Опасный вкус (СИ) - Мэйз Евгения

- Ничего, просто сижу и думаю.

- Я должен был предвидеть это.

Наверное. Я слышу сокрушенный вздох, но тяну руку вверх.

- Дай, пожалуйста, полотенце.

Не дают мне полотенце, берут за руку и дергают вверх, прижимая к себе. Хорошо что не к голому телу! Он уже успел переодеться, когда я так и продолжаю находиться в чем мать родила. Уверена, что помутнение рассудка уже отступило, но мало ли!

- Что мысли посетят твою голову, - продолжает говорить он мне на ухо, крепко обнимая при этом, - и ты начнешь их думать, изводить себя и мучиться чувством вины.

Мне было бы легче, если бы он не вел себя так. Вполне бы устроило, если бы он повел себя как Джейк, тогда бы я пошла к себе и думала до посинения, пока бы не вырубилась, а ночью обязательно пришел бы Морфей и нашептал бы на ухо что-то дельное.

Но Рафаэль - не Джейк.

- Я мокрая, а ты уже переоделся.

Я пытаюсь отодвинуться от него, но его объятия становятся еще крепче. Видит Бог, что мне нужно участие, но только не от него: все изменилось меньше часа тому назад. Ему я не могу сказать, что мучает меня.

- Прости.

Не думала, что станет хуже. Как же я ошибалась! После его извинений стало еще паршивее.

- Мне нужно переодеться.

Ненавижу когда меня носят и могу терпеть это только в определенных моментах. Они уже были. От одних воспоминаний можно покраснеть - от других прийти в негодование.

- Спасибо.

Раф ставит меня перед собой, запахивая полотенце на моей груди.

- Рассказывай.

Я качаю головой.

- Раф, пожалуйста, не надо.

Нечего тут рассказывать. Если он действительно все понял, то тут и в самом деле не нужно слов, а если нет, то пожалуй пусть это побудет со мной.

- Ты знаешь, что я не стану ничего говорить.

Если он такой, как я думаю, как я понимаю его, то он бы на моем месте повел себя точно также. Но вот что паршиво... Я жду от него другого. Внутри все замирает и холодеет от предвкушения альтернативной “реальности” и тем не менее это будет выходом. Очень похоже на него.

- Знаю, - он прижимается лбом к моему животу, оставаясь так какое-то время. - Прости меня за это.

Черт! Черт! Черт! Черт бы его побрал и меня! Нельзя быть таким! Не могут быть люди настолько идеальными! А вампиры?

- У меня к тебе предложение.

О! Быстро он соображает. Ну, конечно же! Это не его съедает чувство вины перед парнем на той стороне океана.

- Давай оставим все так как есть?

Я приподнимаю брови, глядя ему в глаза.

- Как будто не было ничего?

Что? Я наверное повторюсь, но... Однако! Люди не могут быть настолько идеальными! Я это уже тоже говорила, да?

- Не верю, что предлагаю тебе это.

Я тоже! Вместо того чтобы обрадоваться - ведь это то на что я не могла и надеяться! Я готова проклясть его еще раз, а еще… К черту это предательское чувство уязвленности!

- Я знаю, что еще пожалею об этом. Мне будет сложно...

В доказательство последнего он отгибает край полотенца и целует мой живот. Я только прикрываю глаза на этот жест. На долю секунды. Кратчайшую.

- ...но это единственно правильный выход, чтобы у тебя было время подумать, осознать все и принять верное решение.

Я отхожу от него подальше. Поцелуи не прекратились и, как бы не было стыдно признавать - наваждение тоже никуда не делось. Но меня волнует другое: верное решение? На душу ложится тень не то сомнений, не то подозрений, не то чего-то еще.

- Не трогай меня, - требую я у него, не выпуская из поля зрения, словно это поможет в случае чего изменить хоть что-то. - Пожалуйста.

Раф опирается локтями на колени, подпирая подбородок сомкнутыми в кулак руками. Он смотрит на меня, кажется, в ожидании.

- Почему мне кажется, что под словами “верное решение” ты подразумеваешь себя?

Он жмет плечами. Раздражение - от всё понимающих взглядов, от собственной правоты и от его уверенности в себе -тоже никуда не исчезло.

- Не отвечай.

