных жилетов, непраздничных масках из чистой стали, с непраздничными мечами и длинными кинжалами на поясе, непразднично выпячивали точёные челюсти.

— Хммм, — задумался Коска. — Я как раз гадаю о том же.

— Гадаю? — Здоровенный кулак северянина неприятно сжался вокруг руки Коски. — И когда же ты догадаешься, что пора обосраться?

— Я частенько гадаю. — Коска выдернул свою руку. — Но мне от этого весело. Я просто-напросто не из пугливых. — Он отошёл, пробираясь сквозь толпу, хлопая по спинам, подзывая разносящих напитки, указывая публике на всё интересное, везде щедро разбрысавая добрый юмор. Теперь он был в своей стихии. Развратной и роскошной и в то же время опасной.

Он боялся старости, провала, предательства и выглядеть идиотом. Но он никогда не боялся перед боем. Перед началом сражений он проводил свои наисчастливейшие мгновения. Наблюдая, как бесчисленные гурки маршируют на приступ стен Дагоски. Наблюдая за развёртыванием сил Сипани перед Островной битвой. Забираясь на коня при лунном свете, когда враги выступали из за стен Муриса. Именно опасность дарила ему самое большое наслаждение. Тревоги о будущем — сметены. Провалы прошлого — стёрты. Осталось только славное сейчас. Он закрыл глаза и втянул воздух, чувствуя как приятно покалывает в груди, услышал болтовню гостей. И даже почти совсем не ощущал больше потребности выпить.