Опасный вкус (СИ) - Мэйз Евгения

С ней ничего не выходит.

Все складывается несколько иначе, близко к идеальному плану, но только это, как не убеждай себя, все-таки не он.

“Как ты мог обмануть меня после всего?”

Несмотря ни на что ему нравится эта ее особенность. Да, все не просто.

“Иногда даже слишком!”

Было бы куда проще, если бы он взглянул ей в глаза и приказал успокоиться, внушил ей, что все происходящее - это часть большой, но очень хитроумной задумки.

“Потому что тебе придется вернуться к этой гребанной стерве!”

Зря она так. Наверное Алекс изменила бы свое мнение, если бы узнала, что ему еще предстоит возвратиться как раз после того, как он высадит ее драгоценную задницу на берег в цивилизацию, к людям.

“Дерек!”

Может быть, когда они оба остынут, он поделится с ней этим. Если только представится случай или будет подходящее настроение. Если она примет то, что уже нельзя изменить. Если только оставшуюся часть путешествия они не станут ссориться каждый Божий день. Если только она не вздумает надуться и промолчать все это время.

“О, да! Вот уж точно безрадостная перспектива!”

Он хочет женщину, которая стремится совсем в другую сторону и смотрит на него как угодно, но только…

“...еще раз!”

Рафаэль замирает. Он несколько раз прокручивает эти слова, прогоняет перед глазами последние моменты. Окурок едва выкуренной сигареты летит в воду, шипит и исчезает, схваченный поднявшейся с глубины ночной рыбой.

Раф уже не видит этого, спускаясь обратно.

Он идет обратно вниз, быстро преодолевает ступеньки трапа, оглядывается по сторонам, словно Алекс могла спрятаться еще где-то или отойти в сторону, оставшись при этом незамеченной.

К черту!

Ей не хочется жалеть? Отлично. Раф тоже не в восторге от подобной перспективы.

Он однажды пожалел…

В итоге получился целый список собственных качеств, которые он чуть было не проклял в сердцах, но мало-помалу убедил себя, что против судьбы не попрешь.

Ее каюта пуста. Дверь гальюна не желает поддаваться вот так просто.

Рафу плевать на это. На все ее важные гигиенические процедуры, которые она, судя по запаху, совершает в холодной воде.

Он хочет разрешить ситуацию с этим “еще раз”. Все очень просто. Ему-то всего лишь надо узнать: о чем конкретно она пожалела чуть больше года тому назад.

Как быстро его отпустило в прошлый раз?

Он не считал, но сознательно искал определенный типаж. Ему хотелось наесться этого образа до отвала. Так и получилось. Он и раньше-то спокойно относился к блондинкам, а тут его просто отвернуло. Алекс же на самом деле оказалась брюнеткой. Милой, взрывоопасной, такой притягательной и сексуальной брюнеткой.

Скольких баб ему пришлось перетрахать, прежде чем окончательно замылилась, перестала тревожить воображение картинка со стонущей на руках женщиной?

Раф опускает глаза.

“Вот ведь черт!”

Кажется, он обнулил счетчик. И, если не получит ее сейчас, значит эстафету придется начинать сначала.

Он дергает ручку двери. Последняя тут же распахивается. Его обдает холодными, летящими во все стороны каплями воды.

Слышно как надрываются насосы, тихо жужжат опреснители...

Раф же смотрит на женщину, что стоит возле мойки. Она не обращает внимание на ледяной душ, на мокрую одежду, только подпирает лбом шкафчик с зеркалом, качая при этом головой.

- Все это время так стоишь?

Раф закрывает вентили. Спрашивать как-то резко перехотелось. Тут и так все понятно. У него океан, у нее душ. Каждый борется с собой подручными средствами.

- Не знаю почему это происходит со мной, - говорит она спустя несколько секунд и тянет к нему руку. - Не понимаю откуда берутся силы удивляться.

Алекс скользит по его бедру пальцами, проводит по яичкам, заключая их в плен пальцев, сжимает и оттягивает вниз. Осознание происходящего тут же дернулось, поплыло в сторону, захваченное вспыхнувшим желанием.

- Не верю, что говорю тебе это, но я хочу тебя.

Эта женщина вряд ли осознает какую власть имеет над ним. Он же не знает почему медлит. Все уже сказано и даже сделано, отступать уже некуда.