Надо идти к себе, пока я не сделала чего-нибудь или не сказала чего-то такого.

- Но у меня есть условие.

Три раза “ха”. Разве могло быть все так просто? Кто-то говорил об идеальности?

- Ничего не было - только в том случае, если мы плывем на восток и не пытаемся, в последнем, под “мы”, я подразумеваю тебя, - оговаривается он зачем-то, - вернуться на континент всеми правдами и неправдами.

Зря он уточнил это. Теперь, после того как он озвучил это крайне заманчивое предложение, я осознала это. Сказать, как я себя почувствовала? Редкостной и непроходимой бестолочью. Крайне наивной идиоткой!

- Ты знаешь, как это выглядит?

Это все похоже на некий дьявольский план.

“Хорошо оттраханной…”

Я прикрыла глаза, стараясь успокоиться. Радует, что сейчас меня посетило совершенно другое чувство: ни нежность, ни желание, ни раздрайв - а злость! В такие моменты вера... Нет, не в человечество, а в дружбу и человечность несколько слабеет, начинает казаться всякое. Это просто обида во мне говорит. Никому неприятна даже тень подозрения, что его использовали.

- Догадываюсь.

Меня так и подмывает спросить: “а если нет?”. Нет, я не задам этот вопрос. Потому что я знаю его ответ. Ему даже не понадобилось произносить альтернативное условие. Ситуация, как не крути, патовая.

- Мне надо подумать, - я протягиваю ему руку и, когда он пожимает ее с явным недоумением на лице, добавляю: - Спасибо, секс был просто великолепный.

Он может поздравить себя с тем, что у него все получилось. Пару минут назад на ней лица не было, как бы Алекс не старалась спрятать его, а теперь, пожалуйста, девушка уже готова уничтожить его. Слезы пропали, глаза сверкают, от былой печали не осталось и следа. Как на его скромный вкус так это лучше, чем самопоедание и слезы в подушку, в ее случае - на полу душевой.

- Мне надо подумать.

Знает он о чем она себе напредставляла, но нет никакого плана относительно нее, кроме того что она дорога ему и он должен вытащить ее с проклятого материка.

Вот так просто.

Раф убежден, что таких совпадений не бывает. Дважды встретить одну и ту же женщину - это более чем фатально!

- Спасибо.

У нее абсолютно американское рукопожатие - крепкое и уверенное в себе.

- Секс был просто великолепный.

И только? Стоило ли ожидать другого после всего сказанного? Все происходит так как он и говорил: Раф уже жалеет о своем предложении. Ему очень хочется притянуть ее к себе, смять эти дерзкие губы, целовать до тех пор, пока он не услышит стон и лишь затем переспросить: только секс?

Комплимент вроде бы хорош, но все равно сомнительного качества.

- Спокойной ночи, Алекс.

Девушка оборачивается к нему, прежде чем отодвинуть дверь-створку в свою каюту, бросает на него не то коварный, не то мрачный взгляд и, кивнув, произносит:

- Доброго утра, Хеллингер.

Ему бы надо перепрятать топор из пожарного шкафчика. В таком настроении неровен час получить пару ударов по лбу, а то и по шее. Вряд ли Алекс удастся убить его. Ей понадобится для этого много сил, но вот покалечить и дезориентировать на первые минуты - это вполне может быть. Что будет потом? Жаль ее задницу в самом деле.

- Что ты делаешь?

Она уже улеглась в постель, закуталась в мягкое одеяло, но не похоже что успела задремать.

- Мы же договорились!

Раф ложится с нею рядом, заглядывая в лицо, встречаясь с самым строгим взглядом на свете.

- В том и дело, - откликается он, обнимая ее. - Мы ведь были друзьями, кажется они подставляют плечо в трудную минуту.

Алекс несколько секунд никак не комментирует сказанное.

- Нет, мы были хорошими приятелями.

- Почему ты так решила?

Алекс дергает плечом.

- Потому что они не лезут под юбки и в штаны друг друга.

Так и есть. Что правда то правда: в их случае дружбы не получилось. Возможно все было бы иначе, если бы он спросил, что она делала на день Благодарения, Рождество, в свой день Рождения или на Новый год, но теперь не то чтобы трудно, ему и не хочется спорить с судьбой.