Татьяна Чернявская - Роза из клана Коршунов

Бурая почти чернильная кровь выступила на плечах трупа. Бледное, покрытое синими рисунками вен тело тряпкой раскачивалось из стороны в сторону. Длинные отвратительные когти, напоминающие вырванные живьём кости, двумя косами-выростками шли вдоль руки от локтя до запястий, свисая отдельными наростами ниже колен. Полупрозрачная змеиная чешуя плотно облепляла бока и плечи почти завораживающим бледно-изумрудным узором, спускалась под линию ничем не примечательных рваных штанов, оставляя незащищённым только часть живота. На груди узор был искорёжен глубокой трещиной чёрного шрама, неприятно напоминающего паука с расставленными лапами. Вурлок не подавал признаков жизни, его голова безвольно болталась на груди. Лишь белоснежная макушка со слипшимися острыми прядями, она спасала общий вид, поскольку не могла выражать боль и ненависть.

Каринка сдержалась от крика, лишь сильнее сжимая кулаки. Она не закрыла глаз и не отвела взгляда, это было бы слишком предсказуемым. Мужчина с плохо скрываемым торжеством упивался произведённым эффектом, точнее собирался упиваться, рассчитывая на слёзы, испуг или нечто подобное. Реакция же девочки сильно его разочаровала, хоть и не настолько, чтоб вывести из состояния радостного предвкушения пытки.

— Мне сказочно повезло, — звонарь вернулся к столу и начал перебирать иглы. — Из этого вурлока с его силой можно вытягивать магию ооочень долго. Хочу представить вашему вниманию, моя дорогая, Его Высочество наследного Гхурто Рокирха, Б'ехрута Вербника!

Экзекутор театрально развернулся и, обратив свою мантию излюбленной плёткой, хлестнул тело по чешуйчатым бокам. Вурлок беззвучно качнулся и поднял голову. Каринаррия Корсач, наивно считавшая ранее, что за последнее время выработала у себя привычку к ужасу, вскрикнула и, отшатнувшись, свалилась со стола. Это замечательно вправило плечо, но не изменило ужаса ситуации. Красные глаза с глубокими иссиня-чёрными тенями с болью и жестокостью смотрели на неё поверх палача. И оторвать взгляд от них было практически невозможно. Каринка даже не могла себе представить, насколько Кирх окажется похожим на убийцу её отца.

— Удивлена? — мужчина по-своему понял это падение и, втащив девочку обратно, мерзко улыбнулся. — Полагаю, он рассказывал историю своего чудесного спасения из замурованного города. Открою тебе маленькую тайну: невозможно выжить в окружении тадо, они чуют души и поглощают их. Можно спастись от десятка, двух, но не от всех. Нет способа выжить в такой ситуации, если ты сам не стал тадо, верно Рокирх? У тадо одна цель жизни, охота на носителей душ и передача через себя этих душ господину. Они сжирают плоть людскую и себе подобных и этим живут, чтоб служить господину. И ещё у них остаётся последнее желание с прошлой жизни, последняя цель или горячее стремление: спасти своего ребёнка, разбогатеть, добраться до заветного города, откуда может прийти помощь всему народу. Какое было у тебя, тадо? Остаться наследником престола? Вернуться к людям? Или…

Его слова доставляли пленённому вурлоку больше страданий, чем ужасное состояние тела. Он мучительно смотрел на девочку, прекрасно осознавая, какие чувства у неё может вызывать его вид и обличения назвавшегося Читающим. Он, наверное, смог бы сорваться с крюка и с нескольких ударов заткнуть ему рот, если бы это имело какой-то смысл, когда девочка так смотрела на него. Именно смотрела. Каринка ничего не могла сказать, ей очень хотелось, но язык не слушался.

"Почему они не сказали мне? Зачем весь этот обман. Как глупо, как неимоверно глупо. Они думали, что я не стану им помогать. Это подло как-то… Ну, зато я вывела Лорана к Кирху…"

Напев в голове стал настойчивее, словно пытался заглушить и слова звонаря и собственные мысли девочки, предостерегая от предосудительных поступков. В этом не было нужды: Каринка решила обдумать все и обидеться как следует позже, если им удастся отсюда выбраться. Потому что, если все здесь погибнут, то и обижаться будет не на кого. Она с усилием заставила себя отвернуться от отвратительного зрелища, чувствуя свою вину за случившееся, и улыбнулась самыми уголками губ. Девочка уже не видела, как вурлок обречённо закрыл глаза.

— Когда я говорил, что у меня сегодня удачный день, я имел в виду не столько единственного наследника вурлачьей династии, который так непредусмотрительно закрывает свои силы, даже вернувшись в прежний облик. Он пригодится господину потом. Мне значительно приятнее будет заполучить вещицу более редкую…

У Каринки начали появляться нехорошие подозрения.

— … может, кого-то из последнего рода колдунов в этой Долине?

— Владька! — девочка не удержалась от вскрика.

Раскалённый добела клинок со свистом разорвал тьму. Он почти достиг цели и, наверняка, пробил бы колокольный доспех безумца, если б алое полотнище не поглотило его своей ненасытной пастью. Звонарь сделал разворот и с удивительным проворством метнулся в сторону, где секундой ранее сверкнуло лезвие, вскинул вперёд руку и ткань ожила. Плащ куском мрака рванулся во тьму, делая её чернильно-чёрной и своими алыми языками обращая её в пылающее нечто. Девочка не успевала поворачиваться вслед за петляющими всполохами пламени, казалось, ткань гоняется за своей добычей, растворяющейся в темноте. Ей не особенно верилось, что наглый задиристый юноша и есть тот самый колдун из таинственных легенд, только интуиция подсказывала, будто именно он сейчас мечется между колоннами, пытаясь отцовским мечом вспороть ужасное покрывало.

Избежать смерти и пленения в этом месте, где силы загадочного господина и его слуг увеличивались многократно, было возможно лишь, если бы Владомир оказался самым расчудесным волшебником из сказаний, в которых, между прочим, утверждалось, что колдуны давным-давно вымерли. Юная Корсач тяжело вздохнула, закатила глаза и в который раз попыталась слезть со стола, не переломав себе конечности. Звонарь резко обернулся и метнул обрывок ткани в девочку, прикручивая её ногу к столбику-основанию. Этой маленькой загвоздки оказалось достаточно, чтоб командир стрелой выскользнул из темноты и нанёс сокрушительный удар полный, как показалось Каринке, если не магии, то самоуверенности. Сокрушительность обернулась против хозяина: неразрываемая даже самой крепкой сталью ткань встала между противниками упругой стеной и резко отбросила нападающего. Юноша и меч с такой силой разлетелись в разные стороны, что грозили приземлиться в значительно большем количестве кусков.

Сумасшедший, вообразивший себя вершителем судеб, очень оскорбительно рассмеялся, подбирая растянувшийся хвост чудо-плаща. Ткань змеёй стягивалась, волоча на своём конце скрученного коконом юношу с огромной ссадиной на щеке и каким-то идиотски несломленным видом. Пожалуй, в умении вести себя глупо и надменно эти противники ничем не уступали друг другу.