Евгений Лукин - Катали мы ваше солнце

Кудыка украдкой покосился на свежеиспечённого сотника Мураша Нездилыча и на Ухмыла, коего вопреки пьянству произвели-таки недавно в старшие наладчики. Оба напряжённо внимали, личико что у того, что у другого — белёхонько. Да оно и понятно. Беда одного только рака красит…

— Родину грекам продаёшь вместе со Столпосвятом со своим… — завершил слегка уже задохнувшийся Родислав Бутыч — как клеймо приложил.

Оба воинства зашумели негромко: сволочане — одобрительно, теплынцы — обиженно.

— Ну вот, загнул! Ни в дышло, ни в оглоблю!.. — бросил в сердцах Завид Хотеныч. — Родина-то тут при чём? Снасти все ветхие, изношенные. Греки нам за бесплатно новые не изладят. Вот лесом и рассчитываемся…

Отыгрывался, что лиса хвостом. Однако и Родислава Бутыча провести было трудненько.

— Снасти?.. — недобро щурясь, переспросил главный розмысл. — Знаем мы ваши снасти!.. У Ярилиной горы близ боярского терема потаён вами рычаг от кидала, сеном забросанный, якобы стог… Отложиться мыслите?..

Ну, тут даже и зашуметь не дерзнули. Обмерли и те, и другие.

— Ка-кого кидала? — возмутился Завид Хотеныч. — Да кто его, это кидало, видел? С пьяных глаз кому-то померещилось, а ты и рад… Лучше вон скажи, что это ты на Мизгирь-озере затеял! Уж не причал ли с перечапом ладишь?

— Я затеял?.. Да это Всеволок пристань для гостей варяжских возвести вздумал!..

— Из камня-то? В переклик длиной? Хорош причал для торговых гостей!.. А то мы не ведаем, как вы там со Всеволоком ради строительства этого весь хлеб варягам на корню продали… А сам вон лесом нас попрекаешь!..

— Это почему же весь? Это почему же на корню?.. Только тот, что раньше теплынцам шёл!..

— А битва на речке Сволочи?.. Кто из вас додумался войска на Ярилину Дорогу вывести да преисподнюю нам обрушить? Ты или Всеволок?..

— Ложь!.. — Родислав Бутыч клятвенно взметнул к низкому потолку сухие старческие длани. — Первым на Ярилину Дорогу вывел дружину теплынский князь Столпосвят! Ибо чаял тяжестью двух ратей своды обвалить, чтобы преисподняя ещё тогда надвое распалась!..

Оба замолчали, тяжело дыша. Родислав Бутыч распахнул шубу. Невмоготу уже было париться.

— И нечего мне тут на двойной день кивать… — возговорил он осипшим горлом. — За ту проруху виновных сыщем. А твои вины таковы…

Гулко стало в подвале. Розмыслы и прочие сидели недвижно — ни дать ни взять истуканы из греческого камня мрамора. Были догадливы, нутром почуяли: теперь либо петля надвое, либо шея прочь…

— Грамоту мою ты изодрал… — мёртвым голосом продолжал главный розмысл. И личико — тоже мёртвое, пергаментное. — Раскол учинил в преисподней, два участка на смуту подбил. Опричь того, лес грекам гонишь плотами за бесценок, чая отложиться и, главным розмыслом ставши, своё солнышко над теплынской землёю пущать… И за те вины надлежит тебя взять под стражу!..

Краем глаза приметил Кудыка, что рука Ухмыла скользнула за пазуху. Не иначе, за ножом. У самого-то Кудыки ножа с собою не приключилось — бывший древорез предпочитал в драке либо кол, либо кистень-звездыш. Тихо, чтобы не брякнуть невзначай цепью, потянул из голенища рогульчатое ядро…

Однако Завид Хотеныч был спокоен. Не смигнув ни разу, глядел он в глаза Родиславу Бутычу и только рот сложил по-змеиному. Словно прикидывал: голову сперва отъесть, или же с ног начать?

