Татьяна Чернявская - Ферзи

«Да, какого мракобеса я здесь развожу шифровки!?! — даже слегка удивился чародей, поддавшись общему агрессивному настрою. — Как будто до них ни одной девицы на пустыре убитой не находили!?! Заберу вещи, а поглумиться и парочка местных угробьцев сможет, когда проспится».

Столь простое, а, главное, желанное решение чрезвычайно подняло ему настроение. Мужчина улыбнулся и осторожно потянулся к пластинке в поясе. Решено было сделать два броска, а уже после поспешить и расширить рану, до состояния ножевой. В этом плане оставались шероховатости, но бесцельное мотание настолько утомило чародея, что он готов был рискнуть. Тем временем девушки уже начали собираться. Мужчина осторожно подобрался, занимая наиболее удобную позицию, как над головой в кроне деревьев что-то чвякнуло и, стоило ему замахнуться, раздался пронзительный женский вопль:

— Тикаем!!!

Рефлекторно, ещё не успев сообразить, кому предназначался крик блондинки, чародей отскочил от ствола, припадая к земле. Туристки с несвойственной изнеженным девушкам живостью улепётывали в сторону ворот.

— Что за… — беззвучно, одними губами собирался выругаться несостоявшийся убийца.

Тягучая тёплая капля упала на лицо. Затем другая, третья. Гул, принимаемый за фон приближающейся мигрени, нарастал. Мужчина с лёгким запозданием запрокинул голову…

Чудо, проклятие или высшие покровители помогли уставшему телу отскочить вовремя, и рухнувший с ветки улей пролетел мимо, глухо ударившись оземь и треснув как перезрелый арбуз. Тёмное сухое нутро, осыпаясь пергаментными краями, явило свету своё чёрно-жёлтое, взволнованное содержимое, которому, по большому счёту, было всё равно виновен в падении их жилья близстоящий или просто в сторонке стоял. Моментально набросив на голову плащ и надёжно укрыв лицо и шею, мужчина опрометью бросился бежать, правду в противоположную от девиц сторону, здраво полагая, что в таком виде его с инквизитором уж точно не спутают.

Разъярённый рой нёсся следом. Мерзкие насекомые облепили тело, протискивались сквозь складки ткани, норовя забраться в нос и уши. Кожу вспаривали острые жала. Треклятые заросли не спешили расступаться, цепляясь за одежду, путаясь в ногах и лишь продлевая агонию. Мужчина бежал, прыгал, уворачивался, стараясь лишний раз даже не дёрнуть корпусом, покрытым сплошной жужжащей массой. Дыхание сбилось, воздуха не хватало, предательская слабость стягивала суставы. Трепещущая послушная стихия приносила отрывочные известия о близкой воде, что манила нелепыми надеждами на спасение. Близко, совсем близко. Уже был слышен шум, галдящей ребятни и крикливых женщин. Стремительно опухающие веки не давали как следует рассмотреть путь. Оставалось только надеяться, что слух его не подводит. Сделав последний рывок, мужчина разбежался, оттолкнулся и нырнул, болезненно ожидая почти закономерного удара о камни или кого-то из местных жителей. Вместо этого воспаленной кожи коснулась вода, опаляя холодом и некстати возвращая чувствительность. Воздушный пузырь рванулся вперёд, исполняя приказ хозяина стихии.

— И какого рожна я сразу не попробовал просто сгустить воздух? — задумчиво прошлёпал стремительно распухающими губами чародей, сколупывая с руки вызывающе торчащее жало.

Замутнённый неровный пузырь, медленно покачиваясь в поднятой тине и мусоре, опускался на дно, заботливо спасая своего владельца от незаслуженной мести. С поверхности доносились визги и крики, попавших в немилость свидетелей его ныряния, что тщетно пытались повторить его подвиг, спасаясь от агрессоров под слоем воды, но стоило хоть одной голове подняться над поверхностью за глотком спасительного воздуха, как её тут же атаковала вся чёрно-жёлтая армада. Удары речного течения массажировали уставшую спину, ниточки пузырьков справно подпитывали надёжный кокон, пока чародей методично освобождал пострадавшую, болезненно разгладившуюся кожу от следов незаконного вторжения. Его светлый, хоть и слегка подпорченный буйством неуместных эмоций ум уже переделывал, созданный ранее план, снабжая его дополнительными деталями и нюансами. Теперь перерезанное на пустыре горло выходило не такой уж и плохой участью. Мужчина злобно улыбнулся, насколько позволяло взбугрившееся лицо, и мстительно раздавил о край пузыря выуженную из-за пазухи осу.

— Пи-ишги-и! Пиошги-и-и! Коя-а-ачие пиошги-и! Наледай — асгубай! — глубоким слегка басовитым, но от этого не менее исковерканным голосом кричала грузная румяная торговка.

Крупная женщина, с лихо выбивающимися из-под яркой косынки накрученными и тщательно надранными кудрями, служила возле своего лотка с пышущими жаром румяными пирожками лучшей рекламой. Яркая, улыбчивая, весёлая, она просто представляла собой образец здорового питания и счастья в жизни. Одно как-то смущало, что проходивших мимо потенциальных покупателей, что слышащих её зазывания нечаянных жертв здоровых лёгких: уж очень странный выговор дамы при странно перекошенной, словно сдавленной улыбке.

— Лы-ы-ыпа! Сфе-ехая лы-ыпа! Сфехее только ф лешке! — бурно размахивал руками щупленький торговец с живыми хитрыми глазами-щёлками.

Этот подозрительный тип, несмотря на поднявшееся солнце и духоту, был по самую макушку замотан шарфом из-под которого торчали только большой блестящий нос и кончики красных, почти малиновых ушей. Слегка хромая вокруг своего прилавка, заваленного зачарованным льдом и сверкающими рыбьими тушками, он с таким жаром предлагал всем желающим свой товар, что из-за своей маскировки казался торговцем наркотиками или контрабандистом. Может поэтому, а может и из-за подозрительного запаха, желающих обзавестись килограммом другим даров отечественных водоёмов было немного. Лишь изредка какая матрона снисходительно заглядывала под навес, чтобы уложить в свою корзинку окунька-другого и тут же поспешить домой к надёжному леднику или печи, да въедливые старики приходили важно тыкнуть пальцем в чешуйчатый бок, чтобы поругаться с темпераментным хозяином в подозрительной маскировке.

— Тебе не кажется, — понизив голос, спросила Алеандр, наблюдая за тем, как странный торговец охаживает первой попавшейся рыбиной излишне доходного до ругани и брюзжания мужичка, — что сегодня как-то слишком много носителей местной эритемы на квадратный метр?

Духовник растерянно пожала плечами, стараясь не слишком искусственно выказывать удивление. Она, конечно, сомневалась, что нападение ос кто-либо сможет связать с их поспешным присоединением к обозу, но рисковать всё же не стоило. И без того несчастные (а таких, действительно, в этом районе рынка оказалось не так уж и мало), чьи лица, руки и плечи украшали волдыри и красные пятна, были нервными и злыми. Постоянно ругаясь, почёсываясь и тяжко ноя, они тлеющими углями подогревали толпу. Уставшие от шума и пестроты, измученные постоянным хождением и торгом, покупатели и сами не лучились радушием и добрым расположением, особенно если не успели вовремя прихватить рюмку-другую ядрёной настойки или имели глупость вытащиться на ярмарку сразу всем семейством.