- Еще немного и я опущусь до жалких просьб потрахать меня.

Рафаэль не сдерживает стон, ударяя бедрами по ее ягодицам, сжимая ее узкие бедра ладонями. Он целует ее спину, ведет носом вдоль позвоночника, вдыхая такой знакомый и одновременно новый для него запах. Каждый раз он находит в нем что-то новое. Словно Алекс пользуется духами, меняющими своё “звучание” в зависимости от температуры окружающего пространства.

- Не надо, - откликается он. - Поверь мне это не будет благотворительностью.

Алекс поворачивается к нему. Ей достаточно одного мистического раза. Теперь она хочет видеть его лицо. Пусть она будет жалеть об этом, проклинать себя и эту минуту слабости, но это будет совсем другая история.

- Ты вновь смеешься надо мной, единорог.

- Единорог?

Раф делает шаг ей навстречу, становится почти впритык. Его глаза скользят по ее лицу, как будто бы запоминают, словно она исчезнет, сбежит от него и на этот раз. В темноте помещения, при свете каюты он видит ее очень хорошо. Все эти разглядывания длятся совсем недолго.

- В темноте твоя задранная наверх маска...

Он наклоняется к ней, не дав договорить, целует, притягивая к себе в одно движение.

Ее пальцы дрожат, ложась ему на пояс.

Ее губы…

Она отвечает на его поцелуй, наверное как в первый раз, как в тот день, что он встретил ее. Но он отстраняется, опускаясь перед ней на колени, поднимает голову, чтобы видеть ее лицо.

Раф не может сдержать улыбки. Такой он ее запомнил - растерянной, удивленной, разгоряченной.

Пространство между точеных бровей прорезает морщинка непонимания, а в следующее мгновение в ее глазах отражается что-то вроде паники.

Никаких неожиданностей и сумасшедших сюрпризов. Он тянет вниз ее джинсы, вместе с тонкой полоской трусиков, целует ее колени, поднимается выше, дотрагивается, задевая нежную кожу губ, словно невзначай касаясь чувствительной точки между ними.

- Рафаэль! - ее руки вцепляются ему в плечи.

Раф только говорит себе, что не надо спешить, что у них есть время. Ведь это тот самый момент, который он проигрывал в фантазиях бесконечное количество раз. Он кладет ее ногу к себе на плечо, поднимаясь вместе с ней, входя в нее одним движением.

- Раф, - выдыхает женщина, не отделяя его имя от стона.

- Прости, - шепчет он ей на ухо. - Я так долго ждал этого момента.

Он не может ничего поделать с собой, не может остановиться.

- Так долго ждал и искал тебя.

Алекс не смотрит на него, так и стоит вместе с ним, закрыв при этом глаза. Она держится за его плечи, пальцы впиваются в них до побелевших костяшек. Алекс отвечает на его движения, поддаваясь им. Раф целует ее грудь, тонкие ключицы, шею, подбородок, завладевает губами, тут же подхватывая на руки, заставляет обвить бедра ногами.

- Куда?

Опять это безмолвное выражение паники в темных глазах.

- На этот раз давай сделаем это в постели?

Девушка тихо стонет, но в этот раз не по тому, что он вошел до нее, в очередной раз заполнил до предела, а потому что уложив ее на так и не тронутой койке, поднялся, чтобы закрыть дверь, запустившую в некогда теплую каюту холодный воздух.

Рафаэль возвращается, глядя на слегка сведенные ноги, на подрагивающие, барабанящие словно в нетерпении пальцы. Он склоняется над ней, перед этим целуя колени, бедра, проводя влажную дорожку от пупка до ложбинки между грудями.

Он знает и видит, что она смотрит на него, провожая каждое движение взглядом. Это необычно. Это возбуждает. Ему нравится видеть ее реакцию на свои прикосновения. Он слышит, как замирает ее сердце и чувствует, как по ней проносится один озноб за другим.

Алекс ничего не говорит, не торопит его, не произносит имени.

Раф не знает, что сильнее: желание вновь быть в ней, потребность в поцелуях или желание услышать свое имя от той, что повторяла его десятки раз в самых разнообразных интонациях от смеющихся до негодующих, веселясь вместе с ним или выходя из себя, обеспокоенная его отсутствием.