— Под какую стражу, розмысл? — спросил едва ли не ласково. — Али забыл, чья над нами земля? Так я напомню: теплынская. Вот будь мы по ту сторону Сволочи, тогда, конечно, взял бы ты меня… А там, глядишь, и удавил бы тишком… Но ведь наверху-то сейчас застава стоит Столпосвятова, условного знака ждёт…

После таких слов сволочане всколыхнулись и, приотворив в тревоге рты, уставились сначала на перехлёстнутый дубовыми брусьями низкий потолок, потом — на Родислава Бутыча. Не спеша с ответом, главный розмысл преисподней нахлобучил горлатную шапку, запахнул шубу и медленно поднялся из-за стола.

— Недолго ей там стоять, — скомкавши личико в натужной улыбке, молвил он со всею кротостию. — Вот исполчит князь Всеволок рать, призовёт на помощь варягов — и конец твоему Столпосвяту… Дружина-то у теплынцев — невелика, да и на ополчение надежда плохая… Греков призвать? Так ведь вряд ли помогут вам греки-то. Они уж и сами давно воевать разучились… А не станет Столпосвята — дойдёт и до тебя, розмысл, очередь… За всё ответишь, Завид Хотеныч, ох, за всё…

Глава 18

Козни чародейные

Долгая, холодная выпала в этом году весна. По-настоящему припекло только раз, и то в честь кончины царя-батюшки, когда солнышко дважды встать изволило. Однако царь-то ведь не каждый день помирает — опять пошла хмарь по ясну небу, понесла с собой мелкие частые дождики с буйным ветром… Теплынцам-то это ещё так-сяк, а вот сволочане — землепашцы, им сейчас сырые да студёные погоды — нож острый. Ну да сами напросились, нечего было, понимаешь, усобицу затевать да битвы на речке Сволочи устраивать!..

Так вот и живём: то весна не наступала, то лето теперь никак не наступит. Слякоть кругом, пути-дороги поразмыло… Ну, к этому-то, положим, не привыкать: наше сухо — по самое ухо. А вот что солнышко каждый день в сером зипунишке ходит — скучно, берендеи, томно… Ни воевать по такой грязи, ни свадебку играть неохота…

Хотя что-что, а уж свадебку-то мы и под дождиком сыграть не откажемся. Бубны глухие, зато пузо звонкое, как из-за стола боярского встанешь…

Досадно только, что за грека боярышня идёт. Своих, что ли, мало?.. А впрочем, не нашего это ума дело. Про то знают большие, у кого бороды пошире… Всеволок вон новую рать собирает, к варягам шлёт за помощью, а нам, стало быть, надобно греков держаться…

Боярин ходит довольный, взглядом одаривает. Знамо дело: он-то уж и не чаял племянницу замуж спихнуть, а тут вдруг такая оказия! Грек-то, говорят, непростой, царского роду, хоть и торговлишкой промышляет… Храбры намедни в ворота стучали, выспрашивали, не балуется ли кто колдовством али ворожбой, а то служба есть, боярин награду сулит… Да откуда в слободке колдуны! Присоветовали им заглянуть к погорельцам, а промеж собой перемигнулись лукаво. Не глупенькие, чай, — смекнули, зачем это вдруг Блуду Чадовичу колдун понадобился.

Кудесников ведь хлебом не корми — дай только свадебный пир порушить. Едет, скажем, санный поезд с женихом и невестой, а навстречу — волхв… Всё! Поворачивай оглобли и езжай назад — так и так у молодых ладу теперь не будет. Примета есть… А тут не просто волхв — тут Докука. Не пригласишь на пир — осерчает, грянет посохом, порчу напустит. А пригласишь — и вовсе, глядишь, разбуянится при виде ладушки своей бывшей. Вот незадача-то…