Юлия Фирсанова - Загадка Либастьяна, или происки богов

— Ради вас, принцесса, я опущу подробности, способные оскорбить целомудренный слух, — галантно, интимным полушепотом заверил Лиенский, демонстративно не обращая внимания на Нрэна, подпиравшего стену. Игнорировать Бога Войны было задачей не из легких, но Элегор успешно справлялся.

— Кстати, в Бартиндаре яблоки знатные. Угощайся, Элия! — Кэлер слазил в свою сумку и вывалил в вазу с общипанным виноградом изрядную горку ярких фруктов. По гостиной тут же поплыл ядреный яблочный аромат. Показывая пример, принц выбрал себе самое большое яблоко и, развалившись в кресле, принялся добросовестно жевать.

— Кушай, не пропадать же добру, — великодушно подхватил приглашение герцог. — Они не отравленные, некогда яд закачивать было.

— Вот жалость, — улыбнулась богиня и, выбрав пестро-полосатое яблочко, впилась в него зубками. Воитель фрукты проигнорировал. Может, не желал принимать пищу из рук неприятеля, а может, не поверил в то, что сумасшедшему Лиенскому не хватило времени на сотворение гадости…

Доведенный до белого каления подколками Элии и командным тоном Нрэна, но вовсе не горящий желанием по-настоящему разозлить богиню, Элегор начал рассказ по существу. Великодушный Кэлер позволил герцогу, как главному герою повествования, все изложить самому.

— До Бартиндара нас подбросили плотогоны, за проезд платили, развлекая песнями местных русалок. Дамы были так растроганы, что преподнесли нам в дар жемчужину Желания. В пустом поместье, окруженном яблоневым садом, куда доставили нас плотогоны, мы не нашли ничего, хоть и обыскали его сверху донизу: симпатичный заброшенный дом образованного провинциала, накрытый заклятьем отчуждения. Так и ушли бы ни с чем, если б не случай: я выронил и раздавил сапогом подарок русалок, обмолвившись о своем желании узнать, каким образом ларец угодил в Бартиндар. И получил очередное доказательство того, что желания богов склонны сбываться даже тогда, когда мы не прибегаем к Закону Желания. Словом, нас настигло видение…

Элегор подробно описал свои ощущения и все детали вызванного русалочьей магией видения из прошлого, представшего перед богами.

— Магия амфибий весьма причудлива, — промолвила Элия, со вниманием выслушав речь герцога. Второе яблоко, взятое из вазы, так и осталось не надкушенным, — но нет повода не доверять ей. Такими фигурами, как Жнец, не играют впустую и уж точно не используют для розыгрыша. Спасибо, мальчики, в некоторой степени мое любопытство удовлетворено. Правда, ответ на один вопрос породил десяток новых вопросов.

— Так давай ответим и на них! Чем нам заняться теперь, Элия? Может, стоит поискать другие карты или того Жнеца? — с явным энтузиазмом оживленно уточнил 'программу мероприятий' Элегор, готовый хоть сейчас ринуться в бой.

Нрэн метнул в герцога очередной убийственный взгляд, из разряда тех, что менее живучему и более чувствительному субъекту, чем Элегор Лиенский, стоили бы мгновенной остановки сердца. Воитель только что еще раз убедился в том, под чьим вредоносным влиянием у принца Лейма, воспитанного в правильных условиях, возникла преступная склонность к непродуманным и опасным поступкам. Но гораздо больший удар, нежели гляделки с Нрэном, герцогу нанес ответ принцессы:

— Вам, герцог, некоторое время не стоит включаться в активные поиски, — возразила богиня, добавив не без издевки, спровоцированной недавним наблюдением за 'сельскими' развлечениями Элегора:

— Возвращайтесь лучше в замок, нарисуйте еще пару-другую портретов, потренируйтесь в метании бутылок. Кто знает, быть может, папа сделает этот вид спорта обязательным для больших турниров?

— Но почему? — от всей души возмутился Лиенский, почти выпрыгнув из кресла в негодовании. Он вовсе не думал, что его вот так просто выкинут из этого потрясающе интересного дела, особенно теперь, когда они с Кэлером влипли в такую изумительную историю.

— Никто не сомневается в эффективности ваших методов, герцог. Но они вызывают слишком м-м-м… большой резонанс. А нам не следует ставить в известность всю Вселенную о намерении Лоуленда собрать Колоду Джокеров, — постукивая по подлокотнику кресла пальчиками, ответила богиня, отлично знакомая с манерой приятеля вести дела. — Когда нужно будет перевернуть с ног на голову сотню-другую миров, мы тебя непременно позовем.

— Всего хорошего, леди Ведьма, — процедил разозленный Элегор, яростно тряхнув головой и, вихрем взметнувшись из кресла, исчез из гостиной принцессы.

— Элия, ты полагаешь, что этот запрет способен удержать герцога от вмешательства? — потирая подбородок, уточнил Кэлер стратегию сестры с едва заметным мягким укором в голосе. Принцу показалось, что она обошлась с молодым богом не слишком справедливо, кроме того, наблюдательному Кэлеру совсем не понравилось выражение яростной решимости в глазах Элегора и желваки на скулах.

— Нет, — честно, даже и не думая доказывать свою правоту, призналась богиня, машинально поглаживая легчайшую ткань пеньюара — Но надеюсь на то, что Элегор будет копить досаду и злость хотя бы пару деньков. Этого должно хватить…

— Для чего? — задал вопрос бард.

— Для того, чтобы в Лоуленд вернулся Лейм, ему и поручим следить за поведением друга и усмирять его порывы, — пояснила принцесса. Она рассчитывала на то, что, каким бы не возвратился Лейм — гордым победителем с ценной находкой или мальчишкой, сгорающим от стыда, он будет чувствовать себя в достаточной мере виноватым, чтобы добровольно взвалить на себя ответственность за Элегора.

— Сработает, — кивнул Кэлер и заметил: — Прости, Нрэн, но я хотел бы перекинуться с сестрой парой словечек наедине.

— Хорошо, — коротко согласился принц. Кэлера он оставлял в обществе Элии со спокойной душой. Бог Бардов был единственным из братьев, к кому Нрэн не ревновал Элию, в каком бы халатике она не красовалась, ибо некогда Кэлер весьма доходчиво (Богу Войны не часто доводилось видеть снисходительного добряка таким сердитым) объяснил кузену, что Богиня Любви для него только сестра, и точка. Отлепившись от стены, где простоял неподвижно все это время, Нрэн вышел из комнаты.

— Какие секреты у нас от Нрэна? — заинтриговано вопросила принцесса, видя, как посерьезнел брат, смахнув с лица добродушную и чуть ленивую полуулыбку.

Кэлер отложил яблоко и сел в кресле, подавшись к сестре:

— Жнец, которого мы с парнем видели в видении, Элия. Гор ничего не заметил, да и не должен был, но мне кое-что упрямо не дает покоя. Память барда верна и вечно хранит голоса, образы, отзвуки чувств. Даже не видя лица под капюшоном и фигуры под темным плащом, я следил за резкими движениями, за чуткими руками в перчатках, ловил интонации, знакомые интонации… И слова о том, что он по милости Творца лишился семьи, не видел дочери… А еще это имя… Вэлль…